Поэзия

ЛЮБОВНОЕ ЗЕРКАЛО Вот зеркало мое — прими его, Киприда! А. Пушкин 3. НА ОСТРОВЕ ЦИТЕРЕ Волны кружевом обшиты Сладко пламенной луны. Золотые хризолиты Брызжут ввысь из глубины. На прибрежиях зеленых Ждут влюбленных шалаши. О желаньях утоленных Напевают камыши. Смуглый отрок, лиру строя, На красавиц целит глаз. Не успела глянуть Хлоя, Как стрела ей в грудь впилась… Волны, верные Венере, Учат шалостям детей. Не избегнуть на Цитере Купидоновых…

ОСЕНЬ Деревья листву отряхают, И солнышко сходит на нет. Всю осень грустят и вздыхают Полонский, и Майков, и Фет. Всю осень, в какую беседку Ни сунься — мелькают впотьмах Их брюки в широкую клетку, Тяжелые трости в руках. А тут, что ни день, перемены, Слетает листок за листком. И снова они современны С безумным своим шепотком. Как штопор, вонзится листочек В прохладный и рыхлый песок – Как будто не вытянул летчик, Неправильно взял, на глазок. Охота к делам…

За это время, в том числе и после выхода очередных томов, обнаруживались все новые и новые есенинские автографы и другие материалы, связанные с жизнью и творчеством поэта. Состав томов существенно расширялся за счет текстов, не входивших в предыдущие собрания сочинений Есенина; в их числе — 13 стихотворений, 48 писем и записок, несколько заметок, множество черновых набросков и др. Большое количество новых материалов побудило редколлегию уточнить первоначальную структуру издания. В четвертый том…

3 МОЯ БЕСЕДА С ЧЕРНОЙ ШАЛЬЮ — Скажи мне, всегда ли ты черной была? Быть может, когда-то была ты бела? — Как пена морская, была я бела, Как белые чайки, по сини плыла, Как чайки, что, пены коснувшись слегка, Уносят ее белизну в облака. Была белопенной, молочной такой, Когда твоя мама была молодой. Когда ей поднес луговые цветы Отец твой… И был он моложе, чем ты, Подтянутей, строже по стати и сути. Учился отец твой не в Литинституте, И много трудней,…

ЧТО Я ПОДУМАЛА Я слегка поджала губки, Словно думала:                        «Ну что ж, Согласовывать поступки Ты теперь со мной начнешь. Будешь вскакивать с постели И бежать на голос мой. И тебя в тиши ночной Песни петь у колыбели Научу я под луной. И смогу,              как ни работай,…

У очередного магазина я встретил одноклассника Саньку. Одет он был в стиле «разоблачённый диверсант», стоял на костылях и тоже «болел, как собака». Я купил ему «красненькую» и мы с ним немного посидели на заснеженной лавке. Он рассказывал, время от времени, как к материнской груди, припадая к горлышку бутылки, а я его слушал. Все мои ровесники еще до 40 лет безвозвратно умерли от водки. Кто отсюда уехал, те живы. Кто остался, тот умер. Видимо плохая геомагнитная зона. — Беги отсюда. Хочешь жить,…

Мудрец Мутным был мудрец. Как в народе появился, Так у всех на устах появился. Потом обжился, и начал богатеть, Иногда, просьбами своими наглеть. Стали плохо про Мудреца говорить, Но этот разговор он мог заглушить. На девку молодую глаз он положил, Наверно, что-то себе на уме намудрил. Жениться, он на ней собрался. Никто препятствовать, вроде, не пытался. Отговаривали девицу: «Не вздумай на мудреце жениться!» И сама та свадьбы не хотела. Ей бы молодого взять в мужья, Тогда счастлива…

В ней поётся, что норды побелели от свиста, что рассыпаны ноты февраля-тромбониста. Снег колючий завьюжил, сделав клумбу седою, и промёрзшие лужи заплывают слюдою… Море призрачным зверем жмётся к тучам тяжёлым и не верит, не верит облакам-дирижёрам. Скулы стынут от стужи, не спасают одежды… Снег над городом вьюжит, леденеют надежды… Понимаешь, ведь если шторм накатит на город, это, в сущности, песня о хорошей погоде. Ты слезы не уронишь… Все снега, все пороши — это песни…

Теза «Я перед вами виноват…» Я перед вами виноват, зацветший пруд и тонкий колос: никак мой своевольный голос звенеть не хочет с вами в лад — я перед вами виноват. Пора во всем сознаться мне: простите, облака и птицы, мне что-то нынче не летится, знать, руку отлежал во сне — пора во всем сознаться мне. И ты, Отец, меня прости: хоть это труд, конечно, адов — плодить людей, и рыб, и гадов, но нам опять не по пути, уж ты, Отец, меня прости. Вся жизнь – на кончике пера, и для того,…

Новогоднее Зима свирепа! Вьюга-вражина! Скамейка, сало, самогон… И мой окурок непогашенный Дух испустил под сапогом. Лежат снега со знаком качества. Ночь новогодняя хмельна. Все наши милые чудачества Её потешили сполна. И даже бомж с котомкой рваною У ёлки славит новый год, Забыв на миг судьбу поганую, Что к безысходности ведёт. Гуляет чернь и власть законная, Хотя пред Богом все равны. Грядёт российское, исконное Похмелье с привкусом вины. И мы с тобой, такие праздные:…

