Проза

– Молодежи всегда приятно побыть одной, а у меня и так много дел... Желаю вам весело провести время! И она пошла по ступенькам, ведущим из сада во флигель. И вот молодежь осталась действительно одна. Две девушки – миниатюрные, кругленькие создания, к рыжеватым локонам которых так удивительно шли веснушки и неизменно веселое настроение, были дочерьми кантора Янке, страстного поклонника Ганзы, Скандинавии и Фрица Рейтера [2] . Из симпатии к мекленбургскому земляку и любимому писателю он, по примеру…

"Телеграмма. Срочно. Дальлеспром. Ускорьте отпуск лесоматериалов для заготовки тары. В случае запаздывания ответственность перекладываю на вас". Под телеграммой пометка: "Копии: Далькрайисполкому, Далькрайкому, прокуратуре, ОГПУ, РКИ". Не надо иметь большое воображение для того, чтобы угадать, что сделает со свалившейся на него ответственностью такой же бюрократ хотя бы из того же Дальлеспрома. С молниеносной быстротой он швырнет ее таким же порядком дальше. И, таким образом,…

В сенях что-то стукнуло. Кто-то впотьмах шарил рукой по двери. - Кто там? - спросила мать, а Валька и Николашка подвинулись к ней поближе. - Не спишь, Маша? - послышался дребезжащий старческий голос. И тогда мать узнала, что это соседка Марфа Алексеевна. - Какой тут сон, - быстро заговорила обрадованная мать. - И свету нет, и аэроплан гудит, и самого нет. А тут еще Ефимка так и рванулся из рук, как будто бы его кипятком ошпарили. - Комсомольцы, - с грустью проговорила бабка. Слышно…

Грубые, скрепленные железными скобами бревна потолочного наката вздрагивают. Через щели на плечи, за воротник сыплется сухая земля. Телефонист поспешно накрывает каской миску с гречневой кашей, не переставая громко кричать: - Правей, ноль двадцать пятью снарядами! Теперь точно! Беглый огонь! Через пять минут огневой шквал с обеих сторон, как обрубленный, смолкает. Глаза у всех горят, лбы влажные, люди пьют из горлышка фляжек. Телефонист запрашивает соседей, что и где случилось. Выясняется:…

Взмокший пулеметчик с ходу рванул пулемет, нажал на спуск "максима", и счет разом изменился. Хата. Сброшены на пол подушки, перины. Здесь они спали Стол. На столе тарелки, ложки, опрокинутая крынка молока. Здесь они жрали. Настежь открытый сундук, скомканное белье. Вышитое петушками полотенце. Детский валенок. Здесь они грабили. Над сундуком в полстены жирным углем начерчен паучий фашистский знак. Стены мирной хаты дрожат от взрывов, от горя и гнева. Бой продолжается. По…

- К вам. - Ну вот и хорошо, что во-время еще захватили, а то пришлось бы вам оставаться где-нибудь в Москве. Сергей согласился, что точно хорошо. Вот и комиссар. Сергей отворил дверь и вошел. Напротив, за столом, заваленным бумагами, сидел человек лет 40 - 45. - Поздновато, - окинул он взглядом Сергея, вручившего ему бумаги, поздновато. Канцелярия уже упакована. Сердце Сергея дрогнуло. Комиссар о чем-то думал. - Строй проходили? - Проходил. - Где? - В боевой дружине…

- Вот дурной! - ускоряя шаг и держась вровень с вагоном, снисходительно говорит старший. - Разве на войне это пьют? Да не жмись ты мне к боку! Не крути головой! Это наш "И-16" - истребитель, а немецкий гудит тяжко, с передыхом. Война идет на второй месяц, а ты своих самолетов не знаешь. Фронтовая полоса. Пропуская гурты колхозного скота, который уходит к спокойным пастбищам на восток, к перекрестку села, машина останавливается. На ступеньку вскакивает хлопчик лет пятнадцати. Он чего-то…

І з таго часу мы падаем, Люцыпар і я і астатнія, з шостага дня зь недзе-каля трэцяй гадзіны, бо Бог у гневе Сваім адвёў ад нас правіцу Сваю, у якой мы былі сабраныя, а Адаму даў узьляцець у рай на вогненнай калясьніцы, а лісьлівыя анёлы паперад ім сьпявалі хвалу, сэрафімы сьвяцілі яго, хэрувімы дабраслаўлялі яго. І ўжо-такі неўзабаве пашкадуе, кажа Люцыпар, як што не бяз марнасьці адпрэчвае нас, не бяз шкоды сабе. Яму патрэбнае наша НЕ, як сьвятлу цемра. Але я буду гібець у глыбінях, у прасторах…

Вот почему именно к другу Шульцу и его супруге обратился герр Карл в этот трудный для него час. Прихватив с собой коробку сигар и бутылочку вина, он навестил их в маленьком домике на краю сада и изложил свой план. На следующий день герр и фрау Шульц принялись за дело. Был скатан в рулон ковер из кабинета герра Карла, в полу проделано отверстие и установлена лестница, ведущая в подпол. Прежний вход замуровали. К этому времени туда уже была перенесена добрая половина всех книг, сигары и вина. Фрау…

Я побледнел: я и не подозревал, что это всем известно. Я полагал, что спрятал труп, который предварительно разрубил на куски, в надежном месте. АН нет, речь-то, оказалось, о другом: -- Вы скорее милы. Это был один из чудовищнейших моментов в моей жизни. Сколько вульгарности, дурных манер и вдобавок семнадцать лет дипломатической службы, и за пятнадцать минут беседы с таким трудом заработанная репутация -- коту под хвост! Что я мог сделать? На миг я подумал, не укусить ли мне ее за ухо, но решил,…

