Проза

– Какое утро, мистер Холмс! Я так и знал, что вы пойдете погулять. – Как вижу, вы собираетесь поплавать. – Взялись за свои старые штучки, – засмеялся он, похлопывая туго набитый карман. – Да. Макферсон вышел пораньше, и, думаю, найду его там. Фицрой Макферсон преподавал естественные науки, достойнейший молодой человек, чья жизнь была погублена сердечной слабостью, следствием ревматической лихорадки. Однако он был прирожденным атлетом и отличался во всех играх, которые не требовали слишком напряженных…

Г. - Возможно. Я стараюсь не оценивать жизнь других людей. К. - Вы очень похожи на моих учеников. Они тоже пытаются меня обмануть. Г. - Ваших учеников? К. - Я же сказала, что я - учитель в средней школе. Вам не кажется это немного странным? Г. - То, что Вы учительница? К. - Именно это! Г. - Но, Вы же всё равно будете работать дальше, независимо от моего мнения. К. - Я не это хотела услышать. У Вас должен был возникнуть вопрос - чему она может научить детей, если сама ничего не понимает…

Президент сидит за широким столом из красного дерева, на котором идеальными стопками уложены бумаги – ни один лист не торчит в сторону, ни один уголок не замят. Кивком головы Сноу указывает мне и Китнисс на два кожаных кресла по другую сторону стола. Мы усаживаемся, но я не выпускаю руки Китнисс, и она не пытается освободиться. – Доброе утро, мистер Мелларк. Мисс Эвердин, – ровным тоном говорит Президент. Воздух вокруг буквально пропитан душащим ароматом роз и еще чего-то, похожего на запах сгнившего…

У нас уже дорога просохла и можно ходить на остановку. Я встретила три автобуса, а мамы нет. Бабушка Матрена сердится, что я плакала, и говорит, никуда твоя мама не денется. Надо пользоваться воздухом, а не распускать нюни. Она радуется, что хохлатка опять хорошо несется и много яиц. А Федькин отец говорит, что зря отдал нам своего петуха, когда этот шпанюк подавил наши яйца, когда подглядывал, как мы с Таней секреты зарывали… Дорогой папочка, от мамы пришло письмо, что скоро она возьмет три дня…

Галина Анатольевна быстро вышла из зала заседания. Пошла к секретарю, чтобы у нее забрать текущие документы для школы. В коридоре она встретилась с инструктором по кадрам, с которой была в хороших отношениях. Та, приветливо улыбаясь, подошла к ней и тихо, чтобы не слышали проходящие мимо директора школ, спросила: — Ты учителя физкультуры себе еще не подыскала? — Нет. Жду, когда ты мне поможешь. — Сейчас в приемной у зава сидит молодой человек. После окончания института физической культуры его…

Он едва выбрался в середине дня, чтобы взять интервью у полковника Майнца, только что получившего генеральский чин вместе с переводом из гарнизонных частей на передовую Ленц не раз сиживал с ним за одним столиком в штабном ресторане «Шлиффенгоф» и возлагал немалые надежды на этот визит, на который, впрочем, не имел никаких официальных полномочий. Майнц был польщен, благодарил за поздравления, снисходительно вспоминал о пирушках в «Шлиффенгофе» и, само собой, о том, как они едва остались живы, когда…

– Тана… – слабо позвала Марья. Женщина обернулась, и взору Марьи открылось стройное тело, высокая грудь, смуглая, обласканная солнцем кожа, чёрные сверкающие глаза и сочные, вишневые губы. Тана ничуть не изменилась с момента их расставания. Гостья жестом подозвала служанку и вручила ей ребенка, после чего подошла к Марье и опустилась подле неё так, чтобы заглянуть в лицо. – Марья, прекрасная Марья! – низким, бархатным голосом произнесла Тана. – Как я любила тебя – юную и наивную, полную силы…

Дверь комнаты, из которой лился свет, была распахнута. Рядом с большой свечой в железном подсвечнике стояла монахиня в темно-синем одеянии. Она размешивала салат в большой эмалированной миске. Листики салата были покрыты чем-то белым, и он услышал, как на дне миски тихонько хлюпает соус. Широкая рука монахини медленно помешивала листья салата, мокрые листочки то и дело падали через край. Она спокойно их подбирала и вновь бросала в миску. Рядом с бурым столом стоял большой жестяной бидон с горячим…

…Дед в молодости несколько раз ходил на войну. Сначала простым пешцем, которые, как издревле водится, кто с чем шли в бой. А когда, после одного удачного похода, обзавелся конем и мечом, то и всадником у самого деда нынешнего князя Владимира Мономаха –  Ярослава Мудрого! Однажды Великий князь даже послал его куда-то как своего гонца. Что было в грамоте и кому он ее вез, дед давно уж не помнил. Но Славко, в сто сотый раз слушая обраставший с каждым разом все новыми подробностями рассказ, забывал даже…

Вздохнул он, глаза прикрыл. Молчит. А сосед с противоположной койки шепчет: — Товарищ политрук, он кажинную ночь Волгой бредит, замучился. Костромич он из какого-то там Чернопенья. Присел я на краешек койки. Постепенно разговорились. Голос у Белова был глухой, тихий. — В нутре горит... Напоследок хоть бы на Волгу взглянуть, — языком губы слизывает, — видно, жар. — Денька через три, — отвечаю я ему, — отправим баржей. — Эх рыбки бы, ушицы... Может, и полегчало бы. И такая человеческая…

