Проза

Это не испугало Леонида Леонидовича. Он пристально сквозь увеличительное стекло разглядывал свою смерть, ее изысканные формы. Любовался ею. Страна, которая была дана ему в управление, напоминала огромный рояль с октавами часовых поясов. Он давил грохочущую клавиатуру, извлекал гулы, сотрясавшие земную кору. Еще Россия казалась ему огромной рыбой, всплывшей из пучины трех океанов. Когда рыба шевелила плавниками, щелкала жабрами, била хвостом, океаны выплескивались из берегов, и целые континенты…

Сегодня пятиходовка никак не складывалась, а когда, наконец, сложилась, Данилов вдруг понял, что мат запросто ставится в три хода. Если вместо задуманной трехходовки у тебя получается пятиходовка, то это хорошо, а вот если наоборот, то это провал из серии «сделать хотел грозу, а получил козу». Обозвав себя бестолочью, Данилов вслушался в речь Савельева и с тоской подумал о том, что раньше, чем через десять минут тот отчитываться не закончит. К шахматам после провала сегодня больше не тянуло. Тянуло…

У Лафарга мы может прочитать следующие рекомендации в направлении преобразований: «Если нам нужна новая религия, то приложим все старания к тому, чтобы она не была плагиатом католицизма и чтобы у нее не было ни малейшего следа социализма». Один из персонажей книги «Религия капитала» обобщает: «Вы, господа западники, обучили нас искусству угнетать во имя Свободы, эксплуатировать во имя Равенства и расстреливать во имя Братства. Но этих трех „добродетелей“ буржуазного либерализма – Свободы угнетать,…

– Фантазёр ты, Тимка! – снисходительно улыбается Оксана, сверкнув двумя ровными рядками ослепительно-белых зубов. – То ты уверяешь, что найдёшь древнегреческую статую. К тому же непременно работы Фидия [4] или Праксителя [5] … То хочешь, чтобы орёл рассказал тебе, что он видел здесь две тысячи лет тому назад. – За орла ничего определённого сказать не могу, – рассудительно отвечает на это Тимур. – А вот статую я найду непременно. Иначе зачем бы я тут колупался в земле? Ради вот этих черепков? –…

Разглядев девушку, Ник искренне улыбнулся. Копна светло-рыжих волос, что мягкими волнами падала на лоб и уши, голубые слегка раскосые и широко распахнутые глаза, хорошая стройная фигура – привлекали внимание. По-прежнему широко улыбаясь, Ник сдержано представился: – Майор Поляков. ФСБ. Он сразу же вытащил из наружного кармана рубашки удостоверение в красной плотной обложке и, не раскрывая, протянул девушке. – Оля, – представилась девушка. Она неловко повертела фальшивый документ в руках и вернула…

Мне были открыты двери сразу в две аспирантуры: факультетскую и Института Всеобщей истории, но я предпочел просто забрать документы и уйти в никуда. Отчим был против, а мать втайне радовалась, потому что не хотела, чтобы я ослеп, как её второй муж. Моя же бабушка тем временем скончалась и завещала мне свою квартиру на Комсомольском проспекте, куда я и переехал. -2- Всё время в университете мне было страшно одиноко, однако пап`a считал, что обзавестись девушкой раньше, чем ученой степенью, –…

– Да-а-а-а-а, – печально протянула она, – старость подкралась незаметно. Старость… – Она тихо, но внятно повторила засевшее в голове слово, словно пыталась проникнуть в самую глубь его значения. Её низкий прокуренный голос утонул в пространстве полутёмной гримёрной. «Отчего люди с ней так жестоки? – рассуждала актриса про себя. – Ведь она приходит ко всякому. Старость – это красота прожитых лет, это опыт, это мудрость, это сила закалённого духа. Старость достойна уважения и почёта, а не порицания…

– Я что, умерла??? – спросила она ангела, глядя на свое тело. – И да, и нет. У тебя есть еще пара минут, чтобы вернуться в тело. Но есть одно препятствие. – Какое? – Ты в течение жизни неоднократно грешила. Не говоря о том, что ты обижала огромное количество людей. Но у тебя есть шанс исправить совершенное и попросить у всех прощения. Если согласна, то я верну тебя к жизни, но знай, у тебя только один шанс. Не справишься и попадешь в ад. Ну так как?! – Вы и так знаете мой ответ. – Отлично! –…

Пока Эльвира, захлёбываясь слезами, приводила старушку в чувства, а безымянный мужчина стучал по пластмассовым кнопкам телефона, набирая номер милиции, писатель набрался мужества и шагнул в сторону пустого гроба. Никаких следов рядом с ним не было. Арсений размышлял так: если она сама встала и выбралась, то гроб наверняка должен был изменить своё положение, если вообще не опрокинуться с табуретов, значит, её оттуда вытащили, но кто осмелится на такое, а самое главное – зачем? Терзаемый смутными…

Когда сын простужался или выходил на каникулы (то есть когда маячил перед ним худосочный призрак маломальской свободы мысли и воображения), мама говорила: «Балду пинать?! Нет уж, дудки! »  – и забирала Сеню с собой на работу. Там она его нагружала каким-нибудь медицински полезным делом: выдавала почковидный тазик, полный щепками, и Сеня эти щепки строгал перочинным ножиком. Затем наматывал на них тонким слоем вату – получались палочки для вагинальных мазков. Мальчик трудился, он любил простую…