«Я по жене…» Я по жене Погоду узнаю. Точнее, чем По метеопрогнозу: Когда она обижена — К дождю, Когда она рассержена — К морозу. А если не разгневана жена, Как было В незапамятные годы, и все ей хорошо, То будет что? Мне кажется, Что нет Такой погоды. «Она ему и говорит…» Она ему и говорит: «Дурак ты, Вася, мол!» А он привык, Он дверью – хлоп И «мерседес» завел. Еще завел на стороне Он девочку одну. И забывает иногда Сварливую жену. Дурак ты, Вася! — …

Невольно вспоминаются строки Ирины Озеровой: Мой храбрый мальчик! В недрах всех эпох Случались люди с обостренным слухом. Не нравились они царям и слугам, И никогда не помогал им Бог. Им приходилось рано умирать И трудно жить Всего за миг единый — За счастье видеть, и писать картины, И строчки торопливые марать. Да и «Берег понимания» вышел совершенно случайно: издательству надо было срочно латать дыру в плане, а в портфеле лежала как раз книга И. Озеровой.…

старик с бандурою в руках, седой казак. «И так и сяк... И нужно бы, да неохота... А все же нужно. Хоть два года пускай по свету он порыщет и сам судьбу свою поищет, как я искал ее... Ярина! А где Степан?» — «А вон под тыном, как в землю вкопан, нем и глух!» «А мне и невдомек... Эй, друг, иди сюда! Идите оба! Как вам такая дробь на пробу?» И грянул по струнам. Он играет, а Ярина со Степаном в пару. Он играет, подбавляет каблуками жару: «Кабы мне такого бы горя:…

1856 «Поле зыблется цветами…» Поле зыблется цветами… В небе льются света волны… Вешних жаворонков пенья Голубые бездны полны. Взор мой тонет в блеске полдня… Не видать певцов за светом… Так надежды молодые Тешат сердце мне приветом… И откуда раздаются Голоса их, я не знаю… Но, им внемля, взоры к небу, Улыбаясь, обращаю. «Осенние листья по ветру кружат…» Осенние листья по ветру кружат, Осенние листья в тревоге вопят: «Все гибнет, все гибнет! Ты черен и гол, О…

Олегъ усмхнулся; однако чело И взоръ омрачилися думой. Въ молчаньи, рукой опершись на сдло, Съ коня онъ слзаетъ угрюмой, И врнаго друга прощальной рукой И гладитъ, и треплетъ по ше крутой. «Прощай, мой товарищъ, мой врный слуга, Разстаться настало намъ время: Теперь отдыхай; ужъ не ступитъ нога Въ твое позлащенное стремя. Прощай, утшайся, да помни меня. Вы, отроки-други, возьмите коня! Покройте попоной, мохнатымъ ковромъ; Въ мой лугъ подъ устцы…

VI Всегда безмолвно на долины Глядел с утеса мрачный дом; Но пир большой сегодня в нем — Звучит зурн'a, [2] и льются в'uны — Гудал сосватал дочь свою, На пир он созвал всю семью. На кровле, устланной коврами, Сидит невеста меж подруг: Средь игр и песен их досуг Проходит. Дальними горами Уж спрятан солнца полукруг; В ладони мерно ударяя, Они поют – и бубен свой Берет невеста молодая. И вот она, одной рукой Кружа его над головой, То вдруг помчится легче птицы,…

Одинокая жизнь Дождь утренний стучится осторожно В мое окно; во дворике хохлатка Бьет крыльями; селянин хлопнул ставней, Глядит на поле; солнца луч, сквозь капли Пройдя, дрожит; я поднимаюсь тоже И выхожу, и стайки облаков, И первый посвист птиц, и свежесть утра, И луг смеющийся благославляю. Но не забыл и вас, глухие стены Угрюмых городов, где ходят парой Тоска и ненависть, где я живу, И мучусь, и умру наверно скоро. Здесь как-никак сочувствия немного Я нахожу в природе (ведь когда-то…

Евгений Евтушенко Катер святи Издательство «Молодая гвардія» 1966 КАКАЯ ЧЕРТОВАЯ СИЛА! I * * * Какая чертовая сила, какая чертовая страсть меня вела и возносила и не давала мне упасть? И отчего во мне не стихнула, и отчего во мне не сгинула моя веселая настыринка, моя веселая несгибинка? 5 И, нам конец на берег выкинув, таскали молча деловито матросы, мрачные как викинги, в мешках дерюжных души чьи-то. И катер вновь пошел намаянно,…

При всей своей увлекательности, рассуждения о влияниях и истоках в творчестве того или иного поэта — особенно на нынешнем уровне развития стихотворной речи — оборачиваются по существу подменой осознания того, что этим поэтом сказано. На подмену эту критик идет тем охотнее, чем некомфортабельней (говоря мягко) и трагичней (говоря жестко) оказывается содержание сказанного. Рейн не избег уже и не избегнет этой участи впоследствии. Поэтому мы позволим себе здесь не предаваться подобным экскурсам, обессмысливаемым…

Блестит на травке первый иней Блестит на травке первый иней, Хрустит под унтой ломкий лед. На горизонте небо сине, Уходят летчики в полет. Иной и шутит, и беспечен, Как будто гладкий выпал путь, А он уж пулею примечен. Ему и дня не протянуть. Мне говорят: «Зачем лукавить! Пусть каждый будет сам собой, — Судьба солдата нелегка ведь. Так не заигрывай с судьбой…» Я все ж — за милую браваду, Хоть нелегка она вдвойне. Ведь жить-то надо, драться надо, И на войне —…