Проза

– Опять зубришь? Бездарность. – Сказала Диана, отобрав у испуганной Эмми ее листы с конспектами. – Отдай, – крикнула Эмми. Диана демонстративно ходила возле девушки и делала вид, что внимательно смотрит ее записи, а Белль присела рядом с бедняжкой и причудливой улыбкой смотрела на начинающееся зрелище. Вдруг Белль заметила входящих в актовый зал директора и завуча: – Диана, давай позже поиграем? – и устремила взгляд на директора. Диана заметила это, резко сменила свое поведение на послушную…

– Ну что? – спросил бригадир. – Каков прогноз? – Прошли уже пятьдесят метров, плотность не меняется. Этих залежей хватит всем нам, ещё и внукам останется. И это ещё не конец. – Не сглазь, – бригадир похлопал парня по плечу. – Да разве может что-то случиться, – воскликнул Эдик. – Марс открыл перед нами свою душу. Мы получили билет в далёкий космос! Мы решили все проблемы Земли! – Ну, не совсем все, – поморщился оператор, но тут же засверкал белоснежными зубами. – Но шампанское открыть можно.…

– Даже и не думай. Но не думать о зиме и снеге я не мог, когда он повсюду. Посему сидел и мечтательно смотрел на белоснежные сугробы, свисающие и, блестящие на солнце, сосульки, на сей, покрытый белым покрывалом, город. Такой необычный, непривычный, белый и холодный. Но, одновременно, такой знакомый, тёплый и родной. Голуби под окнами жадно клевали крошки и зёрна, что щедро рассыпали сердобольные старушки. За сим действом наблюдать можно было бесконечно долго. Ведь сии птицы были словно отражения…

Итак: добавляем красную кровь в это сине-иссинее великолепие – и блеск что получится. Фиолетовый или лиловый, мой любимый цвет! Бабушка, кажется, очень гордится, что ей удалось заполучить эту кровь у моего отца. Она работает на Центральной студии документальных фильмов цветоустановщиком, и ей ли не знать, как мешаются самые красивые краски! В любом случае обо мне она не жалела и весьма довольно сообщала мне, что мы никуда к папе не поехали и навсегда остались с ней. Какого цвета была ее еврейская…

– пока ежи спят, иголки улетают и блестят в воздухе. Спокойных дров и теплых ладоней – капля стремится к своей тени, змея от нее отталкивается – буквы сцепляются репейниками. Праздник – очень быстрая медленность. Дочитываю пропасть. Снов с мягким морем в ракушке – весна качается на кончиках веток, апельсин коркой ожидания – ласточки собирают хвосты – ласточка летит так быстро, что не может закончиться – ромашки и шалфей из-под снега летящему горлу – два часа различия внутри камней…

– Я раньше дальше коридора и не заходил! – шёпотом заявил паренёк. С жадностью маленького ребёнка, познающего мир, он изучал новое для себя место. Глаза бегали от одной детали к другой, так и не находя устойчивой опоры для последующий поисков. Оказалось, Профессин всё это время просто стоял около гудящего холодильника да смотрел в телевизор. Шла программа «Анекдот, кому пятьдесят». Костя улыбнулся, продолжил дальше изучать помещения. Тишину нарушил гулкий смех старика. Шутка пришлась по душе.…

– Вечером. – Ну, хорошо, у тебя есть время побыть одной до вечера. А часам, скажем, к восьми я за тобой заеду . Диана со вздохом откинулась на спинку стула, на который успела сесть во время разговора, со словами "хорошо, приезжай" она положила трубку и закатила глаза. Разглядывая узор на потолочном плинтусе, она в который раз досадовала на себя, что радуется предстоящей встрече. Прядь тёмных, почти чёрных волос упала на глаза, и раздраженно заправляя их за ухо, она встала и быстрыми шагами…

Пожилая бабушка Зина – мать моего отца, была госпитализирована с сердечным приступом после бомбежки – бомба разорвалась рядом с домом. Сохранилось письмо Зинаиды Стефановны Сажиной из блокадного госпиталя, обращенное к дочери. Написано карандашом на обрывке прочной оберточной бумаги. Текст, к сожалению, сохранился не полностью: «Дорогая Зинуша! Меня доктор хочет выписать со дня на день. Очень беспокоюсь насчет карточек. Ведь останусь без… Выйти хочу после обеда часу в четвертом. Передачу принимают…

– Мне нравится, пожалуй, я куплю его. – Вот и отлично, сейчас упакуем, – оживился консультант, не упустив возможность навязать клиенту дополнительную услугу. – Бонусную гарантию оформим? Она действует пять лет и распространяется абсолютно на все случаи, даже если вы его сами разобьете! Стоит всего-то… – Нет, упакуйте только телевизор! – перебил менеджера Миронов. – И давайте побыстрее. До машины донесете! Я ее сейчас подгоню. – Конечно все сделаем! Подъезжайте к нашему складу, он с другой стороны…

Родительские амбиции Басня Тренер уверен только в одном Он подошел, и при нём было тихо. Дело было ноябрьским днём, В поезде с пасмурным видом. У детишек ноль стыда, Только огонь злорадства. (Голос повысили на меня, ……………… влезла в спор и я) Наблюдайте за учителями своих детей, ведь вам с этим жить дольше всего. Ах, оказалось всё не так, … Вдруг возникли родители, Алчущие глаза…, Взрастить хотят звезд-победителей. Наблюдайте за учителями своих детей,…

