Я выбираю свободу!

– Дурак, - проворчала я, но губы против воли раздвинулись в улыбке.
– Точно с Мельхиором переобщался! Если бы всё было плохо, я бы, может, меньше расстраивалась.

– Странная женщина, - рассмеялся он.
– Провела с мужчиной ночь и переживает, что ей всё понравилось.

– А я должна радоваться, что по пьяни с врагом покувыркалась?
– огрызнулась я.
– Да ещё с большим удовольствием?

– Номинально они больше не враги, - осторожно поправил Кальвитор.
– Глупо переживать о том, чего уже не исправить. Нет, я, в общем, понимаю, что тебя расстроило, и даже искренне сочувствую. Ладно там рядовой светлый, а Бельфенор -- он... отборный, сортовой. Наверное, ты ощущаешь себя предательницей? Не знаю, поможет тебе это или нет, но попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом. Во все времена захватчики и победители получали от побеждённых то, что хотели: деньги, земли, рабов. Почему ты должна страдать, если победили -- мы? Почему не попробовать воспринимать этого стихийника и весь твой повод для печали как военный трофей? Кого ты, сама подумай, предала? Ты выдала ему какие-то секретные сведения, продала своих? Нет, ты просто получила то, чего хотела сама и что, уж извини, было тебе необходимо. Он не просто враг, он побеждённый враг, а это две большие разницы. Если смотреть со стороны, то скорее он достоин сочувствия; не в том смысле, что ночь неудачно провёл, а в более общем. Он оказался на враждебной и ненавистной земле и вынужден к ней приспосабливаться. А ты-то как раз дома и можешь позволить себе расслабиться так, как считаешь нужным.

– Интересная мысль, - ошарашенно пробормотала я.
– Об этом я действительно... не подумала.

– Со стороны такие вещи думаются легче, - иронично хмыкнул он.
– Кстати, о светлых! Мы уже все головы сломали, что делать с этой парочкой, с ним и Таналиором. С одной стороны, обидно, если такая силища будет пропадать напрасно. А с другой... и что им можно поручить? Пошлют, и в чём-то будут правы. А в тюрьму сажать -- так охрана мага подобной силы само по себе редкое развлечение, и нам сейчас не до него. В общем, подсуропил нам Владыка напоследок. Никто как-то не ожидал, что светлые решат таким странным образом избавиться от части собственной элиты. Причём хаосита ещё как-то можно приспособить к делу, он вон любознательный, отдать ему какой-нибудь остров подальше от города для экспериментов -- и будет всем счастье. А с этим огневиком вообще ерунда полная. Порядочная скотина и сноб, как они все, но при этом как назло -- скотина порядочная...

– Вот последний каламбур я не поняла, - я приподняла голову, чтобы взглянуть на друга.

– Ну, в смысле, с какой стороны посмотреть. С одной скотина, а с другой -- порядочный эльф. Мельхиор вон от него в рожу получил, когда ты от них на площади убежала.

– За что?
– растерялась я.

– За вопросы, порочащие честь женщины, - с удовольствием пояснил он, поднимаясь на ноги и красноречиво протягивая мне ладонь. Действительно, сколько можно сидеть на месте, если дел полно?
– То есть, практически за те же самые, которые я тебе сейчас задавал. Тёмный поинтересовался, как у вас всё прошло, а светлый ему без разговоров в морду двинул, и ещё пригрозил смертельным поединком. В общем, проблемный у нас завёлся житель, очень проблемный. У тебя нет идей, куда его пристроить? А то, может, возьмёшь его себе? Сильный, выносливый; будет у тебя личный раб в хозяйстве, будет на руках в госпиталь носить... Ай, ну что ты дерёшься, я же шучу!

– Шуточки у него, - с показным недовольством проворчала я, потирая ушибленный об Кира локоть. После чего поинтересовалась уже вполне серьёзно: - А у него самого спросить? Вдруг, предложит какую-нибудь дельную мысль.

– Он и сам свою мысль высказал всё тому же Мельхиору. Говорит, хочет куда-нибудь в глушь забиться, и чтобы его там не трогали. В принципе, если ничего лучше не придумаем, пусть едет в свою глушь. Насильно заставить такого мага сотрудничать, конечно, можно, но уж больно хлопотное это дело. И тогда он, если вдруг вырвется из-под контроля, даст прикурить всем. Сейчас он к нам хоть настроен более-менее лояльно и вроде не настроен вредить, а в том случае будет мстить вполне осознанно и с фантазией. Оно нам надо? Было бы, конечно, здорово, если бы именно он прихлопнул Владыку, но раз ты говоришь, что он не мог...

