Жестокое наследие

Над головой зазвонили церковные колокола. Было воскресенье, и жители Кастель-Амаро семьями шли в церковь, на обед и passeggiata⁷. Это было время показать себя и посмотреть на других, и я уже положил глаз на кое-кого конкретного.

В городе жила семья, которая по уровню благосостояния значительно выделялась на фоне остальных. Респектабельный старик и мужчина помоложе, который мог бы быть его сыном или даже внуком.

Украсть бумажник одного из них гарантировало бы мне полный желудок на несколько ночей вперед.

Я подождал, пока мужчины удалятся в бар ресторана, где они только что плотно пообедали, и когда один из них пошел в туалет, я решил действовать.

Таверна была маленькой, а коридор к туалету — тесным. Я заглянул внутрь через щель в двери. Моя цель курила сигарету у окна, облокотившись на подоконник и быстро разговаривая по телефону на английском.

Сигареты и зажигалка лежали на бумажнике позади него, рядом с раковиной.

Моя первая удача за долгие годы. Может, вообще за всю жизнь.

Приоткрыв старую дверь ровно настолько, чтобы просунуть руку, я потянулся за бумажником.

Я двигался медленно. Спешка приводила к ошибкам. Сохранять самообладание в те бесконечные минуты, пока я тянулся к мягкой коже, казалось невозможным, но каким-то образом я справился. Это было не то же самое, что воровать у туристов на площади Гарибальди. Здесь было тихо, и бежать было некуда, если мужчина обернется.

Я схватил бумажник, наклонив его так, чтобы пачка сигарет и зажигалка скользнули в сторону. Раздался тихий стук, но мужчина был так поглощен разговором, что не обратил внимания. Я отдернул руку, все мое тело вспотело. Осторожно вытащив свой улов через щель в двери, я позволил ей закрыться.

Я справился.

Не знаю как, но справился.

— Что ты делаешь? — голос прямо рядом с ухом, заставив меня инстинктивно вскинуть руку.

— Эй! — воскликнул кто-то, когда мой кулак столкнулся с мягкой кожей.

Передо мной стояла девушка, уперев руки в стройные бедра, и испепеляла меня взглядом.

Ее щека покраснела в том месте, куда я ударил ее, чтобы оттолкнуть.

Дерьмо. Я влепил девушке?

— Ты ударил меня! — закричала она.

Прежде чем понял, что делаю, я зажал ей рот рукой и затолкал в женский туалет.

Она боролась, царапая мои запястья и кусая пальцы, как дикая кошка в мешке.

— Тсс, прекрати! Я не хотел тебя бить, это вышло случайно, — прошептал я ей на ухо.

Девушка продолжала сопротивляться, поэтому я сжал ее сильнее и хорошенько встряхнул. Она тяжело дышала, и ее упругая грудь давила на мое предплечье. Это отвлекало.

— Слушай, это было случайно, понятно? Я думал, ты собираешься ударить меня, поэтому ударил первым… Извини, — прошипел я.

Я навалился на нее всем телом, прижимая к двери. Огромные темные глаза смотрели на меня, в их глубине плескалась чистая ярость, пока я продолжал зажимать ее рот. При моих словах часть борьбы покинула ее и она вздохнула.

Через мгновение она расслабилась и промычала вопрос сквозь мои пальцы. Осторожно я освободил ее губы.

— Случайно? — повторила незнакомка. Ее голос был хриплым, как будто она сорвала горло, крича в мою руку. Мое прикосновение слегка размазало ее темно-красную помаду по губам.

— Случайно. Я бы никогда не ударил женщину намеренно, — твердо сказал я ей.

Она прищурилась.

— Если это была случайность, тогда ты дашь мне ударить тебя в ответ, чтобы сравнять счет.

Я удивленно моргнул. Что, блядь?

— У меня нет времени на твои игры, — огрызнулся я и попытался пройти мимо.

— Если уйдешь, я закричу, что ты украл бумажник Рена, — заявила девушка.

Я замер и нахмурился, стиснув зубы.

Она ухмыльнулась и откинула голову назад, прислонившись к двери.

— Ты что, не знал, у кого крадешь? У тебя есть желание умереть, или ты просто идиот?

— На самом деле я как раз пытался выжить, но спасибо за информацию, — грубо ответил я. Черт. С кем я, блядь, связался? Может, я еще успею вернуть бумажник.

— От чего ты мог умереть? — спросила девушка.

Она была хорошенькой. Теперь, когда я наконец обратил на нее внимание, то понял, что она действительно очень красива. Если нас поймают вместе, будет трудно доказать, что я всего лишь пытался сбежать от нее. С ее соблазнительными формами, взъерошенными волосами и размазанной помадой кто поверит, что я смог удержаться от такого искушения? Она могла доставить мне гораздо больше неприятностей, чем просто головную боль.

Я глубоко вздохнул и сказал правду.

— Когда не ешь почти неделю, такое случается. — Я бросил взгляд в окно дамской комнаты. Оно могло стать моим путем побега.

— Ты не ел целую неделю? — воскликнула она, а затем внимательно осмотрела меня с головы до ног. — Ты бездомный?

Я рассмеялся с горечью.

— А что? Это тоже преступление в вашем идеальном городе?

Она сморщила нос.

— Это не ответ. От тебя пахнет, как от бездомного.

— Это был скотовоз, — выпалил я в ответ.

Она открыла свой милый розовый рот, чтобы сказать что-то еще, наверняка снова что-то раздражающее, как вдруг дверь с грохотом распахнулась, и рука просунулась внутрь, схватив меня.

— Вот и вор, прямо здесь. Джорджия, он причинил тебе боль?

Парень, которого она назвала Реном, внимательно изучал ее. Девушка прищурилась. Я ждал, когда она скажет, что я ее ударил. Ее щека все еще была красной.

Она покачала головой.

— Нет. Он меня не тронул.

Я бросил на нее удивленный взгляд, а мужчина вытащил меня из уборной и хлопнул тяжелой рукой по плечу.

— Вперед, парень, ты пойдешь со мной.

Я сидел на мягком кожаном сиденье в машине, глядя в окно и размышляя, как, черт возьми, мне выкрутиться из этой ситуации. Рядом со мной сидел мужчина. Один из тех, кто был в ресторане. Не тот богатый с сыном. Водитель назвал его Signore Procuratore. Господин прокурор.

Моя мать, упокой Господь ее измученную душу, всегда говорила, что я родился под несчастливой звездой. Каждый божий день гребаная вселенная доказывала ее правоту.

Машина плавно остановилась у низкого здания, окрашенного в блеклый светло-голубой цвет, вырвав меня из угрюмых мыслей.

Carabinieri.

Местное отделение полиции. Я сумел сбежать из Неаполя от тех, кто хотел меня убить и плюнуть на могилу моего отца-предателя, только чтобы оказаться арестованным в этой чертовой глуши. В мире нет никого, кто мог бы меня вытащить. Я сгнию здесь.