Детская проза

Петя говорит: — Теперь я тоже буду сам одеваться. Тут все засмеялись. И доктор засмеялся. Он со всеми попрощался, и с Колей тоже попрощался. И ушёл по своим делам. Папа пошёл на службу. Мама пошла на кухню. А Коля с Петей остались в комнате. И стали играть в игрушки. А на другой день Петя сам надел штанишки, и никаких глупых историй с ним больше не произошло.

— Вашему Величеству нездоровится? Рядом с креслом застыл неизвестно откуда появившийся человечек. Ростом он был с пятилетнего ребенка. Круглые глаза, остренький носик и смешной хохолок на голове делали его похожим на птичку. — А, это ты, Птица-Найденыш, — вздохнул Король. — Я никогда не привыкну к твоей способности: возникать из неоткуда и исчезать в никуда. Ты, конечно, слышал, какую новость принесла Королева Эльза? Принцесса Счастливица! Бедная моя женушка! Она не знает, что много лет назад,…

— Ох-ох! Изю-изюмушка… Давай передохнем хоть минуточку! — Потерпи, пожалуйста. Вон за тем желтым домом с башенкой начинается забор Королевского парка. Через несколько минут, дети свернули за угол и оказались перед резной решеткой. Сбросив с плеч рюкзак, Изюмчик сел на землю. Маковка шлепнулась рядом и привалилась к брату. Они сидели молча, наслаждаясь отдыхом. Впереди их ждала ограда. Глава вторая В которой Изюмчик и Маковка находят Заветное Озеро и что из этого получается …

— Есть хочется, — пожаловался кот, — кажется мышь, и ту бы сейчас съел. Даже от крысы не отказался бы. А вот, кстати, кто-то под кроватью возится. Сейчас мы им полакомимся! Чтобы зря не шуршал. Через мгновение огромные зеленые глазищи уставились на дрожащую троицу. — Вот так мышки, — хихикнул кот. — Вылезайте, не трусьте. Я вас не трону. Что-то в его голосе заставило хозяюшку откликнуться на приглашение. Девочка выбралась из своего убежища, уселась на краешек кровати, и в упор уставилась на…

Глава вторая В которой Птица-Найденыш знакомится с забавными обитателями домика на болоте — Фу, какая гадость! Профессор, помилосердствуйте! Уберите склянку! — как сквозь вату донеслось до сомлевшего юноши. В нос ударил нестерпимый запах какого-то лекарства. Не открывая глаз, он чихнул. — Прекратите ворчать, Господин Ландрин! — сердито отчеканил кто-то прямо над ухом юноши. Прохладные пальцы легли на запястье пострадавшего. — Вот и славно! Пульс редковат, но достаточного наполнения… Мальчик…

— Вовсе не устала, — живо возразила малышка, теребя уголки фартучка. — Матушка уверяет, что моя бледность наследственная. У моего батюшки такая же белая кожа, такие же узкие запястья и длинные пальцы… — Да? — заинтересовался старик. — Как странно! Я вижу тебя каждую ночь. Капризничаю. Ворчу. Принимаю пилюли, которые изготавливает твоя матушка. Ощущаю прилив бодрости, позволяющий мне прожить весь последующий день. А ведь, в сущности, я ничего о вас не знаю. Стыдно признаться, но я не понимаю: почему…

— Не стану, тато, честное слово, не стану. Я тихо… — Знаю, как тихо: сам голубей когда-то водил. Голубь воздух любит, простор. Это не курица. Курицу можно в чулане держать, да и та заскучает… В эту минуту во дворе скрипнула калитка, и кто-то осторожно крикнул: — Василь! Я сразу узнал голос Петьки Маремухи и схватил кепку. Выглянув в окно, отец сказал: — Приятель твой пришел. Вот отдай ему голубей на попечение — и весь сказ. Когда я рассказал Петьке Маремухе, что мы переезжаем, он отмахнулся.…

Сердито посапывая, Саша то и дело поглядывал вниз. Я знал, что Бобырь обидчив и часто сердится из-за пустяков. Чтобы не дразнить его, я сказал тихо и миролюбиво: — Не обижайся, Сашка, я же не нарочно. Я не думал, что там грязь. — Да, не думал… — протянул Сашка. Но Маремуха, прерывая нас, крикнул: — Тише, хлопцы!.. Слышите? Из-под высокой ратуши-каланчи, что стояла посреди центральной площади, донесся звон разбитого стекла. — На помощь! — прокричал чей-то сдавленный голос. — А ну,…

— Думаешь, это лучше? — спросил вновь порозовевший Курт. Грот не ответил. Подкатив колесо к передку, он достал домкрат и с ворчанием стал поднимать машину. — Можно, я помогу тебе? — предложил Курт. — Отстань! — рявкнул Грот. — Садись на траву и не мешай мне! Курт надулся, отошёл в сторонку и сел. Но едва он огляделся вокруг, как тотчас забыл и обиду и только что пережитый страх. Он уже давно любовался местами, по которым они проезжали, но именно сейчас…

— Мы получили квартиру! Бабушка уложила вещи Душана в чемоданчик. Потом насыпала маме полную сумку груш и проводила всех троих на станцию. Душан взял с собой кнутик и белого котёнка. Квартира, которую все так долго ждали, была красивая и просторная. Куда просторнее бабушкиного дома. В ней пахло извёсткой и масляной краской. Душану квартира очень понравилась. А вечером мама сказала: — Душанко, ты уже большой, пора тебе идти в садик. Завтра я тебя туда отведу. — А зачем? Я лучше дома…

