Женщины

Она встала, повернулась и посмотрела на них. Они приехали, чтобы помочь, но Фрэнки знала не хуже их, что только сама может себе помочь.

Следующие несколько дней Фрэнки водила Этель и Барб по любимым местам своего детства. Больше всего времени они проводили на пляже — болтали и слушали музыку, смеялись, плакали и вспоминали. Когда подруги уехали, Фрэнки уже знала, что ей делать и куда двигаться. Она несколько дней штудировала объявления в газете Сан-Диего и звонила по указанным номерам. Наконец ее пригласили на собеседование, в этот день она встала пораньше. Резюме она решила напечатать на пишущей машинке отца, которой никто в этом доме не пользовался. Мама считала, что письма должны быть написаны только от руки, а у папы были секретари, которые печатали за него. Когда текст ее удовлетворил, она вытащила листок и проверила опечатки, а затем положила в кожаный портфель, который ей подарили на окончание школы. Вот он и пригодился. На черной коже красовались золотые инициалы ФГМ.

Фрэнки впервые порадовалась, что ее мать такой шопоголик, — роясь в шкафу, она нашла подходящее полосатое платье с воротничком и отличный зеленый пояс. В верхнем ящике комода лежали аккуратно свернутые трусы, кружевные лифчики и пара светло-коричневых колготок, которые Фрэнки и ее школьные подружки носили зимой, чтобы выглядеть загорелыми. На ноги Фрэнки надела бежевые лодочки на низком каблуке.

С автомобильной палубы парома был виден почти достроенный мост, огромные бетонные опоры возвышались над голубой водой, изогнутой линией протянулись от одного берега к другому.

Больницу разместили в белом миссионерском здании, которое занимало целый квартал, со всех сторон его окружали пальмы. Фрэнки поставила машину на парковку для посетителей и вошла внутрь. Как только двери открылись, в нос ударили знакомые запахи спирта и хлорки, и впервые после возвращения Фрэнки почувствовала себя собой.

Это была ее территория, здесь она могла никем не притворяться. Здесь она найдет, как преодолеть скорбь.

Она подошла к стойке регистрации, где девушка с пышной прической мило ей улыбнулась и рассказала, как попасть на второй этаж, в кабинет заведующей сестринским отделением.

Ладонь, которой Фрэнки стискивала ручку кожаного портфеля, взмокла. Это было второе собеседование в ее жизни. Военкомат не в счет. Она знала, что выглядит молодо, она и была молода — по крайней мере, по годам.

Нужный ей кабинет оказался через две двери от лифта. На площадке второго этажа она остановилась и глубоко вдохнула.

Не бойся, Макграт.

Она выпрямилась, расправила плечи и подняла подбородок — так учили ее родители и монахини в школе Святой Бернадетты. Подойдя к двери, она прочитала надпись на табличке — «Миссис Делорес Смарт, заведующая отделением сестринского ухода» — и постучала.

Миссис Смарт оторвалась от изучения каких-то бумаг и посмотрела на Фрэнки. У нее было круглое лицо с красными щеками и старомодные седые кудряшки. Большое окно за ее спиной выходило на парковку.

— Миссис Смарт? Я Фрэнсис Макграт. Пришла на собеседование.

— Проходите. — Пожилая женщина взглядом указала на стул перед столом. — Ваше резюме?

Фрэнки села, достала из портфеля папку и положила ее на стол.

Миссис Смарт начала читать.

— Школа Святой Бернадетты, — сказала она. — Хорошие оценки.

— В женском колледже Сан-Диего я была лучшей на курсе.

— Это я вижу. Пару недель вы работали в больнице Святого Барнабаса. Ночные смены.

— Да, но как там и написано, я только что из Вьетнама, мэм. Два года службы в армии. Я дослужилась до операционной медсестры, и…

— Вряд ли вас учили ассистировать на операциях, — твердо сказала миссис Смарт. Она поправила очки и посмотрела на Фрэнки: — Вы умеете следовать инструкциям, мисс Макграт? Делать то, что вам говорят?

— Поверьте, мэм, в армии без этого никак. Во Вьетнаме меня научили быть первоклассной медсестрой.

