Жестокое наследие

— Давай закрепим сделку старым добрым способом. — Я бесстрашно запустила руку в его расстегнутые джинсы.

— Как, рукопожатием? — Элио слегка приподнял бедра.

Я безжалостно стянула его боксеры и джинсы ровно настолько, чтобы его член оказался на свободе. Это не было чем-то новым, я жила в век Интернета. И все же ощущение члена Элио, теплого и пульсирующего в моей руке, было завораживающим. Я откинулась назад, облокотившись на его колени, чтобы получить лучший угол обзора. Конечно же, он был большим; я подозревала это, учитывая выпуклость, которую он демонстрировал в джинсах, даже когда не был твердым. Большим, но красивой формы. Я провела рукой вверх и вниз по стволу, и у него перехватило дыхание.

Мне это понравилось. Я чувствовала себя сильной, как никогда прежде, когда держала член мужчины, которого любила, в своей руке и исследовала его. Такой искушенный, уверенный в себе Элио Сантори, cittaiolo, всезнающий плохой парень, вдруг лишился своей самоуверенности. В нем остался только голод… голод по мне.

— Конечно, можно и рукопожатием. — Я провела большим пальцем по щели на кончике члена и размазала там прозрачную жидкость. — Но сначала нужно сплюнуть, — добавила я, поднесла руку к губам, сплюнула на ладонь, а затем вернулась к своему исследованию.

Элио напрягся, издав сдавленное шипение. Он дернулся, и из члена на мою ладонь вытекла жидкость. Она выглядела странной и такой чужой, и все же я не могла отвернуться.

— Topolina, если продолжишь так прикасаться ко мне, это не продлится долго. — Он схватил меня за запястье.

— Я принесла защиту, — неловко выпалила я, когда он усадил меня на сено. Он расстелил под нами большое одеяло. Свет горел слабо, и казалось, что мы – единственные люди во всем мире.

Он начал поднимать платье, но остановился, когда увидел мою киску.

— Скажи мне, что ты не ходила на ужин без трусиков?

Я хихикнула, чувствуя горячее дыхание на своей коже.

— Я не надеваю трусики только тогда, когда знаю, что увижу тебя.

Он ухмыльнулся мне.

— Это моя девочка. А теперь покажи мне свою прелестную киску.

Я заерзала под его пристальным взглядом. Он смотрел прямо на меня, широко раздвинув колени, оставляя меня совершенно открытой, безо всякой возможности спрятаться.

— Не стесняйся, Джорджия. Ты идеальна. Все в тебе идеально для меня. — Он наклонился ниже. — Я хочу попробовать тебя на вкус.

— Попробовать! — Я чуть не пискнула.

— Ты попробовала меня. Это будет только справедливо, — пробормотал он.

Да, верно. Я попробовала его. Я все еще чувствовала во рту солоноватый мускусный привкус.

Затем его язык коснулся меня, и я больше не могла думать ни о чем другом.

— Ты так хорош в этом, — выдохнула я, но в голову тут же закралась тревожная мысль. Было ли у него много других любовниц?

— Наверное, это мой дар от природы, потому что я никогда не делал этого раньше, — ответил он, касаясь губами кожи, словно прочитав мои мысли.

— Не делал? — выдохнула я.

Он отстранился, вытирая рот тыльной стороной ладони. Затем разорвал зубами обертку от презерватива и проговорил, не выпуская ее.

— Я ничего из этого не делал.… На самом деле у меня не было времени, чтобы думать о сексе. — Он опустил руку и натянул презерватив на пульсирующий член. — Кроме того, я никогда не встречал никого, с кем хотел бы заняться им… до тебя.

— Ну, я тоже. — Я улыбнулась ему.

— Твой парень, Томмазо, будет разочарован. — Элио расположился надо мной и приставил головку к моему входу.

Я рассмеялась.

— В сотый раз повторяю.… он не мой парень.

— Чертовски верно, он не твой парень… Я – твой парень… Я нечто большее, — прорычал Элио, толкаясь в меня.

Я была так возбуждена, что не могла вынести промедления. Поэтому приподняла бедра, пытаясь втянуть его глубже.

— Я собираюсь стать твоим мужем, — сказал он и погрузился глубже в меня.

Я вскрикнула от двойного ощущения боли и удовольствия, сливающихся воедино. Он был таким большим, что я оказалась совершенно не готова к его вторжению, и все же растяжение было восхитительным. Это было первобытное чувство, словно принятие в свое тело любимого мужчины меняло нас обоих. После этого мы уже никогда не будем прежними.

Элио прижался своим лбом к моему и вошел так глубоко, как только мог.

— Черт, topolina, быть внутри тебя – это благодать, перед которой меркнут алтари. — Он нежно поцеловал меня. Затем, немного отстранившись, посмотрел вниз и выругался.

Я проследила за его взглядом. По презервативу была размазана кровь.

— Больно? Я не хочу причинять тебе боль, — начал он.

Я обхватила руками его лицо, сжимая сильную челюсть, и покачала головой.

— Я не чувствую боли. Я чувствую… что это правильно. Продолжай.

Элио испустил прерывистый вздох, когда снова задвигался, погружаясь в меня, и вспышка удовольствия прогнала боль. Постепенно он установил медленный темп, его гибкие бедра вращались напротив моих, пока член терся о те места, о существовании которых я даже не подозревала.

Он осыпал поцелуями мое лицо: щеки, брови, но больше всего – челюсть.

Элио погрузил руку в мои волосы, крепко сжимая их, а его темп ускорился. Я двигалась вместе с ним, поднимая бедра навстречу толчкам. Я хотела от этого мужчины всего. Каждый опыт… я хотела пережить его с ним.

Он погладил меня по лицу.

— Это – мое причастие. Лишь твое тело я познаю, и лишь твою кровь пролью.

Волна удовольствия пронзила меня, незнакомая и неожиданная. Я ахнула в погоне за ускользающим чувством. Он изменил угол наклона бедер и снова толкнулся в меня тем же способом, так, чтобы его тазовая кость терлась о клитор.

Я вскрикнула, впиваясь ногтями в его руки.

— Ты собираешься кончить? — Он, казалось, был удивлен не меньше меня.

— Я… я не знаю, — выдохнула я, извиваясь под ним. — Мне кажется, что я сейчас обмочусь, — призналась я.

— Вперед, cara, мы уже в сарае, — сказал он.

Я рассмеялась и хлопнула его по плечу, когда он усмехнулся.

— Эй, это серьезно, — простонала я; ему каким-то образом удавалось задевать клитор при каждом толчке.

— О, это… действительно чертовски серьезно. У меня появилась новая зависимость, и она заключается в том, чтобы быть внутри тебя... моей будущей жены. — Он застонал и стал трахать меня быстрее.