Жестокое наследие
Шрифт:
— Можешь. И уйдешь. У тебя осталось две минуты.
— Черт! — Она вскочила на ноги и бросилась собираться.
— Джорджия, пора. — Я ворвался в ее комнату через две минуты.
Она развернулась, пытаясь впихнуть коробку в рюкзак. Я выхватил ее и швырнул на кровать.
— Не влезает. Оставь.
— Нет! Я должна ее взять, — упрямо сказала она и схватила коробку.
— Я сказал, оставь, — прорычал я ей, осознавая, что время уходит.
—
Я внимательно посмотрел на нее. Похоже, она была в секунде от панической атаки. Это замедлило бы нас больше, чем все остальное.
Я медленно поднял руку и направил на нее пистолет.
— Брось. Коробку. Мы уходим прямо сейчас.
Я приставил пистолет к ее голове, надеясь, что шок приведет ее в чувство.
Она покачала головой и, к моему ужасу, шагнула вперед, прижавшись лбом к дулу. Вид оружия, касающегося ее кожи, вызвал внутреннее отторжение. Я сразу захотел отдернуть его. Это было неправильно на глубинном уровне. В конце концов, я был здесь не для того, чтобы убивать ее, но она, похоже, не собиралась отступать и делать то, что ей, черт возьми, говорят.
— Если коробка останется здесь, я тоже никуда не пойду. Можешь прострелить мне голову, и просто покончить с этим. — Ее заплаканные глаза встретились с моими. Они сияли, как стеклянные драгоценности, в лунном свете, льющемся в окно.
— Не искушай меня, — процедил я, сделав шаг вперед и опустив пистолет. Вместо этого я крепко сжал ее подбородок. — Я же говорил тебе не играть со мной в игры.
Джорджия задрожала в моей хватке.
— Я не играю. Я говорю серьезно. Я скорее умру, чем уйду отсюда без этой коробки.
— Что, черт возьми, в ней?
— Не твое дело.
От ее чопорного тона у меня вырвался недоверчивый смех. Звук потряс меня. Я редко смеялся, а начинать, когда я в бегах от полиции, окруженный доказательствами того, что я только что убил человека и похитил женщину, казалось неподходящим временем. Я взглянул на коробку. Что могло быть для нее настолько важным, чтобы так упорствовать? Память о покойном муже? Свадебный фотоальбом?
— Ты самый смелый человек, которого я когда-либо встречал, или самый тупой?
Она вырвалась из моей хватки и вздернула подбородок, как королева. Такая же величественная, как в юности в Кастель-Амаро, когда весь мир был у ее ног. Ах, вот и она. Моя Джорджия, все такая же надменная, как и всегда.
— Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Я не уйду без нее.
Я видел решимость в ее глазах. Конечно, я мог бы вытащить ее отсюда силой. Мог бы вырубить ее — но тогда мне пришлось бы нести ее на руках, а это замедлило бы меня. Почему она так цеплялась за коробку? Может, в ней был та самая страховка, которую, как я был уверен, прислал ей отец?
Я попятился и потянулся за коробкой. Взяв открытый рюкзак, я засунул громоздкий предмет внутрь и с усилием застегнул молнию.
— А теперь, если это всё, мы уходим.
Я развернулся, схватил Джорджию за руку, закинул ее рюкзак себе за спину и подтолкнул ее к коридору.
— Спасибо.
Слова прозвучали так тихо, что я решил, что они мне просто послышались.
Затем громкий стук в дверь эхом разнесся по квартире, и я замер.
— Полиция Лос-Анджелеса, открывайте!
Дерьмо.
Надо признать, их реакция была лучше, чем у полиции Нью-Йорка. Или, что более вероятно, они просто держали этот убогий район под жестким контролем.Я повернулся к окну в гостиной, и посмотрел, куда оно выходит. Окно открывалось на пожарную лестницу, скрытую в темной части переулка. Лучше всего было то, что примерно на середине спуска она проходила достаточно близко к пожарной лестнице соседнего здания и можно было перебраться.
Я окинул взглядом кеды и джинсы Джорджии и кивнул, приняв решение.
Я распахнул окно и обернулся к Джорджии — но она уже стояла в другом конце комнаты. Пока я размышлял и оценивал ситуацию, она успела быстро и бесшумно переместиться.
Наши глаза встретились, и я понял, что она собирается сделать.
— Не надо… Они не смогут спасти тебя, и ты только разозлишь меня, — тихо предупредил я.
Ее рука потянулась к замку на двери. Я молниеносно прикинул свои варианты. Я мог попытаться добраться до нее раньше, чем она откроет дверь. Квартира была маленькой, но не настолько. Я бы не успел. Оставался единственный выход — отступить и ждать подходящего момента.
— Не говори потом, что я тебя не предупреждал… Скоро увидимся.
С этими словами я вылез из окна на пожарную лестницу и ринулся вниз, так быстро, как только мог, перепрыгивая через ступеньки. Сверху до меня долетели крики копов, которые ворвались в квартиру и теперь приказывали Джорджии положить руки за спину. Я прыгнул на лестницу соседнего здания и снова начал карабкаться вверх, прячась в тени. На улице перед ее квартирой стояли две полицейские машины. Я поднялся на крышу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джорджию выводят из здания в наручниках и сажают на заднее сиденье патрульной машины.
Они не будут держать ее долго. У нее была убедительная история, и, кроме того, на месте преступления не было оружия или чего-то, что могло бы ее связать с убийством. Я ни капли не доверял копам, но Джорджия не тот человек, на которого они стали бы тратить время и ресурсы.
Ее скоро отпустят… а я буду ждать.
13.Джорджия
Тогда
В конюшне пахло сеном и кожей с едва уловимым нотками лошадиного навоза и пота, почти полностью заглушенными сладким ароматом кустов лаванды снаружи и ночного жасмина, высаженного вдоль дорожки, которая вела к каменному зданию.
Сегодня ночью я шла по этой тропинке с особым нетерпением, жаждая поскорее добраться до места.
Я разгладила руками платье. Кремово-белый атлас. Оно было длиной до щиколоток, без намека на декольте, но облегало мое тело, как вторая кожа. Уверена, отец не подумал о том, насколько вызывающе может выглядеть такой крой, когда позволил мне самой сшить наряд для сегодняшнего вечера. Cena dei cento giorni13. Последний ужин моего школьного класса. Американцы называли это «выпускным балом» и устраивали целое торжество, по крайней мере, так показывали в фильмах. В Италии же акцент был на праздничной трапезе. Мы собирались за столом, ели вместе, а потом шли танцевать. Учеба закончилась несколько месяцев назад, но пунктуальность никогда не была сильной стороной моих друзей.