Детская проза

— А почему тебе нужно платье именно сегодня вечером? — поинтересовалась Лена. — Почему? — воскликнула эльфа. — Да потому что вечером у нас в саду будет бал! Понимаешь? Сегодня наша очередь давать бал! Ну и ну! Лена думала, сад принадлежит её папе с мамой, а может быть, даже немножко и ей самой, но тут приходит эльфа и говорит, что это, оказывается, их сад. — Ты должна знать всё! — решила эльфа. — Мы, эльфы, обитающие в этом саду, даём сегодня ночью бал в честь нашего короля. Ему принадлежит…

Замок стоял в огромном саду, а сад был огорожен высокой каменной стеной, сплошь заросшей розами с острыми шипами. Да, это была настоящая каменная стена, через которую нельзя было заглянуть и посмотреть, что делается за пределами замка. В стене, конечно, были большие великолепные ворота с высокими решётчатыми створками, которые всякий раз открывались и закрывались за королём, когда он выезжал в золотой карете, запряжённой шестёркой белых лошадей. А у ворот всегда стояли на страже королевские солдаты,…

— У меня Любаша — золото, — говорит. — Отличная хозяйка! Ишь, как вкусно стряпает… «Как не вкусно?! Молоды, здоровы, счастливы — тут, конечно, все хорошо», — подумаю я про себя. Перед праздником мои молодые получили деньжонок, должно быть, из дома, с родины. Притихли что-то. В самый сочельник Любовь Ивановна и говорит мне: — Хозяюшка, голубушка, я хочу елочку сделать. Я удивилась. — Елку? Для кого же? Для муженька, что ли? — Да, для мужа… И у них в семье, и у нас всегда бывали елки… Так скучно…

— И то, дядюшка… иногда задумаешься об отце… Таково тяжко станет… Принял смерть, и родная рука глаз не закрыла. Даша задумалась, но тотчас отерла слезы и спросила: — А что, дядюшка, правда ли, говорят, что у нас скоро опять война будет? — Может, и будет, может, и нет, — уклончиво отвечал матрос. — Какое страшное дело эта война! Сколько народу безвинного погибнет… Сколько сирых останется. — Тебе-то что, девушка? Терять тебе некого. На войну, пожалуй, тоже не возьмут. — Старый матрос рассмеялся.…

— Ах, это противное, кривое зеркало! Ну когда вы мамаша, соберетесь купить хорошее? Своего лица узнать нельзя! — проговорила черноглазая девушка. — Подожди милая. Вот когда твой батюшка свою роденьку с рук спустит… тогда можно будет и о наших удобствах подумать… тогда и зеркало тебе купим. — Смотрите, мама! Какая досада! Опять отчего-то у меня нос краснеет… Что я стану делать?! — Помажь на ночь кольд-кремом, — посоветовала мать. Молодая девушка развалистой походкой подошла к столу, села удобно…

На дискотеку Оля Смирнова собралась отправиться с первой красавицей их класса Галькой Сивцевой. Галька Сивцева уже не первый раз ходила на дискотеку в соседнюю школу – у нее там была подружка, а потому с ней было идти как-то надежнее – все-таки чужая территория. К тому же – Оля знала точно – Сивцевой нравился одиннадцатиклассник из той самой школы, куда они собирались на дискотеку. И что из этого следовало? Правильно, ей не нравился Ярцев, и, стало быть, она не была Олиной соперницей. Сивцева,…

— Хватит! — сказал Отть. — Пора браться за паровую машину! — А как же самолёт? — спросили мы. — Самовёт закончим посве паровой машины, — решительно возразил Отть. — А корабль? — После того, как будет готов самовёт. Видите, какая каша заварилась! Пришлось приняться за паровую машину. Мы её почти закончили. Отлично получилось, только она ещё пых-пых не делала. — Прекрасно! — похвалил нас Отть. — Ничего, она у нас потом запыхтит. Так! Мы ещё автомобиль не девави. Стали мастерить автомобиль.…

– Неужели, блин, трудно просто посмотреть?! – вспылила Света. – Представь, трудно! – фыркнул Рома. – И если ты насмотрелась на эту фигню, то пошли по домам, тошнит уже с тобой снег месить! Услышав такое, Карина вовсе перестала дышать и вжалась в стекло витрины. Она знала, как остра на язык бывает Света. Но, к ее изумлению, одноклассница не стала спорить, прошептала лишь: – Ну и черт с тобой, Ромка! Парочка медленно двинулась в сторону площади, где красовалась огромная сверкающая елка, украшенная…

*** В яхт-клубе, куда я пришел на следующее утро, я не сразу нашел ее. У раздевалки — небольшого деревянного домика — стояли парни и девушки. Они были в плавках и купальных костюмах, громко смеялись, дурачились, и среди них я скорее по голосу, чем по лицу, узнал Катю. Черный купальник туго облегал ее, и в нем она уже не казалась такой худенькой и девчонистой, как во дворе. Я стоял в сторонке, под липой, терпеливо ожидая, когда она заметит меня. И она заметила. — Здорово! — крикнула она. — Иди…

– Ты очень испугался? – повторила мама. Я кивнул головой и крепко обнял её за шею. – Если ты… нечаянно, – медленно начала она. Но я перебил её, торопясь и заикаясь: – Это не я… Это Бум… Он подпрыгнул… Он немножечко подпрыгнул… Прости его! Лицо у мамы стало розовым, даже шея и уши её порозовели. Она встала: – Бум не придёт больше в комнату, он будет жить в будке. Я молчал. Над столом из фотографической карточки смотрел на меня папа… * * * Бум лежал на крыльце, положив на лапы…

