Проза

Я вот читал ваши опусы и вдруг начинал понимать, что вы рассказываете о какой-то житейской мелочи вроде 1 сентября в школе для слабоумных детей, – и проваливаешься в бездну догадки, что тебе показывают картинку тысячелетней давности. И на бесконечном эскалаторе времени и ты, читатель, и сам рассказчик – отстоите на непреодолимом расстоянии к трогательной картинке. Но что же это за сердце, для которого не существует никаких расстояний и никакой вечности, чтобы нежно прикоснуться к своему подбородку…

Проснувшись утром, папа потягивался, а затем, сбежав с крыльца, зачастую стихийно прокатывался по садовой дорожке «колесом» или делал стойку на руках, упершись ногами в какую-нибудь крепкую яблоню. Мама в это время варила сладкую манную кашу приятной гущины или готовила из бродильных молочных продуктов мороженое, которое подавала в серебряных вазочках мне и папуле. После завтрака папа любил поработать под солнечными лучами, в тени ветвей. Он устанавливал мольберт, воткнув его в мягкий дёрн тремя…

Но страна удивила больше. Вчера и сегодня открывалась той стороной, где все скреплено изнутри бюрократическими скрепами: бумаги, параграфы и непонятные правила, при которых, едва въехал в квартиру, все отключают, поскольку ты заранее не заплатил. Где хозяин? Где управляющий? Почему не предупредили об этих американских штучках? Почему не сделали сами того, что, по моему разумению, должны были? Почему не сделал этого пригласивший меня департамент журналистики и  Русско-Восточноевропейский центр университета…

– Расскажите о своем детстве. Кто ваши родители? – Отец был профессором химии политехнического института. В начале девяностых уехал в Израиль на историческую родину. Мама – простая русская женщина. Домохозяйка. Сам я человек больше русской, чем еврейской культуры. Еще в начале девяностых совершенно сознательно крестился в православие. Помогаю, чем могу нашей епархии. В прошлом году на мои деньги было построено три православных храма. В этом уже четыре, а в следующем планирую пять. При этом,…

После завтрака он, если не надо было в школу, садился за рояль. Он любил заниматься и любил рояль, старый кабинетный «Шредер» с желтыми костяными клавишами и тусклой крышкой. Рояль был завален нотами. Они копились и время от времени лавиной сходили на пол; их делили на пачки-холмы и возвращали на крышку, где они вытягивались в новые горы, ждущие возможности обрушиться вниз. Лева был не без способностей – так говорила мама. Во втором классе он играл сонаты Моцарта и ноктюрны Шопена. Мама мечтала,…

Всего-то семнадцать лет пожила Дарья с мужем. Отсчет она вела с того времени, когда Степан Васильевич вернулся со службы тяжело раненный. А служил он в армии пограничником, где-то в Таджикистане, и в одном из боев с нарушителями границы получил в грудь две пули. Врачи его едва спасли. Билась Дарья после прихода мужа, как запаленная лошадь, делая всю работу по дому и в совхозе вкалывая наравне со всеми. Лишь потом, когда более-менее окреп хозяин и дети появились, легче ей стало и светлее. Степан…

Однажды, Владимир позвонил сам Наталье: – Можно прийти к тебе. Я хочу установить антивирусную программу на твой компьютер? – Конечно, я буду рада. Почему бы и нет. Владимир пришел, как и обещал. И Наталье стало интересно, что будут делать с ее компьютером. Она еще не видела, как устанавливается антивирусная система. Оба они сидели перед монитором и наблюдали, не отрывая глаз, за процессом. И, наконец все было готово. Наталья и Владимир сидели рядом друг с другом. И вдруг Владимир взял и осторожно…

Конечно, жить! Человек обязан жить! Всем известно, что природа не обременяет нас непосильной ношей. Однако как поверить в это человеку, измученному рутинными тяготами и потерявшему доверие к людям? Трудно и порой неуместно твердить ему, что он обязан жить. Хотя знаем, что обязан. Действительно обязан! Мы живем благодаря своей внутренней энергии (пусть это не слышат врачи). Только сами люди ответственны за постоянное наполнение собственных энергетических резервуаров. Но!.. Снова это злосчастное…

– А пошто (почему) она скёт (стучит) ногами? – Я ей прибаутку бабы Дуни казал. – Кажи (расскажи) её и мне. – Слухай. В одной семье не любили сноху-чалдонку, – начинаю я. – Однажды тятька спрашивает своих дочек: «Кто набздел в хате?» А те ему отвечают: «Это сноха». – Так её же нет в хате? – А это её андарак (юбка) бздит. Бабушка долго хохочет, потом называет меня почему-то «поташенком» и теребит мой чуб. – Заес (заяц) упрел в чугунке, будешь его исть (кушать)? – А откуда взялся у нас…

Он не так высок, как тебе хотелось бы, но после первой встречи ты измотаешь себя вконец бесплодными попытками понять, что он имел в виду, когда на прощанье сказал тебе: раскаяние – самое никчёмное чувство. Кого он имел в виду? Тебя? Себя? На его теле нет татуировок, тебя это удивит. Позднее до тебя дойдёт – ты вспомнишь затейливую кельтскую вязь на плечах Дэнни и крылатого дракона на груди Макса. У Сергея на спине, от плеча к плечу, обнаружится копия Леонардовой «Тайной вечери», очень детальная,…

