Проза прочее

Важно и то, что поэзия Рубахина обладает нечастым для современной словесности качеством – она психологична, причем вне всяких вульгарных коннотаций . Рубахин, поэт, безусловно, эгоцентричный, ставящий субъект в основание поэтического познания, никогда не отказывается от самого факта наличия внешнего…

Тогда, под этот марш отец сказал мне: война – это лишь ещё один способ убийства. Я смотрел в его светло-зелёные, бледноватые глаза. Как они были прищурены, я помню до сих пор – в них было не презрение, а жалость к этим «детям войны». Тогда, когда мне было так мало лет, всё, что я смог сделать, это…

После Мнит ли о боге Полусфера Серебряной чаши В прохладном саду? — Испуская ветвления Флоры <из капли Её голубого субстрата В своём подбрюшьи> И когда опрокинется Солнце, Небо, Луна, Эта Чаша Станет передвигаться Посредством веточко-лапок В руинах Пространства, Мрамора, Мяса…

Увы, но с пришедшим на замену Сталину Хрущевым положение таких, как Алексеев, нисколько не изменилось: в литературу прорвались «шестидесятники», надолго захватившие «господствующие высоты». Поколению «семидесятников», к которому принадлежал наш автор, не оставалось места в отечественной словесности.…

Ладно. Быстро подкачал топливо в ручном режиме – подкачивалось нормально. Опустил кабину. За руль и к зажиганию. Повернул ключ: – Грмр! – мотор подхватил с полтыка. – Ты-дыт тум клянц. – и заглох. Вылез наружу. Откинул кабину и уже находясь в прострации, опять посмотрел на мотор. Чего это он дурит?…

– Кто Вы? На лице мужчины отразилось удивление: – Ты издеваешься надо мной? – Нет. – Зачем ты пыталась покончить с собой? Что случилось за эти три дня, пока меня не было дома? – Я пыталась покончить с собой? Нет! Вы ошибаетесь! Я попала под машину случайно! Удивление на лице мужчины сменилось…

2. Сельское кладбище Когда я покидаю дом свой, с огромной кухней, с кортами                                                                 и лабиринтом спален, и медленно шагаю по дороге, откуда полстолетия тому везли разбитый наш корабль на бричке, по частям, – навален бег подколенных впадин…

Собачья голова волен Гулливер в собаке что собака в Гулливере в суете и вере едут в некоем прощальном сквере а обратно едут люди как растения обвиты мрамором и снежной крошкой поигрушечно убиты сшиты Гулливер с собакой и собака с головою тень проходит между ножниц сизым веком на куски…

Представляется логичным, что сохранения заслуживает не только прошлое, но и настоящее. В книге с говорящим названием «Проза жизни», вобравшей стихи середины 2000-х годов, Остудин делает этот ожидаемый шаг. Внимание к броской детали, яркому образу, характерной сцене позволяет представить некоторый момент…

– А у нас что, рассол огуречный есть? – удивленно глянула Таня, на секунду оторвавшись от стакана. – Да нет… Это я так сказал, для метафоры. – Ладно, хватит над бедной женой издеваться, – выдохнула она, осушив стакан. – Уф, хорошо-то как, а? – Ты не жена, ты колдырь. Поняла, кто ты? Хорошо, пацаны…

– Ты кто такой, из какой части, как твоя фамилия? Я бы хотел ответить, да рот не открывается. Тут, на свою беду, пошарил по карманам брюк и достал очки. Целые! С радости одел их. – Да это же немец, – услыхал я, – он и по нашему говорить не умеет. – Нет, – отвечает второй, – еврей это. Посмотри-ка…

Телефон завибрировал. Ну конечно, это Холдо – хочет убедиться, что сегодня они пойдут в школу вместе (и не важно, что они делают это каждое утро). Да, так и есть: Доброе утро, Бри. Встретимся сегодня на нашем углу? Пожалуйста, дай мне знать. Холдо. Холдо никогда не сокращал слова в эсэмэсках,…

– …Какое рисовать… – стонет по телефону Саша. – Даже не тащи сюда свои дурацкие краски… Лучше клизму учись ставить! Тут даже судна нет! Хоть судно привези. – А клизмы хоть есть на острове? – робко интересуюсь я. – Да ничего тут нет! – ругается Саша. – А как же они… А как же ты… Совсем не… – Да,…

Убаюканный монологом Фишмана, Джон Стюарт снова заснул. На грани бодрствования он понял, что находится не в Аризоне и вообще не в США, но сил сопротивляться не было, и он провалился во тьму. Клиент готов «Ну, и как ты его взял? – спросил генерал Вахрушин майора Тёркина. – За ним ведь трое агентов…

Моя очередь. Вылетаю, сломя голову, из этого дурдома. Воздух. Холодный зимний воздух наполняет мои легкие и дышать становится проще. Сердце больше не бьет в колокол, а высохший пот придает лицу глянцевый оттенок. Настал день. День моей выписки из лечебницы – дома с заблудшими душами, лазарета для…

А водочка «Столичная», На вкус она отличная, Но не хватает денег на неё… Тогда как в отличие от них Борис имел за душой всего две бутылки «Пшеничной» для личного употребления, данных на дорогу его сердобольной матушкой, с напутствием в виде чуть ли не похоронных стенаний. Внезапно дубовые ворота…

– Господи боже, – сказала Лекси. Она припарковала машину через дорогу от дома, на травянистом берегу утиного пруда, и сидела на крыше. В начале первого Лекси и Сирина еще спали, свернувшись калачиком спина к спине в широченной Сирининой постели, и тут доктор Вон потрясла Лекси за плечо и зашептала:…

Работу дворника Аня, конечно же, не любила. Если найдется человек, который скажет, что свою работу дворника он очень любит, можно с уверенностью сказать, что он просто кривит душой. Не родился еще человек, который с удовольствием занимался бы обслугой посторонних, незнакомых ему людей, да еще за такое…

Через два свободных места от неё, на другом конце лавки, сидели два гражданина кавказской национальности. Они лениво переговаривались на своём языке. Младший из них баловался с мобильным телефоном, и тот жалобно попискивал в его руках. Старший же сидел развалясь и вытянув в проход ноги в дорогих ботинках.…

Нет. Вчера я поступил так, как следовало поступить давно – хлопнул дверью, в прямом и в переносном смыслах. И что теперь? Теперь я безработный, вот только совсем в ином обществе, чем то, в котором жил до сих пор. – Вы еще не раз пожалеете о том, чего вас непременно лишат демократы, – обратилась как-то…