Проза

На другом конце провода Медведь ждал ответа. – Алле, Муха. Цокотуховна, чо молчишь? Давай, цокоти, жужжи, потирай лапки, думай, думай. – Думаю, – сказала я и взглянула на себя в зеркало, которое как раз висело над телефоном. Я постаралась быть к себе объективной и критической, но не слишком. На пыльной поверхности (зеркала в московских квартирах сколько ни протирай, все равно на утро будут покрыты тонким слоем пыли) отобразилось лицо женщины, мое, усталое, с встревоженными круглыми глазами, втянутыми…

– Боже мой, за что мне это мучение? Что я сделала не так? Почему ты у меня такая, ну почему? Я этого не заслужила, нет, не заслужила. Я просто хотела ребенка – милого, забавного, умненького ребенка. И вот что я получила в итоге? Все мамины слова слипаются в жирный розовый фарш. Пытаясь справиться с тошнотой, Надя мысленно считает от пятидесяти до одного. Уже на двадцати семи становится легче. А через час становится совсем легко, потому что приходит бабушка, и они с мамой идут на кухню пить…

Породил, таким образом, наследников, про которых ты, возможно, даже и не знаешь. Можно надеяться проскочить на жёлтый сигнал светофора и проскочить. А можно не проскочить и убить человека. Да много можно сделать глупостей, что тут говорить. Однако каждый – даже самый последний аморальный человек – мечтает о высоком. Верит в идеалы добра и высшей справедливости. Да и ты тоже веришь. А что, скажешь, нет? Но давай всё-таки оценивать ситуацию объективно: не ты первый, Путник, не ты последний.…

От инквизиции до израильского кэгэбэ – нет нового: "Дайте человека – дело будет". Я тоже тяну государство в суд, который начался и закончится в 2018 году. Я или кто-то (можно уничтожить меня, но не мои книги) подаст эти книги как обвинительный акт: Система кэгэбэ в государстве. Прокуратура, полиция, суд, средства связи и т.д. и т.п. – всё кэгэбэ. Государство кэгэбэ угрожает моему Израилю и "Моему Израилю" – главной книге моей жизни. Другое похожее государство повалилось после семидесяти лет.…

Ну хватит. Это все ненужные подробности. Переходим к сути сказки. И вот однажды сидел-сидел Коля Боков и глядел в окно. И надоела Коле Бокову жизнь такая. И сел он на старый велик и покатился. И прикатился Коля Боков к Зайцеву. Закатывается к нему в кабинет – Коля ж изворотливый, бесшабашный, безбашенный, презирающий все нормы поведения и сметающий на своем пути все преграды, критически настроенный и смелый. А Зайцев за столом сидит косой. А за его спиной висит шкура белого медведя. …

– Спасибо Вам огромное. Я чувствую в себе такую лёгкость и радость, что и не знаю, как это всё выразить… Дай Бог Вам всего! – возбужденно произнёс ошеломлённый пациент. Он встал, с восхищением глядя на целителя. Тот протянул ему руку со словами: – Храни Вас Бог. Обменявшись рукопожатием, они расстались. Экстрасенс, оставшись один, с удовлетворением произнёс: – Приятно работать с умными людьми. Тут в кабинет вошла девушка – ассистентка. Она мягко произнесла: – Сергей Борисович, у…

Соня никогда не видела своего отца, и, если верить матери, имя его даже не было известно. Какие уж тут бабушки, дедушки и прочие близкие и дальние родственники… Пожалуй, сиротство тоже имеет вкус – продолжительно горький, без каких-либо смягчающих оттенков. Но, если у тебя есть мать, ты же не сирота? Соня не смогла бы уверенно ответить на этот вопрос, особенно покидая вокзал в звенящем одиночестве. Дрожащий страх уже поднимался от щиколоток к коленям, заставлял оглядываться, спотыкаться и нервно…

Имея такую замечательную биографию жизни и богатый жизненный опыт, Анатолий Смирнов написал еще одну прекрасную книгу «Владивостокские рассказы», которую с удовольствием будут читать дальневосточники. A. M. ВАСЯНОВИЧ, член Союза писателей России, почетный член Владивостокского морского собрания, доктор технических наук, профессор От автора Мне давно хотелось написать и опубликовать книгу «Владивостокские рассказы», именно владивостокские по смыслу и содержанию, о владивостокцах и…

* * * Будучи студенткой, Таня Сидорова даже не допускала мысли, что останется работать в своем городе. К окончанию учебы у нее выработалась стойкая привычка говорить не «город», а «городок». И этот уменьшительно-ласкательный суффикс свидетельствовал о многом. Нет, Таня не относилась к своему «городку» презрительно. Скорее снисходительно. Как будто она его переросла, он стал ей тесен. Когда она стояла на высоком берегу реки, вдоль которой распластался их город и куда в обязательном порядке приводили…

Из твоего окна видно соседскую кухню; сосед, зажигающий газ и ставящий огромный сияющий чайник на огонь; потом стекла запотевают, и ты видишь только желтую лампочку в ореоле осевших капель. Белый дым из трубы на набережной стелется по крышам и лежит на воде, цепляется за льдины, плывущие в море; сейчас тихо, влажно, безветренно. Ты наблюдаешь за дворником, метущим под окном, слышно, как он гонит метлой воду в люк, как вода падает; как гулко отражаются шаги человека в пальто, выходящего из арки; он…