Персонал, конечно же, не оставался в долгу. Самой находчивой была уборщица, которую все называли «странная тетя Галя». Ее иногда заставали в комнате, где играли самые младшие. Там она брала на руки какого-нибудь ребенка и прижимала его к груди, как будто баюкала. Возможно, в этом она находила поддержку и утешение, хотя почти никто не понимал, что она делает. Когда хохот становился тише, и можно было расслышать чей-то голос, тетя Галя медленно вставала из-за стола, расправляла свой длинный темный…

Дарья Салтыкова: Дария сама умеет разговаривать. Томас де Торквемада : Когда мы можем приступить, господин Трисмегист? Гермес Трисмегист, Трижды великий: Когда решите вопрос с даром Дарьи Николаевны, господин де Торквемада. Томас де Торквемада : Надеюсь, мы не будем принимать участие в вашей передаче в качестве объектов для экстрасенсорики, как это было в «Сапфире»? Гермес Трисмегист, Трижды великий: Не так явно. Я бы предпочел, чтобы вы были просто жильцами этого дома. Квартиру вам…

То ли… Внезапно вдруг похолодало, И опустились низко облака. Листочек у рябинки оторвало, И мотылёк забился в складочку окна. Оказалось, что роман – без продолжения, Но хоть грехи сумели искупить, Зато остались без надежды и без мнения, И непонятно, кого следует простить. А у меня за окнами туман Бледно-лунный, как иносказание, И ломота то ли от грёз, то ли от ран, То ли настало время увядания. Страсти уже стали прегрешеньем, А лица превратились в очертанья. Чувства подменяются…

Форменный пиджак, с позолоченными звёздами на погонах, ещё покачивался на плечиках вешалки, а сам подполковник, стоял у окна. Закинув руки за голову, пытался расстёгнуть защёлку на галстуке. Валерий нервничал и защёлка, не поддавалась. Сложив руки перед собой, Рената терпеливо ждала. Наконец, управившись с галстуком и приведя в порядок свои русые волосы, Валерий недовольно проворчал: – Май, а жара, как в августе. «Нет, – подумала она, – не жара испортила тебе настроение». – Что она…

– С днём рождения, доченька, – сказал Максим, и голос его стал необычайно нежным. – Спасибо! Спасибо! – на этот раз она вскочила и бросилась в объятия отца. Тот легко подхватил её на руки. – Куда мы пойдём сегодня, папочка?! Максим замялся, и тут же услышал, как Вероника недовольно запыхтела за плечом. Сердце у него сжалось в комок от этого слова. «Папочка». Столько тепла в нём было и любви! – Извини, сегодня у меня много работы. Никак не получится, – сказал он извиняющимся тоном, но не мог…

Конечно, нет. – Он будет с минуты на минуту! – провопила Мартина, подбегая ко мне и встряхнув за руку. Её лицо скрывалось молочной маской, как и моё, нежно-голубой. Каштановые волосы Тины были небрежно собраны в пучок, подчёркивая воротник платья, под стать оттенку маски. Брови сошлись на переносице. – Серьёзно? – цокнула языком, кидая беглый взгляд в сторону своего телохранителя. Надеюсь, он меня не услышал, – Ты так замуж торопишься? Сестра закатила глаза, отпуская меня. – Возможно…

Я давно поняла, что мне нравится писать, и это не изменилось до сих пор. Мне интересно продумывать героев, описывать их, исследовать и наделять их разными характерами, обыгрывать взаимоотношения между персонажами. Уже в школьное время я задумалась о карьере писателя. Но не нашла ни один ВУЗ, в котором учили бы данному мастерству. Самая приближенная к теме была филология и я решила, что стоит попробовать. Однако моей уверенности в собственных желаниях и силах было недостаточно, чтобы убедить родственников,…

– Думаешь, я совсем плох? – выслушав его речь, усмехнулся Виктор. – Вот-вот начну делать в штаны? Или выйду однажды из дома и потеряюсь? Эрик смутился. – Я не это имел в виду… Знаешь, чувак, решай сам, как тебе лучше, со стифами или без. Только потом не жалуйся, что забываешь слова и путаешься в событиях. – Договорились, – опять усмехнулся Виктор. Меньше всего ему сейчас хотелось спорить и что-либо доказывать. Больше всего – отключить айфон и пуститься во все тяжкие. В кои-то веки напиться…

«Было хорошо, пока я ей ясно не дал понять, что этот Новый год, мы не будем отмечать с ней». «Ну, извините, что именно этот Новый год, мы пообещали детям провести на Ибице». «Да, да, я тоже самое маме объяснил, по крайней мере попытался, но моя мама – человек твёрдой советской закалки, для практически не существует слова «нет». «Серёж, а может мы Александру Петровну, с собой возьмём?» «Куда на Ибицу? Нет, Настя, что ты. Мама даже не поедет с нами, вот если бы мы поехали в Мадрид…». …

В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году я поступил в аспирантуру по специальности Фундаментальный Анализ и очень быстро понял, что сексология и марксизм суть лженауки, да и Фрейд не совсем безгрешен. Тогда я смачно плюнул на сексологию и растёр соплю ботинком. Надеюсь, что Бог меня простит за это и за все прочие мои творения, а так же и за то, что я натворил не пером, а тем, что называется матерным словом из трёх букв. Вот как-то так. Через несколько часов уже наступит Вальпургиева Ночь, плавно…