Вспомнить, нельзя забыть

ПРЯМАЯ ЛИНИЯ

Тьму зла, не ночную — синюю, Тьму грязных годин пришлось Прямой пронизывать линией! Отвагой в злобу! Насквозь! И этой линии рыцари, Вздымая свои мечи, Идут со строгими лицами Прямой дорогой в ночи. А ночь им грозит преградами, Нет света звезд и луны Над рыцарскими отрядами Забытой всеми страны. И мглу, не ночную — синюю, Холодный будничный мрак, Прямой прорезают линией, Которой страшится враг. К чему увертки и хитрости? Сжечь дотла! Душонку из тела вытрясти, Коль подлой она была! У нас есть оружие — мужество, Прямая линия — путь! И цепь святого содружества Обманом не разомкнуть. Не счастье ли края милого, Не сон ли наш на яву Сулили очи Корнилова, Когда он шел на Москву? Потом… Не Мечту ли Белую Сгубил озверелый враг, Когда свою голову смелую Сложил в Иркутске Колчак? Кутепов! Прямая линия Не ими ли завершена …………………………………………………… Нет, Тьму, не ночную — синюю, Рассеять смена должна! Апрель 1932 г.

БЕЗЫМЯННЫЕ ВИТЯЗИ

В зеленой дубраве ночные ветра О смерти и славе пропели вчера: Россия, с любовью по праву владей Рубиновой кровью бесстрашных людей! Друзья дорогие, вам кто-то сказал, Что ринулись люди толпой на вокзал? Что там, на востоке, погасла звезда? Что снова в Россию идут поезда? Сердце усталое, веришь ли ты В эти восстания, в эти бунты? Не из железа ли конный латыш? Разве с обрезами их победишь? ………………………………………………………………………………….. Кони в полночь топотом вспугнули тишину… Вынесу без ропота, что бросили одну… Под конскими копытами столбом сухая пыль. Вздыхает над убитыми серебряный ковыль. Расстреляны… зарублены… у смерти все равны. Виновные загублены? Погибли без вины? Кровавыми заплатами алеет их наряд. И рядом с виноватыми безвинные лежат. Ах, солнышко за тучами, а ворог на Руси. Нас, Господи, измученных, помилуй и спаси! Под конскими копытами дороженька гудит! Но кто-то меж убитыми врагами не добит… Сердце усталое, веришь ли ты В эти восстания, в эти бунты? И не напрасно ли русская кровь Волнами красными хлынула вновь? …………………………………………………………………………………… Орел у границы на той стороне — Без имени рыцарь на черном коне. Рыдать и молиться… Твой конь вороной У русской границы погибнет с тобой. И смерть не преграда? Кого тебе жаль? Герою награда — невесты печаль. Ах, дымные дали тревожат меня… Вы там не видали такого коня? Какой он веселый, твой конь боевой! А пули, как пчелы, над чьей головой? Над конскою гривой, над шеей крутой… Какой он красивый, твой конь боевой! ………………………………………………………………………………….. Трусливыми калитками Захлопнуты сердца. Подсчитывать убытки им, Дай, Боже, без конца! И, лежа под кроватями И сидя в погребах, Гадайте, обыватели, О смерти… на бобах. Ты горе то веревочкой, Веревочкой завей, Да в бой иди с веревочкой, С винтовочкой своей. От выстрелов нагретые Ружейные стволы, Как песни недопетые О людях удалых! Скажи, а где твой ужас то Пред гибелью в бою? Непобежденных мужество И славлю, и пою! Мы на крови воителей Построим города, Храни, Господь, строителей В бесстрашные года! 1934 г.

БЕССМЕРТИЕ

Погибшему брату

От жизни, от ее угроз Ты, говорят, ушел на небо. Тебе ничьих не надо слез. Не надо ни любви, ни хлеба… Так неожиданно для нас, Собрался в дальнюю дорогу. Но о тебе скажу сейчас: Отмучился… и, слава Богу! Ты, настоящий и большой, Был слишком ярким между нами, С такой суровою душой, С такими грозными глазами. Когда рванет железо с крыш Летящих пуль горячий ветер, Я удивлюсь, что ты молчишь, Что нет тебя на этом свете. Сказал ты, помню, в дни войны (В тебе проснулся пыл военный): «Как хорошо, что две страны, Поговорили откровенно!» Судьбы непобедима власть! Одну тропу избрав меж тропок, Ушел ты, чтоб навек упасть, Среди крутых маньчжурских сопок. И рядом спят твои друзья. С земным покончены расчеты. И песенка звучит моя, По-деревенски, как причеты. Места, где ты лежишь, пусты, И сопки голые унылы; А ветер гнет к земле кусты, И воет около могилы. Там прах лежит, не ты, не ты! Душой бессмертною ты с нами. Несем мы в жизнь твои мечты Живыми сильными руками! 1933 г.