– Пофигисова, сядь на место, урок идет! – учительница пронзает Раису возмущенным взглядом. Для учительницы важнее всего дисциплина. Для Раисы – не подмочить репутацию. Исчезая за дверью, она произносит: – Иду в туалет, скоро вернусь! – Какая нахалка, тоже мне, принцесса! Раиса закипала, но маленький словарный запас семилетки не позволил ей ответить достойно: «Да, я принцесса между прочим! А вы – лишь холопы системы! Вам не удастся победить физиологию. Сами терпите до своей перемены! Пусть…

Раздается звонок, на который сразу откликается собака. Пришла материного дяди жена – баба Клава, маленького роста, но с крупной вытянутой головой, с оттянутым книзу подбородком и с длинными зубами. У нее довольно пронзительный голос, и она им лихо расплескивает тишину двора, что хранилась до ее визита: – Батя дома? – Спал, вроде бы… – Трусов ему нашила, – баба Клава извлекла из матерчатой сумки шелестящий газетой сверток. Вышел отец, он стоял на пороге своего дома с широко открытыми полупьяными…

Светлана и сама к знаниям тянулась, только ненавидела всё вокруг себя: и коммуналку облезлую, и их комнатку 25-метровую на четверых в промзоне на Лиговском проспекте, и вечно осоловевшие лица пьяненьких родителей. Она и училась отлично, чтобы, упаси господи, классная не надумала домой прийти. На собраниях только бабушка присутствовала, и никто и догадаться не мог, в каких условиях ей жить приходилось. Школу с золотой медалью окончила, в Первый мед поступила. Хотела в общагу переехать, так бабулю…

До встречи с Артуром еще оставалось время, и я была не против проветривания после своей несложной работы. Не то чтобы я не любила свою работу, скорее она меня. Она встречала меня уже без прежней радости, я не могла находиться у нее слишком долго. Как рано или поздно любовника и любовницу, нас обоих это начинало утомлять. Однако менять ее было бы полным безумием. Главное, на что? На что я могла бы променять своих совершеннолетних лоботрясов. Годы – это единственное, в чем они пока были совершенны.…

Но оне не ответила, сберегая дыхание. В больницу Ася ворвалась зацепив по дороге какого-то малыша, немедленного ударившегося в рев, и быстро проскочила рамку детектора, который яростно завопил, возмутившись содержимым ее сумки. Но охранник понимающе кивнул, нарушая тем самым все инструкции, и она понеслась дальше. Туповатая девица в справочной никак не могла найти нужную запись и ее тоже хотелось убить, поэтому она с трудом удерживала в себе гневные слова на трех языках. Наконец девица, неожиданно…

* * * Валерий Шилин родился в 1952 году в Кемеровской области. В 1975 году окончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков. Пишет на родном русском и английском языках. Владеет английским и немецким. В устной форме общается на арабском языке. Более 40 лет жил в Ижевске, где работал на предприятиях российского ВПК в сфере внешнеэкономических связей в качестве переводчика, специалиста-оружейника и маркетолога в области стрелкового оружия. За годы профессиональной…

Что за мускулистые подушечки лаваша там подавали – даже распиханные по карманам, они и назавтра не осыпались и пружинили на зубах. Купаты змеями обвивали сталь шампуров, словно эскулапов посох, две-три реплики с соседями по столикам, вспрыснутые двумя-тремя бокалами гурджаани и саперави, мгновенно распускались роскошными мужскими дружбами. В этом вальсирующем движении из зальчика в зальчик Славка сквозь пронзительное зудение зурны прокричал что-то радостное симпатичному крючконосому мужику, интимно…

Когда я пришла на первое свое занятие, репетировалась пьеса из рыцарской жизни, что-то про короля Артура и его круглый стол. И вот все расселись на сцене, разобрали свои слова, началась читка. Мне тоже сразу дали маленькую роль пажа, один раз я должна была сказать что-то вроде: «О, храбрый рыцарь, где твой славный меч?», а второй – обратиться к прекрасной даме, горестно заломив руки: «Увы, герой наш пал в неравной битве!» Ну как-то так. Героем и храбрым рыцарем, само собой, был Энди. И вот, значит,…

– Мам, ну что ты со мной, как с дитем неразумным говоришь? Сколько я здесь бьюсь, ничего подходящего. Только обмануть пытаются. А туда я отправила свое резюме и по всем статьям подошла им. Работодатель со мной по сотовому связался. – Просто, дочка, что-то у меня на душе неспокойно, – объяснила родительница. – Не переживай, я же буду работать вахтами – месяц там, месяц дома, – застегивая «молнию» огромной черной сумки, успокоила маму дочь. – Когда самолет? – Сегодня ночью. Лечу в Бостон. Буду…

28.11–25.12.2018 «Ветер северо-восточный…» Ветер северо-восточный Из темнеющих полей По тропинкам, по мосточкам, Из зазоров и щелей Дует. Не на кого злиться, Страх исчез, и гнев исчез, Ожидание на лицах Человеческих существ. В облаках звезда сырая Проступает, как слеза, Елок снежные хоралы Улетают в небеса. 31.12.2018 «Я устала, устала, устала…» Я устала, устала, устала, Как гнедая вода под мостами И как потная площадь Восстанья, Что под именем гнется…