– В полночь мы ещё точно не спали, - нехотя откликнулась я.
– И даже через час после полуночи. Вот под утро, конечно, мог куда-нибудь выбраться, но... да ну, из него плохой лицедей, огневик же. Не ходил он никуда ночью, иначе не смог бы утром так достоверно разыграть удивление.

– А нарушить ваше уединение кто-нибудь мог?
– задумчиво уточнил он.

– Мне можешь не отвечать, просто постарайся вспомнить, Миль точно спросит.

– А что случилось-то? Что, кроме Бельфенора других подозреваемых нет? По-моему, тут сложно найти живое существо, которое не желало бы Владыке смерти.

– Проблема в том, что именно его струной была отрезана голова Владыки, - пожал плечами Кальвитор.
– Только это между нами, ему самому пока не говорили; он как-то уж слишком спокойно ведёт себя для виновного. Нет, бывают эльфы с таким великолепным самоконтролем, но у этого темперамент не тот, как ты заметила. Если бы он умел так идеально играть, вряд ли оказался бы на птичьих правах на враждебной территории. Можно, конечно, углубиться в теорию заговора и предположить, что это был очень тонкий расчёт, и он всё это провернул только чтобы убить Владыку. Но, согласись, слишком много допущений. В общем, сейчас придём, поговоришь с Мельхиором, он больше всех жаждал тебя видеть. Но это потом, сначала надо помочь с успокоением светлых, а у тебя это должно хорошо получиться.

– Валёк решил идти сразу с козырей?
– не удержалась я от улыбки.
– Тогда пойдём сначала ко мне, я хоть оденусь построже, а то как-то несолидно с официальными заявлениями выступать в таком виде. Или, может, мне им тоже сплясать?

– Ты, главное, сначала скажи, что проследишь за беспристрастностью расследования, и вообще всё под контролем, а потом можно и сплясать, - отмахнулся Кир.
– Если хочешь знать моё мнение, ты прекрасна в любой одежде. Во всяком случае, когда улыбаешься.

– Подлиза, - насмешливо фыркнула я.

– Ещё скажи, что тебе не нравится, - беспечно рассмеялся он.

– И как я, интересно, проконтролирую это расследование, если ни моховой семечки не понимаю в деле сыска?
– я задумчиво качнула головой.
– Вот зачем я тогда с вами связалась, а? Сплошные нервы.

– Что, тоже хочешь подальше в глушь, как светлый?
– хохотнул Кальвитор.

– Нет, вы мне ещё не настолько надоели, так что не дождётесь.

– Подожди, а куда мы идём? Ты же вроде в той стороне обитаешь!

– Да ну, буду я ещё из-за них круги наворачивать, - отмахнулась я.
– Я передумала, и так сойдёт. Присутствие светлых дурно на меня влияет, начинаю задумываться обо всякой ерунде.

– Ох уж мне эти женщины!
– вздохнул Кир, демонстративно закатив глаза.
– Десять им лет, десять веков -- один и тот же ветер в голове, и настроение меняется по пять раз в минуту.

– То есть, ты думаешь, мне всё-таки стоит переодеться?
– ехидно уточнила я.

– Тилль, да хоть раздеться. Ты действительно думаешь, что кто-то обратит на это внимание?
– мужчина насмешливо вскинул брови.

– Ох уж мне эти мужчины, - передразнила я.
– То "прекрасна", а то -- никто внимания не обратит...

Вот так, перешучиваясь, мы добрались до здания Правления.

За что люблю Кальвитора, так это за непосредственность и изумительную лёгкость, наполняющую всё общение с ним. Он... как про это говорят люди, "свой в доску". Жизнерадостный, понимающий, тёплый и искренний. Особенно приятно, что он такой целиком -- и внутри, и снаружи. Часто весельчаки по жизни в глубине души очень несчастные существа с горькой судьбой, но Кир был приятным исключением из этого правила -- везунчик и баловень судьбы. Дружная семья, счастливое детство, увлекательные и лёгкие годы учёбы, красавица-жена, две умницы-дочки. Над своими девочками наш министр экономики буквально трясся в лучших светлых традициях, и из-за этого они до сих пор жили у тёмных. Правда, насколько я знала, терпение Альви (собственно, жены), недавно окончательно лопнуло, и сейчас Кальвитор был озабочен доставкой своего семейства в родной город.

Легко и незаметно у Кира получилось выправить моё настроение, отвлечь от мрачных мыслей и... наверное, действительно -- успокоить. В самом деле, глупо страдать над тем, что уже случилось и что невозможно изменить. А после рассуждения мужчины на тему военных трофеев эти переживания и вовсе казались пустыми и глупыми. Пусть вон Фель терзается, а я не буду.

Одна только тревожная мысль по-прежнему казалась разумной: место нам бы стоило выбрать другое. Интересно, боги уже отомстили, а я пока этого не заметила, или финальный удар пока только готовится?