ОБ ОДНОЙ ПОБЕДНОЙ ГИБЕЛИ

Друзья, душой делю я гибель с вами… И вновь живу, чтоб рассказать о вас. Живу, чтоб вновь слезами и стихами Запечатлеть геройский чей-то час. Твой пробил час. От ран изнемогая, Из синих глаз глядит душа твоя. Тебя зовут к дверям высоким рая, Брат не родной, мой светлый брат Илья! Наш русский Брат, горячими слезами Оплаканный в глуши ночей моих! Зачем ушел? Зачем сейчас не с нами? Твой голос укоряющий затих… Ты говорил: «Я не имею права Спокойно жить, когда в России враг Творит над Русскими расправу, Над трупами вздымая красный флаг.» Твой грозный путь — советская граница, Где ждет таких, как ты, погранотряд. Где суждено таким, как ты, — разбиться! Где камни об убийствах говорят. Ты был у нас один из тех, которых Беречь бы надо от такой судьбы… Ты был огнем в ночных чужих просторах! Живя для родины, ты умер в час борьбы. Тебя уж нет. В тюрьме любимый брат твой… И в этот тяжкий час Печаль свою я закрепляю клятвой: Все пережить, чтоб рассказать о вас! Чтоб рассказать, чтоб говорить немолчно Про жизнь и смерь израненных орлов! Чтоб содрогнулась чья-то шкура волчья От холодящих сердце темных слов. Ты был огнем в ночных чужих просторах! И ты погиб за родину свою… И вот сейчас молящим синим взором Ты смотришь в лица ангелам в раю. Ты молишь их помочь твоей России! Ты просишь их за братьев и сестер… За дни борьбы, за ночи боевые, За партизанский огненный костер! Такая жуть! Что жить невыносимо… Такая боль! Что слов не разберешь… За этот год не ты один, родимый, Я знала, что не ты один умрешь… Друзья мои! Мои друзья и братья, Из мертвых рук кто примет русский флаг? От женских слез и женского проклятья Не пошатнется и не дрогнет враг. Оглядываюсь: кто идет за вами? Остались ли, такие же, как вы? И вижу вдруг: стоят Они рядами, Кольцом железным вкруг Москвы… Они… Которых называем — Наши! Они и здесь. И там Они, внутри… Они и мы пьем горечь русской чаши И ждем зари! 1933 г.

НА ФРОНТЕ

В прощальный час поет фагот: Герой погиб, прощай! Война гремит! И смерть не ждет… В живую цель стреляй! Кто сердцем трус, тот в погреба; Война не твой удел. Аэроплан… Внизу стрельба! Военный смел. А город пуст. Но страх внутри, Но страх заполз в дома… А горд пуст. И до зари Собачий лай и тьма. И, притаясь у батарей, Солдаты ждут сигнал. Идут. В атаку! Бей! Скорей! И первых — наповал… И с этой стороны, и с той — Тревожный стук сердец. И чей-то жадный взгляд и стон В последний раз… конец. Одни бегут. Так суждено. Вдали горят мосты. Другие будут пить вино С победою «на ты!» 5 февраля 1933 г.

НА ЗВОН МЕЧЕЙ

Сердце в русском горе — гореванье И в борьбе, Забывает о своем страданье, О себе… Над моей родиной милой Пал туман… Православных, Господи, помилуй Христиан! Буря треплет, разрывая в клочья Русский флаг… И ползет к границам темной ночью Внешний враг… Из России накроить колоний? Русь на слом?.. Не войдет с оружием посторонний В Отчий Дом! …………………………………………………………………………….. А когда окрепнет и воскреснет Снова Русь, Я на звон мечей победной песней Отзовусь! 27 апреля 1933 г.

РОССИЯ НЕ УМРЕТ

«Россия умерла».

Профессор Головачев.

Знамя Русское украшу, Шелком — песней разошью Верю в будущее наше, Верю в Родину мою! И не шепотом, не вздохом, Не слезами, не мольбой — Я приветствую эпоху, Озаренную борьбой. Буду петь я в этом мире О родном, о дорогом: О России, о Сибири! Невозможно о другом… Понимаешь, все другое Исчезает, словно дым; Только это, дорогое, Остается дорогим. Ближе к родине и дому Снова пашни да базар… Ярославцу молодому Стал расхваливать товар Горы, степи и долины Золотые прииска, Драгоценная пушнина — Ждут руки сибиряка. Труд спокойный и свобода, Настоящая, не та! Волга — царство парохода! Жизнь, богатство, красота! От Амура до Урала, От Кавказа до Москвы Никогда не умирала, Не теряла головы Наша буйная стихия, Наша кроткая звезда, Нераздельная Россия И Великая всегда! Мне — Ее любить и славить, Горе, если промолчу. А владеть, решать и править Снова князю — Москвичу! На груди Орел Двуглавый. Кто не склонит головы? Силы, гордости и славы Не отнимешь у Москвы! Понимаешь, все другое Исчезает, словно дым; Только это, дорогое, Остается дорогим… Знаю, скажешь: было плохо… Будет лучше нам с тобой. Я приветствую эпоху Озаренную борьбой! Старый кремль — святые стены! Крест над крыльями Орла! Кто сказал слова измены, Что Россия умерла?!