—  Религию не забываешь? — спросил Кондрашёв. — А мне комиссар, по секрету скажу, хвалился, что ты в коммунисты записался. Пелипенко покраснел. Неловко застегнул ворот. Последний раз затянувшись, растёр в пальцах окурок. —  Трошки не так, товарищ начальник дивизии: я большевик, а не коммунист, — поправил его взводный с чувством превосходства. — В церкву не ходю, попов не люблю, но в бога верю. А коммунист должен крест снять, а я привык к кресту, будто к куреву. —  Вот тебе и программа! — воскликнул…

В самом опоздании не было ничего страшного. Никто не стал бы ругать Джанджи, никто не оставил бы его без обеда; к тому же малыш уже подкрепился инжиром. А нередко случалось, что за целый день у него во рту не бывало и этого. Больше всякого наказания Джанджи огорчил печальный взгляд Тури, прекратившего вдруг играть на кларнете. Тури? Но кто такой Тури? О нём можно говорить очень долго, но достаточно и нескольких слов. Тури - человек очень хороший. Вот и все. Очень хороший!! Несчастья, как…

Я надел очки. В окно лился яркий солнечный свет. Занавески колыхались от ветерка. Я поглядел на стену — на мой любимый постер. На нем был Я. Ты, поди, после школы каждый день спешишь домой? Бедолага! Мои родители все время в разъездах, поэтому и отправили меня в Тухлую школу, ставшую мне новым домом. Это школа-интернат, если ты еще не понял. Так что я живу в общежитии со своими друзьями. И никаких тебе родителей! Круто? Мы живем в старом здании, которое называется просто Тухлое общежитие. Я со…

Коле скреб ногтем парту и молчал, и наставления учителя на этом прекращались. Ему было хорошо известно, что не по своей вине этот способный, схватывающий все на лету ученик не ходит в школу. С тех пор как умер его отец, матери не на что стало кормить детей. Коле был самым старшим; кроме него, было еще два брата и совсем крошечная сестра. Отец Коле работал на кирпичном заводе, и, покуда был жив, семья еще кое-как сводила концы с концами. Теперь заботиться о куске хлеба приходилось матери и Коле. Когда…

Зимою пустырь выглядел непривлекательно. Лютые ветры продували его насквозь, заносили тяжелыми сугробами. Дорожек в снегу никто не пробивал, и снег лежал до самой весны, сверкая нетронутой голубизной. А летом здесь буйно разрастались бурьян, крапива, пахучая седая полынь, и паровозы по самые ступицы стояли в зеленом разливе трав. Росли на пустыре еще тоненькая серебристая пастушья сумка, солнечный одуванчик, и под самыми колесами можно было увидеть храбрую, веселую ромашку. Удивительно, что на…

Саша сел на землю как был, всё ещё в белой простынке. И заплакал. Так страшно ему было. Тут пришла Маша. Она увидела Сашу и вдруг начала смеяться. Очень громко. — Какой ты смешной! — сказала она. Саша поднял голову и перестал плакать. — У тебя хвост на голове, — смеялась Маша. — На голове хвостик, а на шее скатерть! А ведь так и было. Голова у Саши была почти лысая, и только на макушке торчал хохолок. Точно, как хвостик! Маша так хохотала, что Саша рассердился. — Но я не хочу опять…

Мартин нырнул, перевернулся под водой на брюхо и выставил из воды одни глаза. Теперь он мог рассмотреть детей как следует. Это были девочка и мальчик. У девочки были каштановые волосы. Она бросала в воду мелкие камешки. Мальчик тоже швырялся сперва маленькими, потом стал выискивать камни побольше. Небось хотел показать девочке, какой он сильный. «Воображала», — подумал Мартин. Тут довольно здоровый камень попал Мартину в спину. Он сумел удержаться и не вскрикнуть. Но тотчас второй камень угодил…

Бабушка говорила, что подпол потому сделан так основательно, что самый первый хозяин дома, все тот же купец неизвестной гильдии, надеялся пересидеть в нем вместе со своей семьей любые стихийные бедствия и катастрофы. Вроде бы раньше существовал даже какой‑то подземный ход, который вел далеко в лес, но потом его заделали. И вот теперь бедной Саше не только не уйти в лес, но и наверняка не вылезти в бабушкину кухню. Когда немножко унялась боль в боку, Саша, охая и ругая себя на чем свет стоит,…

Отношение к бедным в книгах Лидии Чарской – главное мерило человеческого достоинства. И это действительно было в традициях дореволюционной русской интеллигенции. Обратите внимание, что в «Записках маленькой гимназистки» такие благородные качества проявляет юная графиня Анна Симолинь. Она и Лену берет в гимназии под защиту, и Нюру обласкала, появившись очень вовремя на детском празднике в доме родственников Лены. В своих произведениях Лидия Чарская учит детей составлять мнения о человеке по его…

— Потому что ты не сделала мне предложение, — отвечал Йоран и снова целовал Мамашу. Настоящим поцелуем, с открытым ртом, как в кино. «Вот мерзость», — думал Цацики и закрывал глаза руками. — Я же не знала, что буду с тобой так счастлива, — вздыхала Мамаша. — Если бы знала, сделала бы тебе предложение, как только ты у нас поселился. И так вот они кривлялись постоянно, и Цацики почти пожалел, что поехал с ними. В придачу ко всему его поселили в отдельном номере.…