Зелёная земля

по одиночке и в свите -

скоро сюда принесут венки

птицы и дети,

сядут к подножию – и тогда

жизнь городская

в дырочках зажурчит, как вода, -

не умолкая.

5

Говорят, что, когда рассеется дым,

будет виден во сне глубоком

памятник Параллельным Прямым,

пересекшимся ненароком:

памятник двум глупым прямым -

легкомысленным пешеходам хромым,

столкнувшимся на переходе

при всём при честном народе.

Мы всегда идём, не видя куда,

мы всегда запутываем провода:

то ли это по дурости, то ль с тоски -

но потом на всех проводах узелки

и уже ничего не поправить,

и короткая наша память

говорит, что всегда у нас всё не так,

и не может распутать моток.

Но мы подождём: пусть рассеется дым

и пусть проступит из дыма

памятник Параллельным Прямым,

порознь ушедшим из дома,

попавшим в вокзальную кутерьму,

потерявшим друг друга в сизом дыму

и – волею странника-Бога -

опять нашедшим друг друга.

6

И не спрашивай, как дела:

дела – как сажа бела.

Вот памятник Пятой Ножке Стола,

которая слишком мала:

подложить под неё картон -

и навеки забыть о том,

что утл, мореплаватель, твой челнок

и стол, увы, колченог.

По памятнику Пятой Ножке Стола

ночами бежит смола:

это значит, что жизнь его не весела,

но – какая бы ни была,

а всё же блестит серебристая нить -

и есть о чем вспоминать…

На то ведь и мраморная доска,

чтоб память была крепка.

У памятника Пятой Ножке Стола

какого-нибудь числа

соберутся все, кому не нужна

ни ширина, ни длина -

а о чём уж они начнут говорить

и что потом начнут вытворять,

взлетевши на небеси, -

об этом у них и спроси.

7

Я забыл, в каком возвели веку,

но не в этом, по крайней мере,

памятник Телефонному Звонку,

прилетевшему из-за моря, -

тогда жизнь пошла лепить кренделя

из уже забродившего теста -

и в окно ввалился нос корабля,

глядя в сторону норд-веста.

Ах, звонок телефонный наделал дел!..

Он сразил наповал былое,

он грозил, умолял, хохотал, рыдал,

он сломал на окне алоэ,

он всё звал на охоту, на смерть, на бой,

звал на пир – по ковшу на брата!
–

и увёл нашу старую жизнь с собой,

и уже не привёл обратно.

А теперь уж всё ему нипочём -

и с тяжёлым каменным пылом

он летит, подавшись вперед плечом,

на коне на своём на белом,

и спешат к нему, под его трезвон

люди со всякими мелочами -

и кладут к подножью со всех сторон

свои минуты молчанья.

8

Для чего по сто раз на дню

памятник Блуждающему Огню

меняет свои очертанья -

это большая тайна.

Её знают скульптор, да городовой,

да старик на башне сторожевой

под шляпою порыжелой.

А больше никто, пожалуй.

Но к тому Блуждающему Огню

всё равно приятелей и родню

водят гордые горожане,

зачарованные миражами,

потому как Блуждающий сей Огонь -

каждый миг бывает совсем другой,

и обычно приятели и родня

без ума от того Огня.

Но среди приятелей и родни -

тоже лишь блуждающие огни,

да и все мы блуждающие огни -

бирюльки вольного ветра,

и совсем-то нету у нас корней,

и мы вечно заняты всякой фигнёй,

наше утро вечера мудреней -

но ещё далеко до утра.

9

Брови сдвинуты, губы подведены,

в лице – ни кровинки:

это памятник Половинке Луны -

невидимой половинке.

Он тут самый высший авторитет,

ибо жизнь такая…

Его любят голуби: прилетят -

и сидят, воркуя.

Он, должно быть, и создан для голубей -

приземлиться где бы.

Ибо… сколько в небе ни голубей -

не получишь неба.

И земля, она всё равно родней, -

говорили птицы, -

хоть и мало свободного места на ней,

куда примоститься.

А у памятника Половинке Луны

места в достатке -

хоть пиры пировать… с любой стороны

летя в беспорядке:

чтобы Бог напитал – никто не видал, -

из невидимой плошки,

чтобы Бог напоил – никто не следил, -

из невидимой фляжки.

10

А теперь подойдите к этой черте

и замрите у этой черты:

перед Вами памятник Долготе -

в честь Восточной, небось, Долготы.

О ту пору, как Запад собран и строг, -

в стороне от него, простак,

безалаберно розовеет Восток,

медлительный наш Восток.

Не кручиньтесь о том, что на данный момент -

вот на этот самый момент -

здесь стоит пока один постамент,

но зато каков постамент!

И уже неважно, когда вознесут

на неспешный зрительский суд

прямо в самое небо ленивую ту,

ту Восточную Долготу.

Мы давай придём сюда – постоим

и положим пару гвоздик

ко всем несбывшимся планам твоим

и к тому, чего я не достиг,

и начнём, как два дурачка, танцевать:

ничему никогда не бывать!..
–

ибо всё на свете только мечта

и Восточная Долгота.

11

Памятник Паровозному Свистку -

всаднику на полном скаку,

всаднику в облаках

и с облаками в руках:

Звук – это имя, а больше-то что ж…