Но все-таки, скажите, что мне принести в живой уголок? Мыши кончились, а рыбки кусаются… Одно расстройство! --

Машина вздрагивала и останавливалась. — Галя, скажи и ты спасибо. — Спасибо! — кричала Галя, уже стоя на мостовой. Вверху улыбались красноармейцы. Один раз, когда Галя с мамой гуляли по улицам города Куйбышева, они увидели, как в трамвай, идущий к вокзалу, садились пятеро молодых красноармейцев в полном снаряжении. Должно быть, они уезжали на фронт. Красноармейцев провожали колхозницы. Колхозницы плакали и целовали своих сыновей и братьев. Вся улица вокруг них как будто…

Однако ни разу не постучали в мою дверь ни Ахмадей, ни Яша. Я сам выходил во двор, чтобы завязать с ними отношения. Дождавшись, пока они кончат играть в волейбол или в лапту, я затевал разговор о том, о сём… Вскоре беседа становилась всеобщей. Говорили о Чапаеве и о метеорах, о седом Урале и каналах будущего, вспоминали путешественников и славных борцов за свободу… Разгорались глаза и страсти. Но всё же чаще всего со мной разговаривал Мансур. Он мог задать в день триста вопросов, только успевай…

Лад Симбирском заливаются жаворонки. Звенят в небе над Волгой. Волга круто повернула у города, несёт к югу глубокие воды. Льды недавно прошли. С высокого симбирского берега видны луга, синие дали. Плывёт по Волге пароход. «Белый пароход, куда ты плывёшь?» — «Далеко, к морю Каспию». В Симбирске весна. Слышно, как хором щебечут воробьи. Все улицы и сады полны птичьим щебетом. В Карамзинском сквере по чёрной клумбе важно расхаживает грач с большим серым клювом. Ветер треплет ветки берёз. На улицах…

Раньше, оказывается, среди взрослых была такая мода: каждый придумывал своему ребенку имя, которого нет ни у кого другого. У нас во дворе есть мальчик — Дальвос. Это означает Дальний Восток. Ребята с нашей улицы никак не хотели считаться с Уралом и Ак-Иделью, продолжая дразнить моего брата серпом. Брату моему это надоело, и он сам себя переименовал в Мусу. А это имя в нашем народе очень почитается: его носил поэт Муса Джалиль и носит дважды Герой Советского Союза военный летчик Муса Гареев, наш…

В 1894 г , спустя пять лет после смерти первого мужа, Уиггин вышла замуж за Джорджа Риггза, нью-йоркского бизнесмена, и следующие годы ее жизни были заполнены путешествиями, работой над новыми произведениями, общением с многочисленными друзьями и почитателями, выступлениями с чтением отрывков из своих произведений как в Америке, так и в Европе. Среди ее популярнейших книг - “История Пэтси” (1883), “Тимоти ищет” (1890, экранизирована в 1919, 1922, 1936 гг.), “Проблема Полли Оливер” (1893), “Путь Пинелопи”…

— Вот пейзаж так пейзаж! Красота! — щёлкает он языком. — Как на курорте! Небо — просто море… А волны на нём какие гуляют! С наш дом! Вот-вот захлестнут корабль! Любит заливать этот Димка! На курорте никогда не был, море и вполглаза не видел, а хвастается. Я взглянул на небо. На горизонте, будто клочья пены, белели маленькие облачка, да и те под лучами солнца постепенно таяли. А о корабле и подавно говорить нечего! Димка просто всё выдумал! Но мне почему-то нестерпимо захотелось хоть…

Донна Анжелика берет скрипку в руки и поднимает смычок. — Внимание, Ninon, внимание! Но Ninon не надо предупреждать: с первыми звуками музыки, она вся преображается. Усталое личико оживляется сразу и вдохновенно поднимается кверху… Румянец опаляет худенькие смуглые щеки. Горят, как звезды, черные глаза… Донна Анжелика хорошо играет на скрипке. Ее смуглая рука, вооруженная смычком, извлекает из инструмента, то плачущие навзрыд, то радостно ликующие звуки. Ninon — вся внимание, вся вдохновение…

Буду писать дальше — поправят! Наша семья. — Мои куклы Кроме меня, детей у нас нет в доме. Это ужасно! Уж как я прошу у мамочки сестру — нет, так и не могу допроситься! И главное, им же самим хуже: если б я была не одна, я бы гораздо меньше им надоедала, a так мне скучно; великое, подумаешь, удовольствие сидеть с француженкой и разговаривать! Да и придира она: что я ни скажу, непременно поправит, все не так, все не по её; мудрит только; a кто ее знает, сама-то она верно ли еще говорит?…

Из классов выбежали институтки; в зале стоял гул от общей болтовни и смеха. Кудрявая головка Леночки мелькала здесь и там. Шалунья мимоходом скалывала булавкой платья двух «обожательниц», т. е. девочек, обожающих одна другую и ходящих всегда вместе под руку. Ах, как живо промелькнула «перемена», опять урок! Все опять расселись по местам. Урок — «пробный», т. е. одна из пепиньерок старшего курса преподавала урок, а остальные сидели тут же в классе и составляли конспекты. Вдруг пронесся…