Второе пришествие

Вопрос застал Чарова врасплох.

– Я как-то не думал, - пробормотал он.

– Человек, который по-настоящему верит в то, что говорит и делает, способен обратить в свою веру миллионы других людей, у которых этой веры и близко нет, чего бы они на сей счет не думали Вот вы верите в свою веру?

– Верю.
– Чаров попытался придать своему голосу максимальную убежденность.

Патриарх усмехнулся, поставил книгу на место и снова занял свое кресло.

– Я знаю епископа Антония, в молодости мы могли даже стать близкими друзьями. Но не стали. Бог не позволил. Он тогда знал, как далеко мы разойдемся. Вы понимаете, о чем я?

– Да, Ваше Святешейство.

– Епископ Антоний при своей внешней мягкости очень твердый и убежденный человек. Если решил, не отступит. Руку на отсечение даю.

– Я тоже так думаю.

– А ведь опасность-то большая. Давно такой опасности не было. Может, со времен раскола. Почему у Лютера получилось?

– Вы только что сами сказали.

Патриарх кивнул головой.

– Сказал, но только половину правды. А другая половина - это когда человек угадывает потребность времени. А потребность времени всегда скрыта от людей, они о ней и не догадываются до того момента, пока кто-то не поведает им об этом. И тогда у всех, как по команде раскрываются глаза. В этом-то и огромная опасность. Заранее неизвестно, кто будет таким человеком, и какие идеи он озвучит. Поэтому церковь всегда боролась с любым инакомыслием. Она - великая ценность, а потому ее следует всегда оберегать от любых покушений. Это наша святая обязанность.

– Полностью с вами согласен, - склонил голову Чаров.
– Любой ценой.

– Как вы думаете, каким будет следующим шагом епископа?

Чаров ответил не задумываясь.

– Отправится к отцу Вениамину. Он ведь тайный его соратник, хотя заверял, что не разделяет его воззрений. Но мы же с вами всегда знали...

– Знали, - согласился патриарх.
– Наши мысли совпадают, я тоже так думаю. Не исключено, что там он все и начнет. Вы должны быть в курсе каждого его шага, каждого движения, каждого его вздоха.

– Именно это и собираюсь делать. Я уже послал к отцу Вениамина его сына Матвея, чтобы он следил за тем, что там происходит. Он нас не подведет, сделает все, что надо.

– Вы поступили очень предусмотрительно. Я еще раз убедился, что не ошибся в вас.

– Служить вам - высшее для меня счастье.

– Не мне, а Господу.

– Да, Господу, - поправил он себя, но мысленно произнес: "Не Господу, а тебе, патриарх. А служим ли мы Господу, об этом только Господь и знает".

– Я хочу, чтобы вы занялись этим делом вплотную. Все остальное может подождать. Докладывайте мне в любое время, даже если я сплю. Есть вещи и ситуации, которые важней отдыха и сна.

38.

Вера приехала к Введенскому в не самом лучшем настроении. Это он сразу понял по ее виду. Впрочем, она своего состояния и не скрывала. Уселась в кресло и стала смотреть перед собой, словно была в комнате одна. Он знал эту ее привычку, иногда, когда она была в расстроенных чувствах, могла пребывать долго в таком состоянии, не замечать никого вокруг. Введенский обижался на нее только в начале, затем постепенно привык к этой ее манере. И терпеливо ждал, когда девушка вернется к действительности.

Выждав какое-то время и поняв, что она может еще долго быть погруженной в саму себя, он сел перед ней на колени и нежно сжал ее холодные пальцы.

– Что случилось, Вера?

Она, словно очнувшись от сна, посмотрела на него.

– Я поссорилась с отцом.

– Почему?

– Из-за этой реликвии, шарфа Богородицы. Он был очень зол, он говорил, что кто-то пытался сорвать его демонстрацию, да еще клялся именем Христа, что это подделка. Он клял этого человека что есть силы. Я не выдержала и сказала отцу, что это настоящий Христос. И ему точно известно, что это не настоящая вещь. В ответ он сильно рассердился на меня, стал кричать, что я произношу богопротивные, кощунственные слова.

– Вера, но эта реакция закономерна, скажи любому человеку, что здесь, в одном из пригородов проживает Христос вместе с Марией Магдалиной и апостолами, ни один здравомыслящий человек в это не поверит. Поэтому реакцию твоего отца закономерна.

– Но мы же поверили.

– Не сразу. И нам повезло, мы познакомились с Ним.

– Даже если ты и прав, то все равно дело совсем в другом. Он никогда так со мной грубо не обходился, называл разными именами, обвинял в самых страшных грехах, словно инквизитор еретика.

– В том числе и в том, что общаешься со мной, - вставил Введенский.

– Да, - подтвердила Вера.
– Это было один из главных пунктов обвинений.

– Что же ты ему на это ответила?

Вера с некоторым удивлением посмотрела на него.

– Если я у тебя, разве мой ответ не понятен.

Введенский почувствовал волнение, еще сильней сжал ее пальцы. Затем стал целовать их все по очереди. Потом приподнялся и приник к губам девушки. Она ответила на его поцелуй. Он снова опустился перед ней на колени.

– Что же дальше?

– Дальше я не стала больше его слушать, выбежала из квартиры и приехала к тебе.

Несколько секунд Введенский молчал, собираясь с мыслями.

– Ты приехала ко мне совсем или вечером вернешься домой?

Теперь несколько секунд молчала Вера.

– Я еще не знаю.
– В ее голосе прозвучала не свойственная ей неуверенность.
– Прошу, не задавай пока мне этот вопрос. Я хочу посоветоваться.

– С Марией Магдалиной, - догадался Введенский.

– Да. Как она скажет, так и будет.

Введенский ощутил некоторое разочарование и огорчение.

– Странно, ты всегда все решала самостоятельно.

– Да, и сейчас решу. Но прежде поговорю с ней. Когда поедем туда?

– Я собирался сегодня. После истории с задержанием, я еще Его не видел.

– Я хочу, чтобы ты мне все детально рассказал.

– Хорошо, по дороге. А сейчас давай трапезничать. Ведь ты с утра ничего не ела?

– Не ела, - подтвердила Вера.

Марк смотрел на Веру и думал, что никогда еще не видел ее такой. Она всегда ела немного и как-то отстраненно, словно в приеме еды заключалось что-то если не непристойное, то по крайне мере неприличное. Сейчас же она словно бы забыла об этой своей привычке и кушала много и охотно, нисколько того не стесняясь. Он же наблюдал за ней и пытался оценить происходящее в ней перемены, тем более они были для него неожиданными. Невольно он думал, что хотя они знакомы немало лет, он знает ее недостаточно. Что-то в ней есть еще такое, чего он до сих пор до конца не рассмотрел. Это его удивляет, он был уверен, что прочел всю эту книгу. Как же у него так получилось, почему он так много просмотрел? Скорей всего это произошло по одной причине - его самонадеянности. Он чересчур поверил в свою непогрешимость, в свою чрезмерную проницательность.

– Как вкусно!
– произнесла Вера, отодвигая тарелку.

– Вкусно?
– удивился он.
– Это же обычные магазинные пельмени. Причем, даже не самые лучшие. Лучшие чересчур дорогие. Цены растут, как дрожжевое тесто.

– Все равно вкусно.
– Ее взгляд струился в его сторону непривычным светом, и от этого у него начинало все вибрировать внутри. Только бы не спугнуть это ее состояние каким-нибудь опрометчивым поступком или словом. Он этого себе никогда не простит.

– Мы можем теперь отправиться к ним, - предложил он.