Эли Визель Теперь мы знаем, что человек может вечером читать Гёте и Рильке, слушать Баха и Шуберта, а утром отправляться на работу в Аушвиц. Джордж Стайнер С помощью доброго слова и револьвера вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом. Аль Капоне Сумасшествие — вещь относительная: она зависит от того, кто кого запер и в какой клетке. Рэй Брэдбери В день, когда ребенок поймет, что взрослые несовершенны, он становится подростком;…

74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 Нафиса Хаджи Сладкая горечь слез Очень динамичная история и яркие характеры,…

– Ладно, пойдем покурим, – позвала Алла. И уже на кухне, затягиваясь сигаретой, продолжила: – Значит, так, Ирка. Что бы ни случилось – ни в коем случае нельзя отчаиваться! Помнишь, это у Маяковского, кажется, было: «Найдется выход хоть один из всякого безвыходного положения!» Да, он сейчас сердит на тебя, возможно, считает дурой безалаберной – что ж, ты дала ему для этого все основания. Но раз уж вы так хорошо общались, как ты рассказываешь, может, еще не все потеряно? Он отдохнет, вернется в благодушном…

- Ну, а может, не для себя? Для других? Вдруг кому-нибудь Путь разобрать поможешь? Чтобы лишнего не плутать человеку, не сбиться, не потеряться? - Ох, Мичи- бу ! Оттуда все ведь иначе видится, уж это ты будь уверен. Вроде, помнится - все кружил, да петлял себе. А глядишь - так прямехонько шел, да ровно. А вот где, казалось, уж так хорошо идешь, залюбуешься аж собою - так оглянешься, страшно становится: и выбрался как, не знаешь. И ведь Путь-то каждому - свой. От чужой карты много ли проку? …

О нем написаны книги и статьи. Но в этих, опубликованных у нас книгах и статьях "загадочно" исключена его ненаучная биография. Он трижды сидел в тюрьме и был в ссылке. Впрочем, это загадочно уже для немногих. Широко известно, что еще задолго до солженицынского "Архипелага" было строго запрещено писать о том диком разгуле жестокости, лицемерия, грязных страстей и беспросветных лишений, в котором билась страна в тридцатые и сороковые годы. Но я-то как раз хочу написать о Льве как о человеке. Это…

Глава 4 Первые дни советской власти. Белое движение. Начало интервенции. Роль Черчилля и англосаксов в развязывании интервенции Самые первые дни советской власти были крайне напряженными. Полнейший развал экономики, паралич власти, разгул бандитизма, все это делало ситуацию даже не просто сложной, а крайне нестабильной. Не говоря уже и о том, что ни одно государство не хотело признавать власть советов. На проходившем II Всероссийском съезде Советов меньшевики и правые эсеры осудили действия…

Струилась жизнь, над каналом, над плесенью перил и мокрыми ступенями, уходящими в травянистую цвелую воду. Летела шёлковая накидка; подкладка, тканая забытыми словами, переворачивалась, и становилось то, чего не могло быть. Пыль зеркал хранила девичью негу, истлевшая амальгама дырявым кружевом уходила в бережную ветхую даль. А жизнь летела, звенел смех, солнце разбивало стёкла, любовь торопилась на богатый парусник счастья и оставалась на берегу, как матрос, не успевший на последний рейс обречённого…

      Уверенная в себе до этого, Грэйс ошеломлённо застыла, вжавшись в спинку своего не слишком мягкого сиденья. - Джереми Реннер, - Представился мужчина, - Сорок два… Не женат. С юношества увлекаюсь психодиагностикой и душевными расстройствами, что впоследствии привело меня сюда и до сих пор мешает устроить личную жизнь. – Он внимательно оглядел лицо девушки. - Теперь мы сможем продолжить говорить о тебе?       Грэйс громко сглотнула… заправила за ухо выбившуюся на осунувшееся от бессонных…

— Это драккар, — сказал после короткого раздумья Стей­нар. — Возможно, это даны. Думаешь, они хотят напасть на нас? — Этого я не знаю, — покачал головой Инегельд. — Похоже, они увидели нас гораздо раньше и потому погасили огонь. — Тогда нам нужно готовиться к бою. Просыпаясь, викинги в темноте хватали мечи и только по­том, продирая глаза, силились разглядеть в ночи неизвестного противника. Но схватки не произошло. Внезапно неизвестный корабль изменил курс и исчез под покровом ночи. Догнать…

Пять франков Мои родители хотели ребенка, чтобы поскорее стать семьей, то есть парой, которой не задавали бы вопросов; ребенка, чтобы держать определенную дистанцию между ними и миром. Уже тогда. Вернувшись из роддома, мама сразу же водворилась в свою комнату и снова закрывалась в ней, чтобы курить ментоловые сигареты и читать Саган. Очень быстро она вновь обрела легкую фигурку писательницы, эту благодать двадцати лет. А когда она выходила порой из дома купить овощей, порошкового молока, пачку…