Проза

Сейчас тут было тихо и очень безмолвно. Все трое, не считая монахини Варвары были послушники. Вадим, 27 лет, седой бородач Анатолий 55 годков и самый молодой из всех Дима 20 лет, который никак не мог бросить курить в монастыре, и для этого поехал смиряться в скит. Было около часа дня, когда я вышел из ворот монастыря и двинулся по направлению к скиту… Шел по холодку бодро, весело, хрустел по снегу валенками, напевал молитовку… Ветра почти не было. Только морозец крепчал. А, может быть, это…

– Да кстати, извини, но как тебе эти 10 часов за баранкой? – Вполне, и кстати ты не беспокойся, а лучше вспомни, – когда мы год назад делали наш пробег до Азова, то тогда у нас никаких напарников ведь не было и в помине. А это наше путешествие – это просто как приятная прогулка, когда можно и поспать, и почитать, пока кто-то из нас сидит за этой баранкой… Да, так что я даже удивляюсь что ты за последние два дня даже и не вздремнул. Да, а чай-то какой горячий, – надо добавить пожалуй немного молока.…

Мы вышли из лагеря на тропу, быстрым темпом поднялись вдоль застывшего лавового потока, пересекли его, вышли на конус. Перед нами развернулась величественная картина: из недр земли через жерло кратера выбрасывались огненные потоки магмы, шлаковые породы под ногами вибрировали при каждом взрыве, в воздухе носились клубы серы. Потрясённые увиденным, мы сфотографировались на склоне и скоро начали спуск обратно. И вот тут начались настоящие приключения… Из ниоткуда налетел густой туман, в котором…

– Когда смотришь на часы, задумываешься о вечном, – пока я любовался часами, на скамейку подсел мужчина лет пятидесяти, немного седеющий. – Вы правы, – непроизвольно согласился с ним я. – Алексей, если не ошибаюсь, – поинтересовался незнакомец. Сердце забилось быстрее, неужели отец не лгал? – Да, – ответил я, внимательно глядя на собеседника. – Я Вас узнал, – добродушно улыбнулся незнакомец и перевел взгляд на часы, – Вы точная копия отца. Можно было и не нести букет. – В письме было…

Но как говорилось выше, Полина не могла сдерживать себя, если ей что-то не нравилось. Отсюда вытекали многочисленные ссоры между влюбленными. В один прекрасный день Владик сказал Полине, что ему надоело все это. – Мы как кошка с собакой! Я устал оттого, что тебе никогда ничем не угодишь. С меня довольно! Это заставило Полину раскрыть глаза и понять, что если она будет продолжать упрекать Владика во всем, то потеряет его навсегда. С той самой ссоры она пыталась изменить себя. Это привело к неплохим…

Я быстро сунул книгу, самолетик и дощечку в рюкзак, накинул лямку на плечо и пошел дальше, стараясь унять мелкую дрожь в руках. 7:30 Улицы были все еще пустынны и бесконечно прекрасны в своем безлюдии: нет шума, колючих взглядов, суеты. Только редкие прохожие, легкий ветер и временами грохот трамвая. Я шел по тротуару недалеко от набережной. Медленно, своими тремя километрами в час, я подходил к реке в центре города. Последний год дал мне какое-то новое измерение в пространстве, времени.…

После обеда – когда «Солнечный» ворочался в крахмальных пододеяльниках – небо раскололось, прогремело, и хлынуло что-то бархатное, с боем. Горячая подушка, кусачая простыня: шло замкнутое сражение, враг не сдавался, но затем крошки были сметены на пол, подушка перевернута обратной стороной Луны, спасительно-ледовитой, и сон, обычно такой недосягаемый, скрутил его в калачик, быть может, как однажды – меня, словно выжимая из тела виноградный сок, и когда я проснулся, увидел, что добрался не то электричкой,…

Из-за слабого здоровья Александра отец готовил его к гражданской службе. Но по настоятельному совету Ганнибала пристроил 12-летнего Александра в лейб-гвардии Семёновский полк. После 4-х лет домашнего обучения, в том числе и военным наукам, Александр в 16 лет был зачислен рядовым, а в 18 стал капралом Семёновского полка. Эти 2 года он со всеми солдатами переносил все тяжести армейской жизни. В 24 года Суворова назначили поручиком Ингерманландского пехотного полка. После начала войны с Пруссией…

– Вы помните наш уговор? – спросил Уильям. – Я выполнил свою часть теперь дело за вами. – Да я помню, – немного подумав, ответил Верин. – И я сдержу свое слово, но не сейчас неужели ты не хочешь хоть чуть-чуть насладиться своим триумфом? Мы закатим пир в твою честь! На котором ты будешь почетным гостем, ты наш спаситель. – Я всего лишь хочу вернуться скорее домой вот и все, – ответил Уильям, понимая, к чему клонит волшебник. Он не хотел больше оставаться в этом мире, последней каплей была смерть…

Голова Боба была располосована от уха до уха, шов проходил через темя. На вскрытии кромсали как следует, Боб умер во сне на квартире у сына, поэтому и старались судебные медики будьте нате. Рисковый и лихой комбинатор, от рождения авантюрист, частник – бомбила, умевший от души поработать и отдохнуть с дымом и копотью, не трус и даже любитель подраться за дело чести, а тем более безо всякого дела, мой верный друг, практически брат, которого я знал более трех десятков лет, коего понимал практически…

