Жестокое наследие

— И откуда ты это знаешь?

— Услышал в ресторане.

— Заинтересовался, да? — поддразнила она.

Я усмехнулся и пожал плечами.

— Просто любопытно было узнать о девушке, которая солгала ради меня. Дочь прокурора. Не уверен, что папочка одобрил бы это.

Джорджия вздохнула, и у меня возникло ощущение, что она только что закатила глаза.

Она скрестила руки на груди, и я шагнул ближе. Ее отец все еще был занят, и будь я проклят, если не хотел снова ощутить чистый аромат лимона и лаванды, исходящий от нее. Он было удивительно манящим.

Она облизала губы, наблюдая за тем, как я приближаюсь. Нервничала? Ее розовый язык, коснувшийся полных красных губ, заставил мою кровь устремиться вниз.

— Значит, Элио. В честь бога солнца, да? Почему именно такое имя? — спросила она с ноткой нервозности в голосе. Значит, Мисс Самоуверенность смущалась. Любопытно.

Я хмыкнул и покачал головой. Затем положил руку на багажник, металл обжег мою ладонь, а другую засунул в карман. Джинсовый наручник, чтобы не прикоснуться к чему-то, из-за чего меня могут уволить еще до того, как я начну работать.

Дочь прокурора.

— Нет, моя мать не любила греков. Она была суеверной женщиной, и ее никогда не подводила интуиция. Она дала мне имя Элио, вдохновившись латынью… alius.

Джорджия слегка наклонила царственную голову, обдумывая это слово.

— Alius? Не такой как все. Другой… верно? — наконец спросила она.

Я кивнул.

— Умница, — пробормотал я, искренне впечатленный.

Мало кто теперь изучал классику; я, черт возьми, точно не изучал. Но Джорджия была женщиной эпохи Возрождения. Полный комплект. Красота, ум и дерзость.

И я, блядь, пропал.

Затем тяжелая рука опустилась мне на плечо.

— Джорджия, дорогая, время заниматься. Я покажу Элио территорию. Вам не придется часто встречаться. На самом деле, ты даже не заметишь его присутствие.

Джорджия кивнула, ее щеки покрылись нежным румянцем, от которого я не мог оторвать глаз.

Я смотрел, как она входит в дом, а ее отец тем временем внимательно наблюдал за мной.

— Тронь ее хоть пальцем — и я заставлю тебя пожалеть, что ты не остался в участке.

Я перевел взгляд на него.

Его ранее приветливое лицо было серьезным.

— Моя дочь под запретом. Прикосновение к ней означает участь хуже смерти для такого, как ты… понял?

Я проглотил комок гнева и обиды, застрявший в горле и заставил себя кивнуть.

— Понял. Она под запретом. Таково правило, — пробормотал я.

Альфредо кивнул, утешающе похлопав меня по спине.

Он не знал, что я никогда не был хорош в соблюдении правил.

3.Джорджия

Сейчас

— Стой смирно или, клянусь, получишь пирсинг на сосках, — предупредила я, набивая рот булавками.

— Ха! Валяй — я всегда мечтала проколоть соски, о, и об интимном пирсинге тоже… на случай, если ты вдруг окажешься рядом с клитором. — Эрика, моя подруга, муза и вечная заноза в заднице, захихикала надо мной.

— Пас. Если я воткну булавку куда-то рядом с твоей киской, значит, с этим дизайном что-то серьезно не так. — Я вздохнула, вытащила последнюю булавку изо рта и поправила лиф с вырезом в форме сердца. Отступив назад, я критически оглядела свое творение.

Эрика повернулась к зеркалу в полный рост и театрально ахнула.

— О, Боже, я - богиня, — благоговейно пробормотала она.

— Это бесспорно, но с талией что-то не так.

Я потянулась за измерительной лентой, но она выставила ладонь, останавливая меня.

— Стой! Уже почти полночь, а ты обещала выпить со мной сегодня. Мы уходим. Я была твоим манекеном три часа. Я заслужила свой коктейль за пятнадцать баксов.

Я подняла бровь.

— Пятнадцать баксов? Если хочешь брендовую выпивку, то пойдем в «Уивер».

Эрика хмыкнула.

— Отлично, так ты угостишь меня? Там никогда не бывает симпатичных парней.

— Значит, согласно статистике, скоро туда заглянет красавчик. — Я усмехнулась и начала наводить порядок. Моя крошечная квартира едва ли подходила для пошива одежды. Единственное свободное место было между холодильником и диваном в гостиной. Зато это облегчало уборку.

Я воткнула последнюю булавку в игольницу на запястье и сняла ее. Моя квартира буквально трещала по швам из-за дополнительной работы, которую я принесла домой из ателье, так что что мне нужно было все держать в порядке и на своих местах, иначе я бы утонула в отрезах тканей и джинсах, требующих подшива. Мне следовало бы попытаться наверстать упущенное — пошивочных работ всегда хватало, — но так как были выходные, я решила посвятить вечер своему творению. Остальным займусь завтра.

Я потянулась за измерительной лентой.

— Пошли, или, если передумала, мы можем переделать весь подол…

— Я иду! — выпалила Эрика и попыталась снять платье, издав короткий вскрик.

— Осторожнее с булавками!

Через десять минут мы обе были одеты, мой дизайн висел на вешалке, болтаясь на стойке для одежды, а я боролась с замком на входной двери. Эта чертова штука вечно заедала.

— Тебе нужна новая дверь. — Эрика критически посмотрела на меня.

— Я справлюсь, просто надо немного подергать ее в нужную сторону, — сказала я, прилагая все усилия, чтобы заставить замок повернуться. Ну же, не позорь меня сейчас.

— Тебе нужно новое жилье. Ты не можешь долго оставаться здесь. Это чудо, что тебя еще не ограбили, — Эрика смотрела на лестницу так, будто здание было девятым кругом Ада. Очевидно, что она не знала о проклятом ростовщике, который каждый месяц приходил, чтобы потребовать погашения долгов моего покойного мужа, и так и должно было оставаться. Единственный, кто был в более отчаянном положении, чем я, — это Эрика, и зная ее, она бы постаралась помочь, не думая о себе.

— Честно говоря, у меня нет ничего, что можно было бы украсть, так что здесь не о чем переживать. К тому же, мой замок может быть упрямым, но он – мой, и не впускает кого попало.

Эрика сузила глаза.

— Ты сейчас говоришь о себе или о замке?

— Пошла ты. — Я усмехнулась и торжествующе повернула ключ. — Вот видишь! Проще простого, — намеренно беззаботно произнесла я.

— Как скажешь, — ответила Эрика и направилась вниз по лестнице.

Я последовала за ней, вынимая вибрирующий телефон из кармана. Это было сообщение. На итальянском.

Я вырвала себя из затмения еще до того, как оно началась. Первый шаг к восстановлению — это распознавание мыслительных шаблонов, которые предшествуют эмоциональному падению. Затем нужно постараться остановить себя от погружения в него. Лучше всего мне удавалось это, когда я могла сосредоточиться на ком-то другом.