Мне понадобились годы, чтобы понять, как переплетались в его характере глубокая серьёзность и стойкость и свойственное французам шутливое лукавство. Дядя говорил, что «воздушные змеи должны, как и все, учиться летать», и с семи лет я провожал его после школы на «испытания», как он это называл, то на луг, раскинувшийся перед Ла-Мотт, то немного дальше, на берега Риголи, с «ньямом», от которого ещё приятно пахло свежим клеем. — Надо крепко держать змеев, — объяснял он мне, — потому что они тянут…

Грузовики оставляли позади себя облака пыли и копоти, и проходило немало времени, прежде чем глаз вновь начинал различать падающий снег. - Снег все еще идет? - спросила девушка. - Не то слово! Скоро все будет белым-бело! - Вот и славно. - Что-что? - Это славно, говорю. Мужчина грустно глянул на худосочную снежинку, подставил ладонь и зажал в кулаке ледяную слезку. - Красиво, должно быть,- сказала девушка.- Я люблю снег. А еще мне хотелось бы увидеть статую. Мужчина не…

Д'мон произрастал в средней инженерной семье, накопившей сыну на компьютер (это слово произносилось с каким-то мистическим почтением) и отправившей его учиться на бюджетной основе в технический ВУЗ - на программиста. В армию-то кому хочется отдавать родную кровинушку? о мы отвлеклись. Да и к компьютерам дальнейшее повествование не имеет ну совершенно никакого отношения. - А если "самого дела" нет, то зачем тебе нужны доказательства, что я на нем существую? - Д'мон даже не пытался скрыть ехидную…

Наш маститый корифей г. Айвазовский выставил шесть (почему бы не шестьдесят?) картин, если можно назвать этим именем продукты творчества уважаемого профессора. Все та же прозрачная водица, те же туманы над нею, и все такое розовенькое, голубенькое, красивенькое. Две картины претендуют на некоторого рода жанровое значение, а одна метит даже в исторический жанр. А именно, на одной из картин ("Буря у крымских скал") на скале, куда решительно нет возможности забраться смертному, в интересной…

- Не горячись, Гена, - советует Рыжий. - Маленькая она еще, пусть подрастет. - Вот и хорошо, - говорю. - Вот и отлично. Ты беги на пруд, место займи, а мы тут погуляем, пока подрастем. Лады? Рыжий хмыкнул, заулыбался, посмотрел на меня с подтекстом, потом говорит: - Ты, Гена, прямо с коня упал. Забыл, что ли? Совсем потерял связь с народом - а ведь сегодня пять лет чертановскому лото. Юбилей, Гена. - Как?! - говорю, а первая мысль - надо же, как не повезло, теперь точно не отвертеться. -…

- Привет! Как у тебя с деньгами? - Ничего, до дому как-нибудь доберусь, - охотно отозвалась она. - Ты всегда считаешь чужие деньги? - Нет, - соврал я. - Иногда. Когда хочется познакомиться - нет. Когда хочется позавтракать - да. А тут так все совпало, ты просто не представляешь. Ужасно хочется позавтракать с тобой: завтрак вдвоем, доверительность и интим, преломление хлебов, опять-таки. Совместный прием пищи сближает, как всякий физиологический акт. Жаль, денег нет. Я подождал бы, пока появятся,…

Потом напарник нырнул, а Летяга с облегчением отправился собирать хворост. Шелест измороси, белые запахи озерной пены и береговой сырости надвинулись, обступили, одно действие порождало другое и в одиночестве Летяга двигался как во сне, хотя и с открытыми глазами: развел костер, поставил на огонь большую пол-литровую кружку с водой, выложил на газету хлеб, консервы, яблоки, пахнущие подмокшим хлебом, бутылку портвейна и золотистый рязанский лук, нарядный, как елочные шары. Хороший лук, подумал Летяга,…

Волна моей жизни, думалось мне, тоже перегнулась и течет вспять, я чувствую, как она отступает, касается каменьев дна и берега, как увлекает меня назад, не обращая внимания ни на ушибы, ни на усталость и нашептывая в утешение: Погоди немного, Отдохнешь и ты! "..Наша жизнь вовсе на наша, все делается помимо нас. Человек растет, растет, складывается и прежде, нежели замечает, идет уж под гору. Вдруг какой-нибудь удар будит его, и он с удивлением видит, что жизнь не только сложилась, но и прошла.…

Поезд скрывается под уклоном, кажется, что он зарылся в землю. Тогда начальник станции говорит, обращаясь к жене: - А что, Соня, самовар готов? - Конечно, - лениво и тихо отвечает она. - Лука! Ты тут, того... подмети полотно и перрон... видишь - сколько нашвыряли всякой всячины... - Я знаю, Матвей Егорович... - Да... ну, что же? Будем чай пить, Николай Петрович? - По обыкновению, - говорит помощник. А после провода дневного поезда Матвей Егорович спрашивал жену: - А что, Соня,…

- Ye , ir! [Да, сэр! (англ.)] - отвечал спрятавшийся за дерево слуга, и, как человек, однажды решившийся на трудный, но неотвратимый поступок, как комендант, вынужденный сдать крепость, - он бодро и величественно подошел ко мне, несколько помахивая грязной салфеткой. Эта величественность и показала мне, что я не ошибся, что я имею дело с старым знакомым. ...Три года тому назад останавливался я на несколько дней в одном аристократическом отеле на I le of Wight [острове Уайт (англ.)]. В Англии…