Женщины
Шрифт:
— А ты подготовился, — сказала Фрэнки, не до конца понимая, романтика это или манипуляция.
Романтика победила.
— Всегда. Я ведь скаут-орел. — Он улыбнулся.
— Правда?
— Нет, — рассмеялся он. — В моем районе скауты не водились.
Они сели на плед и стали всматриваться в ночное небо — в белую россыпь звезд Млечного Пути. Он указывал на созвездия и о каждом рассказывал целую легенду.
В середине одного такого рассказа она повернулась к нему, чтобы задать вопрос, а он повернулся к ней. Их взгляды встретились.
Они смотрели друг на друга и молчали, затем Рай
— Можно тебя поцеловать, Фрэнки?
Она кивнула.
Их лица медленно приближались друг к другу. В секунду, когда их губы встретились, она вдруг вспомнила, что надо закрыть глаза. Поцелуй все продолжался, его рука скользнула по ее спине и потянула вниз. Они легли на плед, двигаясь без единого слова.
Она ждала, что сейчас он залезет ей под платье или поцелует в шею, желая добиться большего, — так поступали все парни, которых она знала. Но он этого не сделал. Казалось, он хотел только целовать ее, глубже и дольше, хотел довести до пика, о котором она даже не знала, свести с ума от желания и при этом остаться джентльменом.
Впервые большего хотела она.
В этом огромном мире, в этой необъятной вселенной они как-то нашли друг друга, встретились на другом конце Земли, и, кажется, это была судьба.
Она отстранилась и вгляделась в его глаза. С самого детства ей твердили, что это неправильно и опасно, что до свадьбы это грех.
— Мы можем подождать, — сказал он.
— Через шесть дней мы вернемся во Вьетнам. — Она думала о вертолетчиках, проходящих через операционную. Думала о Фине и Джейми, об этой страшной утрате. — Я не хочу ждать.
— Уверена?
— Да. Напугана, но уверена. Я не знаю, что надо делать…
— Я знаю. — Он поцеловал ее в подбородок, затем перешел к шее и стал медленно спускаться к груди. Расстегнул платье и стянул его вниз.
По коже у Фрэнки пробежали мурашки.
Она даже не заметила, как он снял с нее лифчик, лишь ощутила его губы на своей груди.
— Боже… — прошептала она.
Он продолжал ее целовать, трогал, пробуждая ее тело. Она пыталась не поддаться желанию, пыталась сохранить над собой контроль, но хватило ее лишь на пару мгновений. Она словно распадалась на части.
— Расслабься, милая, — сказал он, до конца стянув с нее платье и трусы.
Совершенно голая, она лежала под звездным небом и слегка дрожала. Где-то глубоко внутри ее тело изнывало и пульсировало.
— Я хочу потрогать тебя, — сказала она.
Он улыбнулся и снял рубашку.
— Я очень на это надеялся.
Она вытянула руку, неуверенная в том, что и как будет делать.
Она будет дерзкой.
Время есть только на открытку.
Секс был потрясающий. Я была дерзкой.
И ты, как всегда, оказалась права. Он отлично знал, что надо делать.
В близости с Раем Фрэнки открыла новую себя. В последующие дни и ночи они изучали друг друга, исследовали самые потаенные уголки. Страсть, которую она обнаружила в себе, сорвала с нее оковы стыдливости, разрушила
важные прежде правила приличия, изменила саму ее суть. Желание казалось бесконечным, ненасытным, отчаянным.Они лежали под отвесной скалой на пустынном пляже. Местные называли это место тайным, и оно полностью оправдывало свое название. Кроме них, на белом песке не было ни души. Ревущие волны разбивались о берег, над головой кружили птицы — белые точки на фоне голубого неба. Плавать в такой неспокойной воде было опасно, поэтому они просто лежали на берегу.
Рай и Фрэнки дремали в тени скалы, сплетя ноги и руки. Теперь она могла спать только с ним в обнимку.
Фрэнки не знала, сколько они пролежали на этом пляже. Открыв глаза, она увидела, что день клонится к закату.
Она положила подбородок ему на грудь.
Рай поцеловал ее, и они снова занялись любовью. Все начиналось медленно, их тела накалялись с каждой секундой, разжигая желание до предела, продолжение было страстным, неистовым, они доводили друг друга до полного истощения, и так раз за разом, снова и снова.
Не успев отдышаться, она посмотрела на него, его лицо гипнотизировало ее. К загорелым щекам и темным ресницам прилип песок. Все мгновения, проведенные вместе с ним, свинцовым грузом легли на сердце. Она сознавала, что страсть изменила все. Теперь он легко мог разбить ей сердце одним из тысячи способов, о которых она даже не подозревала.
— Все это по-настоящему, Рай? — спросила она. — Все случилось так быстро. Я ведь не знаю, как это бывает…
— Я еще никогда такого не чувствовал, — сказал он. — Боже… Я как будто распадаюсь на части, Фрэнки.
— Слава богу, — тихо сказала она.
Настоящая любовь.
До этой самой секунды она и не подозревала, что именно ее ждала всю жизнь, для нее хранила себя, верила в нее даже во время войны.
Последний день на острове Фрэнки и Рай провели в постели. Когда опустился вечер, приняли ванну, оделись и спустились в ресторан. Они пытались поддерживать беседу, но время от времени оба надолго замолкали.
Поужинав, они взяли с собой коктейли и отправились на пляж.
Полумесяц, окутанный прозрачными серыми облаками, отбрасывал серебряный свет на темный песок. Бледные пенистые волны с шумом обрушивались на берег и отступали.
— Хочу видеться с тобой как можно чаще до твоего отъезда, — сказал Рай.
— Отъезда? — Она посмотрела на него.
— Через пару недель ты едешь домой, разве нет? На Рождество ты сказала Койоту, что уезжаешь в марте. Я знал, что времени у нас немного.
— Я остаюсь, — сказала она.
Он отпустил ее и отстранился.
— Что? Ты не едешь домой? Война набирает обороты, Фрэнки. Америка никогда не признает поражения, все становится только хуже…
— Знаю, Рай. Поэтому я остаюсь. Я нужна им.
— Нет. Нет, — разозлился он.
Ей было приятно, что он волнуется за нее.
— Это так не работает, Рай.
— Что не работает?
— Мы. В детстве меня учили делать то, что говорят, но это полная чушь. Давай не будем указывать друг другу, что делать, ладно?
Он явно боролся с собой.