Вспомнить, нельзя забыть

УЛИЦА АЛХИМИКОВ

Улица Алхимиков… Башенки над крышами. Поздно светят за полночь В окнах огоньки. Вы об этой улице Никогда не слышали? Вы от светлой мистики Сердцем далеки? В этой тихой улице, Улице Алхимиков, Есть лаборатории, Где и день и ночь Несколько заботливых Седовласых схимников Трудятся, чтоб чем-нибудь Ближнему помочь. Завтра в 9 вечера Я пойду к алхимикам, В башенку, где светиться Яркий огонек. И в лаборатории Расскажу я схимникам Милым и внимательным, Что мой путь далек. Расскажу, что слышала Звуки вечной музыки, Многое неясно мне… Но душа поет! Расскажу, что жалко мне Подневольных узников, Что люблю я Родину И родной народ. Эликсир бессмертия Дайте мне, алхимики! Чтоб отчизну вечно я В сердце берегла. Жизнь большую Надо мне, Мудрые алхимики Чтобы петь о Родине Вечно я могла! 1930 г.

БУСЫ

Нанизываю бусы прошлых дней На черную нитку памяти…

Вспоминать как будто бы и не о чем, Только, видно, час такой настал, Молодость моя была не девичья, По-мужски сурова и проста. Прошлого кусты чуть-чуть раздвину я, Вспомню все без жалоб и без слез. Правда, были ночи соловьиные — Соловья-то слушать не пришлось. Не пошутишь шалыми изменами, В дни, когда кругом тоска и кровь… Эх, ты, жизнь не девичья, военная! Фронтовая горькая любовь! Над страной зарделось знамя алое. Злоба факел яростный зажгла. И в глазах любимых увидала я Гордость полоненного орла. Коротка расправа с офицерами: Пуля из ружейного ствола. Труп его, прикрыв шинелью серою, Мертвеца вождем я назвала… С той поры и вспоминать-то не о чем… Месть зажгла мне очи и уста! Стала жизнь не женская, не девичья — По-мужски сурова и проста. Рассыпьтесь бусы прошлых дней С разорванной нитки памяти… 1930 г.

УЛЫБКА СМЕРТНИКА

Вспоминая тебя, Владимир Р…

За большое, за Русское дело Мы вместе на подвиг вышли. Ты погиб… А я уцелела. Ты мне грех невольный простишь ли? Горький твой, но завидный жребий! Не поймешь ты мою усталость… Я забочусь о крыше и хлебе, Потому что… я жить осталась. Но я помню, сквозь две решетки На последнем нашем свиданье Ты улыбкой милой и кроткой Ободрял меня на прощанье… И взялась откуда-то сила, Не страшили тюрьма и голод: Бывшим анненковцам носила Из Заречья патроны в город! И в ограде, на сеновале, (Тут же, близко, с тюрьмою рядом!) У меня не раз ночевали Партизаны белых отрядов. Ах, тогда не могла понять я, Где взяла я храбрость и силу, Когда в лес для повстанцев-братьев Я оружье тайно носила. …………………………………………………… Почему я смотрю так строго? Потому что страдала много… Потому что сквозь две решетки Улыбнулся мне смертник кротко…

ЗА РОДИНУ

Есть девушки, удел которых страшен… Рыдать о них? Молиться ли за них? Из-за высоких стен тюремных башен Не виден непосильный подвиг их. Горит звезда величия над ними! Но горечь муки пьют они до дна… Такими девушками, — именно такими, Должна гордиться каждая страна! За свой народ, себя на муки обрекая, Идут… Их шаг мужских шагов быстрей… Такая девушка, — вот именно такая, За Францию погибла на костре!

В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ

Наши матери влюблялись при луне, Вместе слушали с любимым соловья… Твой возлюбленный в шинели, на коне, Среди крови гаснет молодость твоя… Не жених ли твой под Харьковом погиб? На носилках там не твой ли без ноги? Сероглазая моя, ведь это твой Комиссарами расстрелян под Москвой? Молодого мужа, вырвавши из рук, Растерзала разъяренная толпа… А у той на юге где-то милый друг Под Буденовскими шашками упал… 1930 г.

