Застава, к бою!
Шрифт:
Таран бросил взгляд на Черепанова. Строгий прапорщик, стоявший рядом, но немножко за спиной начзаставы чуть не по струнке, поджал губы и отвел взгляд.
— Ну тогда докладывай, Саша, — сказал Таран и вздохнул, — какая у тебя ситуация?
Я бегло рассказал ему, как обстоят дела. Доложил о бреши в заборе, вокруг которой мы организовали оборону. Рассказал о том, что в отделении нет тяжело раненных бойцов, и все могут держать оружие.
— Как с психологическим состоянием бойцов? — Спросил Пуганьков, когда Таран выслушал мой доклад, — как с боевым духом?
— А почему вы
Пуганьков глянул на Тарана. Потом повел взглядом по суровым лицам остальных командиров отделений.
— Мы связывались с отрядом, — Начал Таран, — помощи не будет еще как минимум несколько часов. С соседних застав выдвинулось подкрепление, но столкнулось с сопротивлением душманов.
— Они тоже? — Приподнял я бровь.
— Да, — Таран кивнул и покривился от боли в ране. — Обе группы двинулись кратчайшим маршрутом — вдоль Пянджа. На подходах к нашему участку их перехватили группировки душманов и связали боем.
Сержанты, которые, по всей видимости, тоже слышали эту новость в первый раз, стали беспокойно переглядываться.
— А что отряд? — Спросил я.
— Из отряда идет резерв, — сказал Таран тут же, — но погода не дает им продвигаться быстро. Распутица. Дороги в Дастиджумском ущелье превратились в настоящее месиво.
— Это да, — покивал комтех Бричкин, — мы три дня тому с Хмелевым ездили в отряд. Аккумуляторы я новые там получал. Так Шишига у нас по дороге раз пять застревала. Не меньше! Витя, скажи, какой я грязный приехал? Все ХБ с ног до головы прям комками было. Одно машину выталкивали с парнями.
— Было дело, — мрачно согласился Мартынов.
— Ну вот, — кивнул замполит Пуганьков, — ситуация скверная. Опасней некуда. У нас уже один погибший. Пятеро ранено. Одни — серьезно. Едва держится. А сколько мы в бою? И двух часов не прошло.
«Опасней некуда, — подумалось мне в этот момент. — Эх, Пуганьков, Пуганьков… Знал бы ты, что стало с Шамабадом в прошлой моей жизни. Сегодняшний бой по сравнению с тем, что должен был тут случиться — это так. Семечки. А ты уже нюни развесил».
— Вы спрашивали, какой у бойцов боевой дух, товарищ лейтенант? — Обратился я к Пуганькову.
Тот не ответил. Не кивнул. Ничего не сказал. Только уставился на меня широко открытыми, поблескивающими от страха глазами.
— Высочайший, — докончил я. — Мы отбили второе наступление врага. Шамабад держится. Парни довольны собой и верят, что отстоят заставу.
— Держится-то держится, — сказал Пуганьков немного помолчав. — Но сколько мы еще продержимся? Сколько нам придется стоять? Разведки у нас нету. Весь берег под душманами, далеко не сунешься.
Он глянул на Тарана. Начальник заставы внимательно нас слушал. Время от времени поджимая губы от боли.
Таран думал, какое решение ему принять. Какой приказ отдать. Что делать дальше.
Таран воспользовался передышкой, чтобы узнать тактическую информацию от остальных командиров отделений. Пока бойцы на улице следили за врагом, отдыхали и пополняли боезапас, тут, по сути, решалась судьба Шамабада. По крайней мере, такое впечатление у меня создалось, когда я послушал
речи Пуганькова.— Значит так, — наконец сказал Таран, когда закончил замполит, — ситуация у нас такая. Я был убежден, что мы стоим против группировки в сто, ну может, в сто пятьдесят боевиков. По всей видимости, их больше, раз уж у них хватает сил сдерживать еще и резервы, что пошли к нам на помощь. Потому количество живой силы противника пока оценить сложно.
— Сложно, — согласился Витя Мартынов, когда Таран задумчиво замолчал и нахмурился, уставившись на карту участка, что сейчас развернули на пустом столе.
— Идут скопом, — продолжил Мартынов, — конца и края им нет. Сил совсем не берегут. Это говорит о том, что у них достаточно бойцов, чтобы так действовать.
— Или недостаточно выучки, — покачал я головой, — я считаю, что бойцы врага плохо тренированы. Это вчерашние крестьяне.
— Которые каждый день ведут войну с советской армией, — вклинился Пуганьков. — У них опыт.
— Ведут, как умеют, — сказал я, — а мы можем лучше. Гораздо. К тому же у них опыт. А у нас и опыт, и выучка.
— У них численный перевес… — Помрачнел Пуганьков, — возможно, в три-четыре раза…
— Вопрос сейчас не о том, — перебил его Таран.
Начальник заставы выпрямился от карты, с трудом приосанился.
— Я должен решить, как действовать дальше, — продолжил начзаставы, — я выслушал, какое положение дел, на позициях отделений. Теперь встает вопрос: есть ли смысл стоять на заставе или же лучше отойти и защищать укреп-район.
Таран повел по всем присутствующим суровым взглядом. Добавил:
— Я слушаю ваши мысли по этому поводу. После — решу, какой приказ поставлю заставе относительно наших дальнейших действий. Кто хочет высказаться первым?
Не успел Таран закончить, как Пуганьков тут же подхватил:
— Считаю, заставу нужно оставить, товарищ старший лейтенант. Укреп район оборонять гораздо проще. Там стоит бронетехника. Духи даже сунуться к нам побоятся. К тому же с позиций укрепа будет легче отступить, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Понял тебя, — кивнул ему Таран и задумчиво замолчал. Потом все же спросил: — кто-то еще?
— Разрешите высказаться, товарищ старший лейтенант, — обратился к Тарану комтех Бричкин.
Таран молча кивнул.
— Я согласен с товарищем замполитом, — начал он, — первую волну мы держали еще куда ни шло. А вот со второй было уже сложнее. Как долго еще они будут нападать? Подкрепления и правда не видать. Есть ли смысл защищать заставу, если гораздо проще будет отойти в укрепрайон?
— У тебя все, Коля? — Спросил Таран, выдержав паузу.
— Так точно.
— Хорошо. Кто еще?
Ара Авакян совсем по школьному поднял руку. Добавил:
— Разрешите, товарищ старший лейтенант.
— Слушаю.
— Думаю, выходить надо, — выдохнул он, — На заставе ну совсем плохо оборону держать. Она же тут нужна, чтобы жить. А чтобы оборону держать — есть укрепрайон. Вот там мы можем встретить врага, как надо. Отойдем, пока можно, а? Окопы, они потому и окопы, что мы там окопаться сможем.
Таран покивал Аре. Глянул на Мартынова с немым вопросом.