В этом году с нашими парнями и девушками случилось что-то непонятное. Все вдруг стали поголовно влюбляться. Сергею Головко нравится Клава Товкач, Вася Рыбка бегает за Надей Черной, у моей лучшей подруги Вали Грачевой только и разговоров о Косте Пинчуке, с которым она училась до восьмого класса, а потом тот уехал в Харьков – поступил в какой-то техникум. Я с ним не знакома, поскольку пришла в этот класс из другой школы – Бессарабовской восьмилетки – вместе с еще несколькими одноклассниками. Среди…

– Лера, милая, прости, телефон отключился. Я выехал ненадолго, зайди в кафе, подожди меня, буквально минут через пятнадцать буду. Закажи мне кофе, пожалуйста. – Кирилл старался говорить спокойно, внутри, конечно, сильно нервничал. Он снова отключил телефон, чтобы выгадать для себя время и придумать убедительную версию своего внезапного отъезда. – Куда Вы меня везете? – верещала девица. – Да, откуда ты взялась, убогая? – Кирилл быстро завел машину и стал разворачиваться. – С чего ты, вообще, в машину…

Если американец видит, что ему нужно посетить какой-нибудь город на расстоянии порядка 300 миль, он, ничтоже сумняшеся, садится в автомобиль и проводит за рулем 5-6-7 часов на хайвеях и торнпайках, испытывая массу неудобств, связанных с едой, всякими гигиеническими процедурами и постоянным напряжением. Американец вообще не мыслит себя без машины. Проснувшись утром, он моется, одевается и тут же садится за руль. Даже завтрак он, как правило, потребляет по дороге. Берет в какой-нибудь Wawa или Dunkin…

– Том, ты ведь тоже любишь свою работу. – Люблю, но иногда ненавижу. Каждый день какие-то проблемы, завалы, авралы. Вечером приду домой, уставшая как собака, похватаю что-нибудь из холодильника и снова начинаю думать. Только с вами и расслабляюсь. – У тебя же есть заместители, пусть тоже думают. – Они не бездельничают, но решение приходится принимать мне. Приехали, Сан Саныч уже на стреме и открывает ворота. – Добрый вечер, Тамара Петровна, – улыбнулся мужчина в возрасте. Здравствуйте, Людмила…

–  Наемница? – спросил молодой широкоплечий парень. Я удивилась, но не стала ничего говорить, решила дать им шанс самим понять и увидеть, что я совсем не похожа на принцессу или монашку, блуждающую по окрестностям и дарящую всем благословение своего божка. – Садись! – рявкнул мощный старик с огромными кузнецкими кулачищами. – И не задавай глупый вопросов. У нас есть работа для такой, как ты. – Знаете, кто я такая и как меня зовут? – Нет, видим тебя впервые в нашей деревне, – прищурился парень,…

– Слушай, мудила, я твои способности составлять сметы знаю, – окончательно рассердился Михаил Иванович. – Ты, блядь, мне цифирки не тычь, сколько надо, столько и выделили. Ты зачем запросил ручного стрелкового оружия в четыре раза больше количества твоих повстанцев-засранцев? Думаешь, мы тут считать не умеем? – Можно рвануть большой плазмометатель, – быстро перешел в конструктивное русло Казин, почувствовав, что разговор приобретает неприятный оборот. – Из которого мы только что несколько раз окраины…

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Безнадега – Ну, прям – весна! А…?! Солнышко-то как греет! А…?! – разглядывал оживленно Валерка соседние дома и улицы в небольшое зарешетчатое тюремное окно. Чему-то заулыбался. Вдруг как закричит: – Э-ге-ге-гей…!!! Люди…!!! Человеки…!!! Никто из сокамерников не поддержал его радостного настроения. Новенький сиделец после завтрака аккуратно сметал крошки со стола. А освобождавшийся сегодня Матвей в третий раз после подъема сидел на унитазе.…

Попутчик, а, вернее, попутчица была изрядно пьяна. Вообще, если ее хорошо отмыть от потеков туши, грязи, она была похожа на жену того актера, который Бонда играл. Ну, в свои лучшие годы – девушка была явно младше меня на добрый десяток лет, или от природы молодо выглядела. Но речь была достаточно связной, чтобы объявить место своего проживания – переулок Подлесный, «а там сама дойду». Я пожадничал, на глаз оценив низкую вероятность химчистки салона, а потому без долгих разговоров повез ее в лес.…

*** Черт, это уже отец вернулся! А я еще ничего не сделал. Гитару в чехол, скорее в магазин. Конечно, он ничего не скажет, только вздохнет. После смерти матери он совсем сник, стал мало разговаривать и почти не играет на пианино. Посмотрит вечером наш малюсенький телевизор, и на боковую. – Пап, я быстро. – Хорошо, давай. Майк, а ты пойди вымой посуду, окей? – Почемуууу я? – Майк заныл свою обычную песню. Я взял велик и вышел на шумную улицу, напевая вчерашнюю песенку. Я нашел нужный пальчик,…

– Так, во-первых, для картин тут слишком солнечно, а во-вторых, труд сделал из обезьяны человека, вот и ты бери лопату и вон туда насыпь земли, этих чудных красавцев я посажу здесь, – барон взял какой-то кустик с крупными оранжево-красными цветами и всей грудью вдохнул их аромат. Нет, если уж задумал оранжерею, то ничто не собьет его с пути. – Ага, ты еще скажи, что это было на Земле, – хихикнула Дина и принялась насыпать землю в лоток для цветов. – Если обезьяна стала человеком с помощью труда,…