Жестокеры

«По-взрослому, значит, да? Так вы все меня учите?»

«Жених», даже с его толстой непробиваемой кожей, очевидно, почувствовал на себе мой злой настойчивый взгляд.

– Зая, что случилось?

Я отвернулась и закрыла глаза. Опять это пошлое «зая»…

– Ничего.

Дальше мы ехали в тишине. «Жених» беспокойно на меня поглядывал, а потом вдруг резко свернул на обочину, остановил машину и попытался меня обнять. Все мое тело сжалось в комок.

– Ну зай!

Навалившись на меня, он впился в меня своими губами. Это было так, как будто меня засосал какой-то липкий водоворот.

– Девочка моя…

«Да уйди ты от меня со своими лапами и ртом!»

Я уперлась кулаками в его грудь, пытаясь освободиться.

– Да я ж на руках тебя носить буду!

Я отодвигала его от себя – молча, ожесточенно, изо всех своих сил. «Жених» нехотя отстранился от меня. Но, казалось, не сильно расстроился из-за моей холодности. Весь его вид говорил, нет, кричал: «Ну ничего! Я все равно тебя зажму – не сейчас, так позже». Он нажал на педаль газа, и машина резко сорвалась с места. Меня отбросило на спинку сидения.

– Ты что-то бледная какая-то, – «жених» взглянул на меня. – Наверно, недоедаете с матерью.

Я ничего ему не ответила. Меня трясло. Чтобы не расплакаться, я сжимала и разжимала кулаки.

– Ну ничего, моя девочка. Я о тебе позабочусь. А теперь, когда мои дела пойдут еще лучше, мы с тобой…

Я снова сидела и слушала его хвалебные речи себе самому. Во мне все больше и больше нарастало раздражение, которое я уже была не в силах сдерживать. Еще я почувствовала отчаяние. Потому что поняла, насколько серьезна и глубока моя проблема. Я поняла, насколько я безнадежна. Я никогда не смогу так, как они все…

«Мам, прости: я знаю, как ты за меня переживаешь, знаю, как трудно нам живется… но «по-взрослому» я не смогу».

Я с презрением смотрела на «жениха», даже не пытаясь больше скрывать свое презрение. Неприятный, толстый, обрюзгший… Сидит в своей огромной машине, заполняя собой весь салон… Меня хотят ему продать. Уже почти продали… «Я всегда беру то, что мне нужно, и плачу за это ровно столько, сколько считаю нужным. У меня все и везде схвачено в этом городе». Спору нет! У него и правда есть все, есть огромная дорогая тачка, есть даром доставшееся новое оборудование. Но он не получит меня. Никогда не получит!

Я поняла, что сделаю все, чтобы меня он не получил никогда.

– Останови здесь. Останови, мне плохо! Меня сейчас стошнит.

Я вышла из его машины и навсегда захлопнула дверцу в наше возможное совместное будущее, которому так завидовали бы все наши соседки.

***

Мне говорят:

нету такой любви.

Мне говорят:

как все,

так и ты живи!

Больно многого хочешь,

нету людей таких.

Зря ты только морочишь

и себя и других!

Говорят: зря грустишь,

зря не ешь и не спишь,

не глупи!

Все равно ведь уступишь,

так уж лучше сейчас

уступи!

Вероника Тушнова. Мне говорят, нету такой любви…

Мы, с юности раненые любовью, остаемся ранеными на всю жизнь. Нам повезло, что нам суждено было это познать. И одновременно не повезло, потому что мы никогда не сможем согласиться на что-то меньшее. Слишком высока планка. Однажды познав это золотисто-розовое чудо, от которого учащается сердцебиение и бешено бежит по венам кровь, мы не сможем жить с кем-то просто так, «по-взрослому». Как все. На это способны только те, кто не любил. Те, кто по-настоящему любил, на такое не способны.

Именно это, к несчастью, случилось со мной.

Мать накинулась на меня, когда узнала, что я окончательно и бесповоротно отказала «жениху».

– Ну ничего, в нашем городе он недолго будет один, – усмехнулась я. – Я так понимаю, этот завидный «жених» – предел мечтаний любой местной девицы!

– Да пойми ты: никто никогда не сможет соответствовать твоим ожиданиям! Быть таким, как ты хочешь! Ты что, хочешь родственную душу? Да не бывает так, понимаешь, не бывает! Да никогда, слышишь меня, никогда ни один нормальный человек не будет говорить, поступать и вести себя так, как ты это себе придумала! Эх, да что я с тобой разговариваю!

Мать устало махнула на меня рукой и бессильно опустилась на диван. Она внезапно как-то сникла, осунулась.

– Может, позвонишь ему? Вдруг он тебя простит…

– Мама!

– Знаешь, как все будет? – с горечью сказала она. – Ты промаешься еще несколько лет, а потом выйдешь замуж за первое попавшееся ничтожество. Так почему не устроить свою судьбу сейчас, пока ты еще нравишься? Пока у тебя есть хоть какой-то выбор?

– Я никогда не выйду замуж за ничтожество. Я лучше останусь одна.

– Это ты сейчас так думаешь.

Мать опустила голову. Помолчав, глухим голосом она добавила:

– А я так верила в тебя, дочь. Думала, что могу на тебя рассчитывать. Ты красивая. Я так надеялась, что все у тебя получится: ты удачно выйдешь замуж и вытянешь нас из этой нищеты…

Я вздохнула. Я знала, что этого не будет. Потому что к тому времени все про себя поняла: моя судьба – влюбляться в талантливых красавчиков.

Мать частенько повторяла, что таких любить не стоит – будешь страдать из-за этой любви. Но я знала: если что-то еще и будет когда-нибудь, то только так. Ни с кем другим, только с таким. А жить с кем-то вот так – расчетливо и пошло, «как все», потому что «надо», – я не смогу.

После этого случая мать совсем отчаялась. Она махнула на меня рукой и оставила в покое, очевидно решив, что ее глупая дочь совсем безнадежна. Мать сдалась и доверилась судьбе: пусть будет, как будет, то есть плохо. По ее потухшим глазам я видела, что она совсем потеряла веру в то, что у меня когда-нибудь что-то получится.

Раньше в меня верил Дим. Но теперь его не было рядом.

В меня продолжала верить только я сама.

«Я снова хочу встретить тебя, Дим. А если не тебя, то такого, как Ты. Я не хочу «как все». Я хочу, чтобы это была любовь – настоящая, искренняя. Такая, какая была у нас с тобой. И со мной ничего не случится, пока я ее не найду. Буду жить, пока не встречу».