Парень бесцеремонно окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. – Хочешь познакомиться, так и скажи. Не люблю все эти уловки, предпочитаю прямоту, – усмехнулся он. – Прямоту? Что ж, вот тебе честно и прямо: отвали! – с этими словами Надя демонстративно уставилась в телефон, тем самым поставив точку в их разговоре. Мужчина усмехнулся. Он собрался было что-то сказать, но тут зазвонил его мобильник и ему пришлось ответить. Надя подумала, не стоит ли ей уйти, пока этот идиот опять не сказал…

…На вокзале всегда толкотня, независимо от сезона, дня недели, времени суток. В воздухе висит запах дешевых пирожков, машинного масла и нечистого человеческого тела. По платформам снуют цыгане, а возле урн копошатся искалеченные многолетним пьянством бродяги, чьи лица всегда одинаковы, щелочки-глаза бессмысленны, а жизнь изо дня в день катится по незатейливому кругу – дешевая водка, горсть объедков, ночлег. Елизавета Дмитриевна всегда удивлялась мясистым теткам, которые будто бы и, не замечая всего…

Казалось, всё чётко и грамотно написано на роду. Откуда взялась в его судьбе эта маленькая квартира в Адмиралтейском районе? Детство и отрочество в Таганроге, юность в Ростове, мореходное училище, потом опять Таганрог, свой собственный китель, свой кортик… Сына у Георгия так и нет. Ну, разве что близость Адмиралтейства можно было предугадать. Слово «моряк» не везде значит одно и то же. В Севастополе это гордый титул, но когда Горенов с товарищами шли по родному городу, чаще они слышали вслед: «О,…

Щелчок ручки двери – и в автосалон врывается холодный сквозной ветер, а вместе с ним и косые струи дождя, спешащие окропить переднее пассажирское сиденье. Но девушка быстро садится в машину, поднимает ноги над землей и стучит ботинками друг о друга. Когда девушка полностью оказывается в машине, Егор понимает, что миссия с очищением ботинок абсолютно провалилась. На ребристую подошву обуви налип толстый слой грязи вперемешку с глиной. Сырой глиной. А от этого не так просто избавиться. Таким образом,…

– Надень что-то более удобное. Под платьем обувь будет совсем не видно. Зато ты не переломаешь себе ноги, – предложила мама. – Либо предупреждай Артема, чтобы был готов тебя ловить, – добавила она с легкой улыбкой. – Или, раз уж он такой богатый, пусть купит тебе еще несколько пар новой обуви вместо золота и бриллиантов, которыми пообещал тебя одаривать. Если он возьмет тебя в жены, одевать тебя тоже будет его обязанностью, не забывай. – Ты права, – обстоятельно кивнула Кира, думая явно не о богатстве,…

Иногда на это уходят жизни и года. Каждый путь освящён. Каждый идёт своим путём. Все пути разные. Каждый приходит к Тебе - Ибо Ты Начало и Конец, Альфа и Омега. Главное, это понять самому, Даже, если это сказал кто-то другой. Он и прав и неправ. Где эта грань? Когда Ты меня приведёшь? Куда Ты меня ведёшь? Путь бесконечен, Ведь мы вечны… Благословляю тех,  кто меня Вёл к Тебе, по их разумению; Благословляю тех, кто  меня Толкал…

Она догнала свою скотину, и теперь все шестеро плелись медленно и понуро. Казалось, и быки, и коровы, и их хозяйка думали одну общую грустную думу. Было тепло, воздух прозрачен, небо лазурно, и ослепительно ярко заходило солнце. В его свете тени от коров были длинными, тёмно-серыми. Они скользили по рыжей траве, по влажной земле с опавшими листьями, а, набежав на забор или стену дома, вставали в вертикальное положение и шли рядом с живыми оригиналами, струясь на случайном экране под солнечным проектором…

Что конкретно? Прекрасная трапеза после службы, кружка пива вечером после тяжелого дня, книга о вечности, стол с резными ножками о котором мечтал с юности, дом в том месте, где приятно просыпаться, травинка настолько зеленая, что не верится, существует ли она на самом деле. Зерна арахиса, питаясь которыми многие приходят к просвещению, глаза ребенка или старика в начале и конце жизни, а может все в совокупности? В таком случае список можно продолжать бесконечно. В конечном итоге мы все равно прейдем…

Опускаю намеренно блок жизненного цикла, полный ненужных треволнений и практически пустой. Дни противостояния отряда гражданских космонавтов с его руководителем. В нём я активно участвовал, хотя и не был в самом отряде, а в качестве главы комиссии по контролю администрации новой службы. Это были фактически бодания «телёнка с дубом». В результате чего я очутился на третьей территории. Была она в стороне от всего, за стадионом и гаражами. Там царили свои правила и порядки и с некоторых пор размещались…

На тихой улочке уже не было необходимости сопротивляться встречному ветру, и к героине повествования вернулась ее царственная осанка, а длинные вьющиеся волосы, успокоившись, упали волнами на плечи. Несмотря на хмурое и недоброжелательное небо, столбик термометра сегодня едва доходил до трех градусов мороза, и Виктория облачилась для встречи в довольно легкое кашемировое пальто бежевого цвета до колен, перехваченное поясом и подчеркивающее ее тонкую талию и точеную фигуру. Темные укороченные брюки…