Жестокое наследие

Мои глаза остекленели, когда я посмотрела на гору одежды. Чтобы все наверстать, мне понадобится минимум неделя.

Итак, помимо того, что я попала на радары полиции Лос-Анджелеса, вытерпела допрос и теперь мучилась кошмарами о том, как человеку выстрелили в голову, у меня появилась еще одна причина «поблагодарить» мудака в черном, который таскал меня за собой по городу.

Я упорно работала весь день, благодарная за возможность отвлечься от переживаний.

Хотя мысль о том, что полиция ищет моего похитителя, немного утешала, я не возлагала больших надежд на то, что они его найдут. Он явно был профессионалом и был уверен, что снова доберется до меня.

И все это из-за моего отца. Очевидно, я многого не знала о его жизни, и она была далеко не такой безупречной, как он пытался преподнести. Конечно, он был лучшим другом Сальваторе Де Санктиса, и мне было известно об этом, но я была наивной.

Осознанное нежелание видеть правду. Голос мужчины в черном эхом отдавался в моей голове. По его презрительному тону было ясно, что он нисколько не верил в мои оправдания.

Не успела я оглянуться, как рабочий день закончился, и мои коллеги стали собираться домой. Начинались выходные, у всех были планы… кроме меня. Мне некуда было идти, так что оставалось только сидеть здесь и разбирать завалы накопившейся работы.

Я прикусила губу и подумала о своих наполовину сшитых дизайнах. Я была настолько глупа, что запихнула их в наспех собранный рюкзак вместе с самой ценной для меня вещью — коробкой с памятными вещами.

Теперь они были во власти незнакомца. Наверняка он выбросил их при первой же возможности, избавившись от лишнего хлама и последней капли жалости ко мне. Я сосредоточилась на шитье, чтобы заглушить отчаяние, которое накатывало при мысли о моих вещах, выкинутых где-то на улицах города.

Когда я снова подняла голову, за окном уже было темно, и единственным источником света в мастерской осталась настольная лампа.

Я посмотрела на часы и замерла от шока. Одиннадцать вечера? Как?

Что-то выдернуло меня из рабочего транса. Я прислушалась — тихий шум дождя. Начался дождь? Довольно необычно для этого времени года в Лос-Анджелесе. Обычно я не слышала его в мастерской, поскольку мы находились в подвале.

Я наслаждалась тихим стуком капель… пока они вдруг не смолкли.

Что? Уже всё? Я встала, размяла затекшие мышцы и подошла к узкой полоске окна под самым потолком. По стеклу стекали капли дождя. Тогда почему же звук исчез?

Как будто окно было приоткрыто, и кто-то его закрыл.

Или… дверь.

Страх пронесся сквозь меня внезапным порывом, приведя нервы в состояние повышенной готовности. Я напрягла слух, пытаясь услышать хоть что-нибудь от кого-то, кто мог еще оставаться в здании.

Возможно, это был кто-то из коллег наверху, в шоуруме. Хотя это казалось сомнительным; было поздно. Очень поздно.

Я поспешила обратно к своему столу и выключила лампу, погрузив комнату в полумрак. Через несколько мгновений мои глаза начали привыкать к темноте и слабому свету уличных фонарей, который пробивался через маленькое окно.

Снаружи чьи-то ноги быстро прошли мимо окна. В том направлении был только аварийный выход из шоурума.

Меня охватила паника. Какие-то мужчины пробирались в ателье… за мной.

Мне нужно было выбираться отсюда. Если мужчины заходили через заднюю дверь, то мне нужно было прорываться вперед, к центральному входу.

Я тихо прокралась вдоль ряда столов и швейных машинок, мимо утюга, который мы использовали для нанесения принтов, и раскройного стола. Ноги затекли, но я не обращала внимания на боль. Ситуация была критической, и вероятность того, что я не покину это место самостоятельно, была очень высока.

Я почти добралась до лестницы. Я была так близко. Смогла ли бы я выбраться, ввести код безопасности и успеть поднять металлическую решетку — я никогда не узнаю.

У меня не было шанса это выяснить.

Сильные руки обхватили меня сзади, и ладонь зажала мне рот, заглушив мой шокированный вскрик.

Я извивалась и боролась, но хватка была чертовски крепкой.

— Тебе лучше прекратить это, если ты не хочешь умереть здесь сегодня ночью, — прошептал мне на ухо глубокий, знакомый голос.

Мой наемник. Он притянул меня к себе, прижав нас к стене возле кофеварки в полуметре от лестницы.

— Кто они? — прошептала я, когда он наконец убрал руку с моего рта.

— Друзья твоего отца, или, лучше сказать, бывшие друзья. У них могло сложиться впечатление, что он отправил тебе информацию, которая погубит их босса, если твой отец неожиданно скончается в тюрьме.

— Что? Они думают, что отец сделал меня своей страховкой? — Я чуть не рассмеялась. — Я же говорила, что мы не поддерживаем связь.

— Тем не менее, кто остался у Альфредо Беллисарио в этом мире, кроме его драгоценной единственной дочери? Ты пытаешься убедить меня, что он не ничего тебе не отправлял? Я вижу тебя, Джорджия… Я всегда наблюдаю.

Мужчина был таким же высоким и широкоплечим, как я его помнила. Ощущение его груди, прижатой к моей, и обещание защиты не должны были успокаивать. Но почему-то успокаивали. Это было похоже на обретение неожиданного союзника. Соберись. Я дала полиции описание этого мужчины и пыталась добиться его ареста за убийство. С его стороны не было никаких добрых чувств.

— Вот почему я нужна Ренато, да? Мой отец может раскрыть всё, чем Сальваторе занимался в Неаполе десятилетиями… Он может заключить сделку и уничтожить семью Де Санктис в обмен на свою свободу.

В глубине души я знала, что была права. Отец никогда по-настоящему не заботился ни о ком, кроме себя. Он бы без раздумий пошел на сделку и сделал из меня козла отпущения.

— Что, если я скажу, что твой отец хочет, чтобы Ренато защитил тебя?

Я тихо усмехнулась.

— Защитил меня? И для этого послал тебя? Терминатора? Вы просто хотите использовать меня, чтобы запугать его, верно?

Мужчина смотрел на меня сверху вниз, и на секунду мне показалось, что он собирается ответить. Хотя ответ итак был очевиден. Я знала, что права. Так все было устроено в нашем мире.

— Ты бы предпочла, чтобы я передал тебя другим парням? Я могу сделать это прямо сейчас. Вся банда в сборе… Я могу сдать тебя им, а завтра вернуться в Нью-Джерси и забыть о твоем существовании.

— Тогда ты провалишь свою маленькую миссию, а у меня такое чувство, что для таких мужчин, как ты, это важно, — сказала я, оценивающе глядя на него. Он определенно был бывшим военным — невозможно было не заметить его выправку и точность движений.