– Ой, выручил, ой, спасибо тебе. Только ты ключи сегодня забери, мы завтра уже улетаем. Был конец марта. После отчаянных весенних снегопадов, наконец-то выглянуло солнце, становилось по-настоящему тепло. Возле офиса Антона, расположенного на первом этаже жилой пятиэтажной «хрущевки», в густом кустарнике заливалась синица, радуясь первому весеннему теплу. Сушков подошел к машине, остановился, послушал веселый свист птахи, посмотрел, прищурившись на вечернее солнце, на абсолютно безоблачное небо…

– Эй, Саша, Сашок! Ты чего это? У тебя же настоящий Макаров! – Да, у меня настоящий Макаров. И я вам башку прострелю, дядя, если только ещё движение сделаете. Посетитель молчал, непонятно глядя на библиотекаршу, та тоже молчала, медленно опустив пистолет. – А вообще-то я пришёл к тебе по делу, – совершенно спокойным тоном проговорил мужчина и вытащил из кармана небольшую книжечку. – Вот, я принёс тут свою книгу. Я на самом деле писатель, стало быть, и я хочу принести в дар библиотеке авторскую…

Идею поставить памятник Семену высказала тоже Фаина, она же одолжила Ольге деньги. Муж Фаины был кардиологом, у него лечился директор Богословского кладбища. Без помощи директора ничего бы Ольга не сделала… Директор нашел хорошее место – Медицинский некрополь. Ольга заказала на то место стелу из темного гранита и попросила написать даты рождения и смерти мужа: (1899–1937). Директор кладбища возразил: – Тридцать седьмой год – плохая, неудобная дата смерти… Что вам сказали о муже там? – Он поднял…

Однажды я гуляла с дочерью в парке и читала книгу о воспитании детей. Случайно встретила знакомую. Мы, как водится, поболтали, а потом она обратила внимание на мою книгу и расхохоталась до слез: «О, Боже! – говорила она. – Да тебе уже самой надо писать такие книги!» Тогда я, конечно, восприняла эти слова в шутку. После того дня прошло много месяцев и лет. Но слова той знакомой повторялись в моей жизни все чаще. Об этом говорили друзья и родные: они были уверены, что я могу написать книгу о воспитании…

Особенный ажиотаж наблюдался возле информационного окна авиакомпании «Люфтганза», где раздраженные люди пытались узнать, что им делать: многие рейсы были отменены или опаздывали. Эта очередь почти не двигалась, и возмущенные пассажиры бессмысленно шумели, требуя чего-то от двух представителей компании, которые еще больше раздражали пассажиров тем, что не демонстрировали ни особой любезности, ни расторопности. Профессор права из США Катерина Левинсток (студенты обычно называли ее «Профессор Л.»,…

Доклады департамента полиции и охранного отделения со всей ясностью показывают, из кого в основном состоит оппозиционная группа, разрушающая государство. Это великосветские дамы, профессура университетов, газетные издательства. Наконец, военный генералитет, который распустил вконец армию. Бесчисленные убийства, грабежи, поджоги, вымогательства страшным девятым валом катились по империи. Здесь и революционные партии, и тайные организации, и многочисленные бандитские шайки. Все структуры в девятисотые…

В повести выведены типы палача, прокурора и тюремного врача, чьи зачатки человечности глушатся водкой, а соблюдением бюрократических правил подменяется представление о законности. Исторический фон повести… основан на достоверных фактах.» Людмила Оболенская-Флам, журналист, председатель Комитета «Книги для России», Вашингтон. «Это замечательная повесть… – о страшном периоде времени в советской истории – месяцы до и после смерти Сталина. Автору удалось воссоздать тот страшный мир, пропитанный…

Ш-ш-ших , трещит ткань… Бум-с , Люся падает на коленки, хватаясь за угол скатерти на большом столе… Ш-ш-шур , скатерть ползет по столешнице, тащит на своей гобеленовой спине фарфорофую супницу, полную малюсеньких красненьких яблочек. Кряк , супница спрыгивает на пол, теряя при этом одну ручку, кругленькую, похожую на баранку. Так-так-так , рассыпаются яблоки, скачут, норовят спрятаться под комод и бабушкину кровать. – А-а-а, – хором завывают двойняшки. – Да тихо вы, дурищи, –…

– Ну, вот и дома! – выдохнул Эдуард. – Хотя Питер – и родина, а дом уже здесь. Далеко-далеко от России. – А обо мне и говорить нечего. Вросла корнями, – поднялась, посмотрелась в зеркало, прошла в свою комнату и затворила дверь Ольга. Внезапно она появилась снова, явно чем-то встревоженная, и стала торопливо собираться. – Оленька, что с тобой? – перепугалась мать. – У Мара умер отец, – не могла сдержать слёз дочь. – Его уже похоронили. Я же, когда звонила ему из России, поняла, что что-то…

* * * Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке. Часть первая Преступление Евы 1 В этом году мне повезло отправиться в командировку не в Пермь, а в Прагу. Как же трогателен наш гендиректор и владелец фирмы в одном не слишком юном и красивом, но приятном лице, когда сообщает: – Настала пора, господа, посетить филиалы. «Господа» звучит иронично,…