ПАЛОМНИЦА

Этой весной уезжаю я Древний искать народ. Там белокрылая Майя В синюю даль зовет… Гору найду Назаретскую, Ту, где бывал Иисус. С прежнею верою детскую В старую быль унесусь. Ветер поет в отдалении… Странных деревьев ряды… Буду смотреть с удивлением В темные очи Будды. Небо горит самоцветами, Тонут мечети в садах. В воздухе, над минаретами Грозное имя — «Аллах!» Русскими косами русыми След проведу в песке, — Кланяться буду с индусами Гангу — священной реке Солнечный зной над пустынею… Буду молиться без слов И восторгаться святынями Чуждых душе городов… Что ж, а туда не поеду я, Где моя вера и дом? …………………………………………………… Манят сигналы победою! Солнце над Белым Орлом! 1928 г.

И ПТИЦЕ НЕЛЬЗЯ

Пускай там люди другие… Не порвется живая нить, Я хочу уехать в Россию, Чтобы там работать и жить. Неужели для певчей птицы Надо визу, штамп и печать? И солдаты там на границе Могут птице крылья связать? Я тихонько жалуюсь Богу (Людям жаловаться горда!): Даже птицу обидеть могут, Даже птице нельзя туда. Но кричит отвага: «попробуй!» Шагни-ка через «нельзя»! Загляни в сухие от злобы, В помутневшие их глаза. 1930 г.

БОГ ВЕЛИТ

В сумраке сердца моего Голос звезда одиночества… …………………………………………………… Я все тоскую о любви, А кто — то говорит: «Не так, как хочется живи, А так, как Бог велит!» И надо мной грохочет гром! И гонит жизнь меня… И я кричу: а где мой дом, А где моя семья? Давно рассеяна семья И дом разрушен мой… Заплакала судьба моя Склонившись надо мной… …………………………………………………… А в сумраке сердца моего Горит звезда одиночества…

ОТЕЦ

Птица моя подстреленная, Ласковый мой зверок… Тропинка, тобой потерянная, Ждет шороха твоих ног. Слышишь ли, моя нежная, Голос отцовский мой? Все на местах, по-прежнему, Все тебя ждет домой. Детка моя бездомная, Где твой усталый конь? Стремя поддержит темная Старческая моя ладонь. Знаю, ты всеми брошена, Радость твоя — в борьбе. Много у Бога прошено, Мало Он дал тебе… Вечно — с земли ли с неба ли Будут глаза следить, Чтобы мои дети не были Тем, чем не надо быть…

ЕЛКА НА ЧУЖБИНЕ

Будь спокоен и весел сегодня, Кинь заботу о завтрашнем дне. Не грусти, что по воле Господней Ты один на чужой стороне. Здесь мерцает зеленая елка Нежным светом грустящих огней; И пластинка скользит под иголкой У виктролы [1] поющей моей. Не тоскуй же, не надо, послушай, Не один ты, нас много таких… Злобный ветер обжег наши души И на время как будто затих. Если враг человек человеку, То пристанище тихое Бог! Видишь, ветер двадцатого века Потушить нашу елку не смог. Значит, есть еще правда на свет, Если праздник святой не забыл! Пусть в сердцах ваших, русские дети, Негасимая елка горит! В это вечер поймем и поверим, Что теперь мы с тобой не одни, Что Господь нам воздаст за потери И за горькие, слезные дни. Свети русская елка в Китае. Ты спросил: «А в Россию когда?» Я ушедшие дни не считаю, Потому что еще молода. Моя молодость пламенно верит: Близок день тот счастливый и год, Когда Бог за тоску и потери Нам на родине елку зажжет! 1930 г.

1

Виктрола — устаревший вид фонографа, выпускавший в первой половине XX века фирмой «Victor».

ВСПОМИНАЙ

Небо — шалью голубою С желто — розовой каймой! Надо мною, над тобою Солнца отблеск золотой… Посмотри на запад алый, Ало — розовый закат. Солнце щурится устало, Зори желтые горят. Где — то темный город дожей, Где — то старый, гордый Рим… Но о том, что нам дороже, Мы с тобой поговорим. Сумрак синий шире, шире! Запад алый — это Русь! Неулыбчивой Сибири — Из Китая улыбнусь… Не вернуть душе покоя… Все же память не губи. Вспоминай село родное, Переплеск реки Оби. Береги воспоминанье, Не развей, не растопчи — Нашей молодости ранней Ало — желтые лучи… 1928 г.