Проза

Руки дрожат и сейчас, когда я не сказал еще ни слова по делу. Я и в жизни так рассказываю: полчаса ненужных бредней, а потом сразу конец истории. И здесь лучше не будет, не надейтесь. В общем, остановите меня, кто-нибудь. *** Запись от 7 ноября. Вагон метро трясло, как разваливающуюся телегу на ухабистой проселочной дороге. Оранжевый свет моргал, и, когда вдруг он выключался полностью, окошко соседнего вагона светилось зеленым, и все пассажиры в нем тоже казались зелеными. Возле…

Солнце висело над Джуфудагом, краем касаясь его ледяной шляпы, за пики которой заползали огромные караваны разноцветных облаков. Все шапки холмов, тянущихся над горизонтом с юга на север, утопали в пламени заката, догорающего на западе. Горизонт, исчезающий в вечернем мареве, засыпал в огнях угасающего дня. От такого обилия красок, играющих на закате уходящего на покой дня, у Шерхана перехватывало дыхание. К наступлению сумерек в ущельях, разломах гор бело-пушистый туман стал густеть, приобретая…

Лучом этой большой звезды За счастье должен ты бороться Во имя чистоты души. И если встретишь вдруг Её ты Не убегай, бери с собой. Она ведь ждет, что ты ей скажешь "Хочу я рядом быть с Тобой!" * * * Я хотел утопиться в вине Но оно было резко против Звонко ветер свистел в окне На коленях устроился котик. Я хотел утопиться в вине Жизнь самый страшный наркотик Я хотел продаться Тебе Только небо на этот раз против. Я решил. В глубину…

Потом выехали за Карпов лог, проездили всё поле, где была сама битва. До сих пор это место называется Побоище - ни холмика, ни бугорка… Стоим в полях. Вдруг видим: от Гостьковского кладбища летит древний черный ворон. Как-то странно летит. Могучая степенная птица, а крыльями машет, как воробей. Не солидно как-то. А в клюве у него пирожок. И не пирожок даже, а полновесная кулебяка! Она тянет ворона к земле. Но он не сдается. Красоты полета, конечно, никакой. Аэродинамика так себе. Но кулебяку не отпускает.…

– Вопросы веры всегда очень актуальны в обществе. Ответы на них достаточно противоречивы и неоднозначны, – преподаватель волновался. Думал, что его никто не слушает. Ему даже это нравилось. Меньше будет глупых вопросов. Но тут нашёлся какой-то умник, решивший показать себя. – Ну, а всё-таки, вы сами верите в Бога? – снова последовал вопрос. В темноте не было видно эту выскочку. Но голос явно был мужской. Преподаватель вздохнул, словно от него просили разрешения на смертную казнь. – Я…

Но снова: люди разные. Один мужественен, другой малодушен, один храбр, другой труслив, один серьезен, другой инфантилен, один разумен, другой доверчив. У людей разные культуры, разные языки, разные мировоззрения, разные религии, традиции, языки, мифы, разный быт и разная жизнь. Богатство и бедность, позор и слава, старость и юность, мудрость и глупость; есть мужчины и женщины, крестьяне и промышленники, солдаты и инженеры, ученые и военные. Людям была дана невероятно сложная и разнообразная жизнь,…

Город делился на районы, в которых проживали люди по национальному признаку. Авлабар – в нем компактно проживали армяне. В Сололаки жили зажиточные грузины и армяне. В Навтлуги – азербайджанцы. В Нахаловке – русские, молокане, а вот остальные были повсюду. Как ни прискорбно, наверное, читать эти строки грузинам, город Тбилиси в основном построен зажиточными армянами, армянскими купцами. Источники этого можно найти в истории Грузии. Я жила в районе Молоканской площади. Там же был Молоканский базар.…

Даже идея побега была не его! Нет, в самом деле, помогая в Москве Веронике, он и не думал, что план всё-таки удастся, и ей несколько часов придётся провести закрытой в тесном чемодане, закутанной в телогрейку и ватные штаны, в холодном грузовом отсеке, где и герметичность была намного хуже. «Всё-таки, Вероника – экстрималка!» – ухмылялся то и дело Битлер на протяжении всего полёта. Это был безумный план, который могла придумать только женщина. Взвесив все за и против, в спокойной обстановке от…

Я подошёл к столу Кандаурова, поздоровался и спросил: – Как дела? Где дежурный? Сержант устало поднял на меня припухшие от бессонной ночи глаза: – Здравия желаю, товарищ капитан. Пока всё в норме. Если до девяти не поступит заявлений, то вам сегодня лафа… А дежурный к руководству ушёл – докладывать. – Твоими бы устами – да мёд пить! – сказал я, улыбнувшись ему. Широкое лицо сержанта наполнилось простодушной улыбкой. И в этот момент на пульте вспыхнул жёлтый огонёк «02». Кандауров схватил…

Больше всего ему хотелось узнать, из чего состоит война. Как-то он спросил Мишу. Тот странно посмотрел на него: – Ты что, не видишь? Развалины, воронки, пустыри, хлеб по карточкам. Он видел, но это были следы войны, а не она сама. Фронтовики, стуча в домино, ни о чем таком не говорили. Он подходил к ним послушать, но их рассказы были о работе, получке и водке. Костя знал, недаром же заканчивал школу. И Максим искал случая к нему подступиться. Миша мастерски играл в перья, всегда выигрывая.…