Миссис Смарт постукивала ручкой по столу, читая и перечитывая резюме Фрэнки. Наконец она сказала:

— Работать будете на первом этаже под началом миссис Хендерсон, ваша первая смена начнется в среду в одиннадцать вечера. В кабинете напротив Тильда выдаст вам форму.

— Вы берете меня?

— Вы на испытательном сроке. Смены с одиннадцати вечера до семи утра.

— Ночная смена?

— Естественно. Все с этого начинают, мисс Макграт. Вы должны это знать.

— Но…

— Никаких «но». Вы хотите здесь работать?

— Да, мэм.

— Отлично. Увидимся в среду.

В свой первый рабочий день Фрэнки надела накрахмаленную форму с передником, плотные белые чулки и удобные белые ботинки. На аккуратно подстриженной голове белым флагом торчала шапочка медсестры. Во Вьетнаме, во всем тамошнем дерьме, эта шапочка не оставалась бы белой и минуты и наверняка свалилась бы с головы прямо на рану какого-нибудь пациента.

Фрэнки была готова к работе. Когда она приехала, ей показали ее шкафчик и выдали ключи. Ровно в двадцать три ноль-ноль она доложила о своем прибытии старшей медсестре миссис Хендерсон, пожилой женщине в белом, с лицом бультерьера и усами над верхней губой.

— Фрэнсис Макграт, мэм, прибыла на службу.

— Это вам не армия, мисс Макграт. Можете просто поздороваться. Как я поняла, в больнице вы почти не работали.

Фрэнки нахмурилась.

— В городской, может, и нет, но во Вьетнаме я работала в подвижном…

— Идите за мной. Я покажу, с чего начать.

Старшая медсестра шагала быстро — плечи расправлены, подбородок опущен, голова словно на шарнире.

— Вы на испытательном сроке, мисс Макграт. Полагаю, миссис Смарт донесла до вас эту информацию. Пациенты для нас превыше всего, мы стремимся оказывать помощь самого высокого уровня, а это значит, что если медсестра мало знает, то она мало делает. Я сообщу, когда вы сможете лечить настоящих пациентов. А пока будете помогать пациентам с туалетом, наливать воду, менять судна и отвечать на телефон на посту.

— Но я знаю, как…

Поднятая рука призвала к тишине.

— Это приемный покой. Тут вы увидите все — от сердечного приступа до шариков, застрявших в носу у ребенка.

— Да, мэм.

— Вежливость — хороший знак. Большинство девочек вашего возраста сейчас словно с цепи сорвались. Моя внучка одевается как профурсетка. Идемте-идемте. Скорее. А это хирургическое отделение. Здесь у нас работают только самые опытные медсестры. — Она продолжала экскурсию по больнице.

Фрэнки шла по коридору за своим новым боссом. Ей показали туалеты, лабораторию, кладовку. Экскурсия закончилась на первом этаже у стойки, где дежурили медсестры.

— Вот ваше место, устраивайтесь, — сказала миссис Хендерсон. — Ваша задача — отвечать на звонки. Дайте знать, если будут проблемы.

Фрэнки села за стойку.

Пока будете помогать пациентам с туалетом, наливать воду, менять судна.

Она глубоко вздохнула. Барб и Этель предупреждали ее. Она знала, что так будет. Нет причин злиться. Нужно показать им, на что она способна. Благие дела требуют времени.

29 апреля 1969 г.

Дорогая Этель,

Я устроилась медсестрой в местную больницу. Ура-ура! Надеюсь, ты уловила мой сарказм.

Барб была права. Они относятся ко мне как к зеленому новичку. Порой это сводит с ума, хочется кричать. Мне доверили ночные смены, я отвечаю на телефонные звонки, меняю судна и воду в кувшинах.

Мне! Ночные смены.

Хорошо только, что злость заставляет забыть о грусти.

Но я не сдамся. Вытерплю. Держу пари, ты сейчас вспоминаешь мою первую смену во Вьетнаме.

Теперь я при деле. И это, кстати, благодаря тебе. Мне все еще нравится быть медсестрой.

Это что-то значит.

А теперь расскажи, как дела на ферме. Уделываешь всех на занятиях? Что с новой кобылкой? Как там ее? Серебрянка? Что за книги ты читала в детстве?

Как Ной?

Люблю, Ф.