ВОЗМЕЗДИЕ

Стихийный гнев не спрячем: Скачи, топчи посев! На жеребце горячем Промчится ночью гнев! А всадник дышит тяжко… Душа, сгори дотла! Такого острой шашкой не выбьешь из седла. С усмешкою грозили И пуле, и ножу. Расстреливать возили на черную баржу. Нащупан стык двух армий Прорыва план готов. Слыхал о командарме Отчаянных голов! Но топот конский глуше, Уж виден свет конца. Отчаянные души, Косматые сердца! Проклятая дорога Протоптана в крови, — Без родины, без бога, Без дружбы и любви… 1933 г.

ПЕПЕЛЬНИЦА ИЗ ЧЕРЕПА

Много было их, а не один. Из болотных топей да трясин При багровых отблесках зари На Руси рождались бунтари. Посвистом запугивал судьбу Соловей-разбойник на дубу. И купцов проезжих и бояр Грабил по дорогам Кудеяр. Пугачева шапка да кафтан Долго в снах тревожили дворян. Но другие были времена, И другой была моя страна! Не было плаксивых, жалких слов, — Был топор для бешеных голов! Их палач за буйны кудри брал, Над толпой с усмешкой подымал. Нам теперь понятен этот смех, (Может быть, не всем и не для всех!) Я бы над казненным «Ильичем» Усмехалась вместе с палачом. И с усмешкой вглядываясь в тьму, Бунтаря-рабочего — пойму, Соловья-разбойника — прощу, Я других виновников ищу… Ведь в стране святых монастырей Нарождалось много бунтарей. Ненавистней всех из них один: Умствующий барин-дворянин. Я б над дворянином Ильичем, Издевалась вместе с палачом. Этот череп «павшего в борьбе» Пепельницей сделала б себе! Но ни топора, ни палача, Не нашлось у нас для «Ильича»… 21 января 1933 г.

СТАЛИН

Чего он хочет, этот «исполин», Покрытый русской кровью злобный гений, Мечта ударников, советский властелин И вдохновитель «наших достижений?» В России, как в сапожной мастерской, Неприбрано, темно и неуютно. Семинарист? Налетчик? Кто такой? Вокруг него туман кроваво-мутный. И хочется в упор его спросить: — Кто ты такой, Иосиф Джугашвили? Как смеешь ты в Кремле Московском жить И в царском разъезжать автомобиле? Как смеешь сотни тысяч убивать? Кто поручил тебе такое дело: Не русскому Россией управлять, Ведя ее к расколу и разделу? Задумавшись, смотрю на твой портрет, В разбойничьем лице с угрюмым взором; И чувствую и слышу твой ответ: «Я так хочу! Пускай погибну скоро!» Упорством можно многого достичь, А у тебя упорство в каждой жиле, Но умер твой предшественник, Ильич, И ты умрешь, Иосиф Джугашвили!.. Орел — стервятник с падалью в когтях, Ты грохнешься с высот от меткой пули. Не всех еще сломил животный страх: Кругом тебя враги на карауле. А кроме пули, есть шнурок и яд… Нож занесен над русским Робеспьером! Грохочет Термидор! Костры горят. Так гибнут все, не знающие меры. Родился он в сапожной мастерской. И вдруг… Зигзаг! — «Фельдмаршал индустрии!» И вдруг вписал он жесткою рукой Страницу зла в историю России!.. 14 февраля 1934 г.

О ЖАЛОСТИ К ТРИЛИССЕРУ

Да, много лет был наш черед: Мы в чрезвычйках погибали… Теперь к чекистам смерть идет В Москве, в Сибири, на Урале! Быть может, год, и два, и три Пройдут, забрызганные кровью. О жалости не говори, Не предавайся пустословью. Мне жаль ограбленных крестьян. Мне жаль обманутых рабочих; Но надо выполоть бурьян, Что задушить Россию хочет. Тебя на подвиг не зову. Не для таких, как ты, работа. Другие сорную траву Пойдут полоть с большой охотой. Зовет в поход труба в тайге! Идет на бой мужик с обрезом, Со злобной мыслью о враге И с сердцем жестким как железо. И я, страны восставшей дочь, Хоть песней злобной помогу им. Трусливых и плаксивых прочь! Мы создадим страну другую. «Жестокость? Что вы? Ах, нельзя!» Глас из архива. Уж не мы ли, Со вздохом глазки заслезя, Чихаем от архивной пыли? Во мраке мстительных годин Народный гнев всегда неистов! Найдется ли средь нас один Рыдать над гибелью чекистов? А если в свой предсмертный час Трилиссер нежно крикнет «Мама!» Растрогает кого из нас Жестокого чекиста драма?! Ни жалости, ни к красоте Сейчас Россия не готова. Пусть станут «жмуриками» те, Кто выдумал такое слово! От жалости не покачнусь. И чем жесточе та расправа, — Тем ближе будущая Русь, И ярче будущая слава! 23 февраля 1933 г.