Сона бежала что было сил. Шапка слетела набекрень, папка била ее по ногам, но девочка не замечала этого, она очень боялась опоздать. Она торопилась и ругала себя вслух: – Вот тупица бестолковая, как ты могла о времени забыть?! Бестолочь! Попадет от мамы! Сама виновата! Сона влетела в музыкальную школу красная, запыхавшаяся и неопрятная. Юбка перекосилась набок, волосы торчали дыбом и, главное, макияж – он стал похож на боевую раскраску воина индейского племени. – Сона! – громко крикнула, свесившись…

Два часа жизни ежедневно, кроме субботы и воскресенья. Каждый в своём пузыре. – Извините, а Вы какая рыба? – Я – селёдка. – Ну а я – камбала. – Очень, очень приятно. Водитель хочет побыстрее доехать. – Кому-нибудь Кантемировский нужен? Или прямо по Каменноостровскому поедем? Мне – нужен. «The an wer, my friend…» Только мне. Право вето. Иначе – «Давайте, проголосуем». Хорошо бы голосовали на кольце – куда поедем? На море или на небо? – На небо. Единогласно. «The an…

Заглушив двигатель, молодой человек выскочил из салона, стремительным движением сорвал с крыши «шашку» и бросил её в стоящий тут мусорный бак. Последним штрихом в деле скоростной маскировки стало нажатие кнопки брелка сигнализации. Тойота пискнула, щёлкнула замками и затаилась. И только теперь, обернувшись в поисках пути к ретираде, Семён заметил, что за всей чередой нелепых его действий с удивлением наблюдает молодая особа в чёрном пуховом плащике. Стоя на заднем крыльце и зябко поёживаясь, девушка…

– Вы… Вы директор? – с трудом произнес Алексей Юрьевич – все что угодно, только не молчать.    Неожиданно женщина метнула свирепый взгляд в сторону, и учитель, проследив за ним, увидел велосипедиста, который был, кажется, в еще большем ужасе, чем он.    Тот отпрыгнул от транспорта, будто доказывая этим, что он здесь не причем и нечленораздельно проговорил: – Марьстаниславна, я не специально! Я не заметил! Я не… – Куров, отвези велосипед Михаилу Константиновичу, а сам отправляйся…

* * * А ведь за последние пару дней в квартире на Ворошилова установилось затишье – обволакивающая негромкая нежность, которая, должно быть, возникает между долго живущими в браке людьми, когда им даже не обязательно заниматься любовью, чтобы осознавать себя “одной сатаной”. Закончился мой первый рабочий день с Балыбиным. Я пришёл домой, приготовил простенький ужин и сел ждать Алину. Она вернулась к ночи и опять крепко под хмельком. Объяснила, что задержалась, потому что Шайхуллин отмечал…

Срок – ну, может, несколько часов, краска еще кое-где влажная. Состояние… идеальное. Да-а-а… никогда еще в идеальном состоянии. Вообще никогда ни в каком состоянии, только на картинках. Первое граффити – «Каток» – которое появилось на Котельнической, успели отснять с разных ракурсов. Видео долго висело на youtube – все, кому надо, нарезали. А вот «Елку» – уже начали прятать. Роскомнадзор схлопывал публиковавшие картинку сайты, пошли массовые блокировки, случилась даже пара уголовных дел. Сейчас…

Своей она была почти довольна… Все состоялось: ведущая актриса московского театра, которой всегда хватало и любви, и зависти. Есть сын, есть большая квартира, родители живы, с сестрой дружны. Несколько заметных работ в кино. Мужчины оглядываются вслед. Только вот это маленькое «почти»… Не оно ли запросило взгляда этого мальчика, которого сегодня заприметила сразу, как только пришла на тренировку. Вроде бы и раньше видела, но все как-то мельком, только отмечала, как чертовски хорош… А тут неожиданно…

«Вновь я посетил» В это трудно поверить, но всего в двух рядах от меня сидел тот, кто неотступно занимал мои мысли и чьи бессмертные тексты я давно уже выучил наизусть. Весь стол у него был загромождён его собственными сочинениями и всевозможными книгами о нём, в которых он представал то отшельником, то бретёром, то гулякой праздным, то неутомимым тружеником или философом, то вольнодумцем, то ретроградом, либо ещё неизвестно кем. Время от времени он отрывался от очередной книги, закидывал назад…

– То, что надо! – восхищенно выдохнула Лера. – Просто чума! – Не пойдет, – строго отмела Аня и обратилась к продавщице: – У вас есть что-нибудь поприличнее? – Синичкина, не ерепенься! – горячо перебила ее Лера. – В чем поприличнее в свою школу благородных девиц будешь ходить. – Почему девиц? – удивилась Аня. – У нас общая школа – для мальчиков и девочек. – Вы учительница? – Глаза Мальвины вспыхнули любопытством, и Аня неловко замялась. Вот уж где ей не хотелось бы обсуждать свою профессию…

До недавнего времени мальчишки всех стран и поколений складывали из обыкновенного листка бумаги маленький остроносый голубок, но ни один из них так и не додумался сделать последний шаг – увеличить птичку в размерах и попробовать полететь на ней. И только во второй половине двадцатого века решили применить «крыло Рогалло» для посадки возвращаемых космических аппаратов. В первых экспериментах трепетание в полёте задней кромки паруса было настолько неуправляемым и сильным, что не выдерживал…