Жертва

— Ты сомневаешься в том, что я могу защитить принца? — осторожно протянул Рэми. — В Виссавии?

— Я думаю, вы слишком доверяете виссавийцам, — напрямую ответил Илераз. — Простите, мой архан, но до возвращения телохранителей лучше, чтобы как можно меньше людей имели доступ к вам и наследнику. Мы никому не можем доверять.

— Наглец! — взвился Арам, но успокоился, подчинившись жесту Рэми.

— Мне тоже не можем? А тебе?

— Вам, несомненно, можем. Вас пытались убить, значит, вы не один из... но те виссавийцы... мой архан! Я узнал, что один из них советник, второй годами служил в Ларии. Никто бы не подумал...

— Да как ты смеешь... — вновь начал Арам, и Илераз его перебил:

— Мне надо было отпустить Рэми в Кассию? Вы уверены, Арам? Уверены, что он пережил бы ту ловушку? Я — нет. Потому...

— Мне нужна помощь хранителя смерти и целителя душ, — перебил его Рэми, сам не зная до конца, почему объясняет. Будто объяснял не совсем Илеразу, а самому себе. — У меня слишком мало опыта и знаний, чтобы помочь принцу самостоятельно. Дядя в Кассии, потому у нас нет выбора, мы должны доверить жизни Мираниса виссавийцам.

И, будто подтверждая, с кровати раздался тихий стон. Тихий, но аура Илераза уже переливалась серым, а Арам начал быстро говорить:

— Предлагаю Никела, старшего хранителя смерти и Ларса, целителя душ. Если хотите проверить их, Илераз, я согласен. Я согласен на все, только бы не подвергать лишний раз наследника опасности.

— Тот хранитель вести, хоть и был старшим, будто не умел пользоваться своим даром...

— Ларс с утра не отходит от ложа вернувшегося с Ларии целителя, его способности столь же хороши, как и раньше. Целителя завтра уже вернут в Ларию. Никел только к утру закончил сложный ритуал перехода: его учитель вчера ушел за грань. Я был на церемонии, как всегда, ни единой ошибки. Этого будет достаточно?

— Да. Не буду мешать, мой архан, — вмиг успокоился Илераз. — Если позволишь... я буду ждать за дверью на твой зов.

— Хорошо, — отпустил его Рэми.

С дивным поведением обманувших его виссавийцев он разберется потом. Сейчас он жестом приказал коленопреклонным Ларсу и Никелу подняться и спросил телохранителя смерти:

— Темное облако над Миранисом. Это то, что я думаю?

— Да, наследник... — ответил Никел. — Мне очень жаль.

— Принц знает? — оборвал его Рэми. Не было времени, не было желания сейчас позволять себя жалеть.

— Да, — выдохнул хранитель смерти.

Вот как... Рэми жестом показал Ларсу на кровать, и виссавиец подчинился. Поднял балдахин, подобно Рэми недавно, сел на край, приглядываясь к метавшемуся в кошмаре наследнику, и осторожно сказал:

— Вы ведь все поняли...

— Я хочу услышать от тебя.

Ларс едва слышно вздохнул и продолжил, явно подбирая слова:

— Для большинства людей невыносимо знание даты собственной смерти. Потому боги избавили вас от этой ноши... наши хранители умеют видеть неминуемую смерть. Но мы умеем так же усмирять страх перед уходом за грань...

— Как?

— Наследник, я не решаюсь...

— Я даже знаю почему. Потому что для необученного как я этот ритуал опасен и потому что может проводить его может лишь человек, максимально близкий к умирающему.

— Можете ли вы дождаться вождя...

— Чтобы он меня остановил? — зло засмеялся Рэми. — Нет, не могу. Уходите!

— Наследник! — вновь взмолился Ларс. Он не был столь же уверен, как тогда, в своей обители. Так же унижался, как и остальные, и так же раздражал.

— Я не ваш наследник. Я телохранитель умирающего принца, его друг и побратим. Илераз!

— Да, мой архан, — сразу же отозвался высший.

— Проводи виссавийцев и прикажи их не впускать пока в покои наследника. Позови ко мне всех высших и их харибов, которые находятся в Виссавии.

— Мой ахран, — взмолился Арам. — Позволь мне остаться! Клянусь, я не буду препятствовать ритуалу, но моя помощь...

— Мне все равно, — оторвал Рэми. — Делай что хочешь.

Он сорвал с руки, положил на туалетный столик кольцо, приказал харибу Кадма приготовить Мираниса к ритуалу, а сам чуть повел плечами, проигнорирова тихий шепот Нара:

— Арману это не понравится.

Рэми посмотрел на свои руки, увитые мягкой, видимой даже для магического зрения белоснежной тканью, сорвал с глаз ненужную теперь повязку и жестом позвал за собой Илераза и начавших появляться в покоях высших магов. В храме Виссавии было тихо и просторно. Холодил босые ступни холодный камень, белоснежным ореолом светились в темноте тонкие колонны, пронзала воздух светлая, мягкая дымка. Рэми вдохнул полной грудью силу Виссавии, развел руки и прошептал:

— Не мешай им, Ви... Илераз... мне нужно, чтобы вы исчерпали мою силу до дна.

— Мой архан...

— Делай, что приказано.

Илераз ударил первым. Не пожалел... Рэми с трудом удержался на ногах, усмехнулся, почувствовав на губах теплую кровь и содрогнулся, когда получил второй удар. Окружившие его правильным кругом высшие били молча, точно, достаточно сильно, неумолимо. Но в ударах не было злости, лишь молчаливая безысходность. Струился вокруг синий туман, пряный аромат тревожил ноздри, впитывала кровь магическая ткань. И когда в море силы внутри показалось темное дно, Рэми упал на колени, выдохнув:

— Ну и чего ты ждешь, Ви?

И сразу же хлынули к нему, приластились белоснежные ручейки. Влили в тело прохладную влагу, научили как дышать вновь, заполнили пустоту мягким сиянием... да, так... сила просачивалась через кожу, исцеляла раны, шептала что-то ласково, и Рэми протянул руки, выхватывая из перехода уже спокойно спавшего Мираниса. Удержав принца на руках, он сам уложил его на алтаре и сел рядом, прямо на ледяной пол. Закрыв глаза, не удивился, когда волна силы подхватила его, вознесла над полом, и храм затрепетал от едва слышимой мелодии. Впадая в транс, Рэми тихо прошептал:

— Создайте вокруг нас щит. Если кто-то помешает, я могу умереть, принц — потерять рассудок.

— Никто не помешает, — заверил где-то вдалеке Илераз, но Рэми его не слышал: он лил и лил в Мираниса белоснежную силу, очищая его от страха и сомнений. Тихо шепча слова утешения, он вел душу принца из тьмы к свету, и где-то вдалеке вновь смеялся Айдэ и что-то шептала едва слышно Виссавия...

***

— Виссавия, вы живы! — услышал Арман, когда выбежал из перехода. — Вашему брату сказали...