Проза

– Ага! – сказал г-н Варлоо, – милости просим, добро пожаловать! Ого! Да какие вы оба хорошие, да здоровые. Ну! садитесь, садитесь, вы верно сильно устали, – и он жал им руки и усаживал их на дубовые стулья с высокими спинками. – А в условиях мы сойдемся, непременно сойдемся, – начал он, когда они уселись. И он высказал условия. За работу на ферме и в саду, кроме жалованья, работники должны были получать квартиру и содержание. И братья согласились работать за эту плату.

Каждый раз прежде чем приступить к еде, мы, стоя перед пустыми тарелками, молились. Госпожа Форбс не была католичкой, однако по условиям контракта должна была заставить нас молиться шесть раз в день, и для того, чтобы контракт выполнять, ей пришлось выучить наизусть наши молитвы. Потом мы все трое садились, стараясь не дышать, причем она в это время наблюдала за малейшими деталями нашего поведения и звонила в колокольчик только когда поведение становилось безупречным. Тогда Фульвия Фламинеа, кухарка,…

Иногда они садились на окно, рядом с восковым бюстом женщины, у которой были розовые щеки, стеклянные удивленные глаза и редкие прямые ресницы, – и смотрели на бульвар, где жизнь начиналась с раннего утра. Деревья бульвара, серые от пыли, неподвижно млели под горячим, безжалостным солнцем и давали такую же серую, неохлаждающую тень. На всех скамейках сидели мужчины и женщины, грязно и странно одетые, без платков и шапок, как будто они тут и жили и у них не было другого дома. Были лица равнодушные,…

Василь Быков Эстафета Он упал на заборонованную мякоть огородной земли, не добежав всего каких-нибудь десяти шагов до иссеченного осколками белого домика с разрушенной черепичной крышей – вчерашнего «ориентира три». Перед тем он, разорвав гимнастерку, пробрался сквозь чащу живой изгороди, в которой с самого начала этого погожего апрельского утра гудели, летали пчелы, и, окинув быстрым взглядом редкую цепочку людей, бежавших к окраинным домикам, замахал руками и сквозь выстрелы крикнул: …

И сказал Бог: – Ну вот, я тут постарался все для вас получше устроить, произрастил рис, горох и картофель, много разных съедобных растений, которые могут вам пригодиться, всевозможные злаки, чтобы было из чего выпекать хлеб, кокосовые пальмы, сахарный тростник и брюкву, сотворил земли для разной надобности: для пашен, лугов и садов, – подобрал животных, подходящих для приручения, и диких зверей, на которых можно охотиться, соорудил равнины и горы с долинами, террасы, приспособленные для разведения…

Подошли остальные студенты нашей группы, и мы гурьбой высыпали на улицу. На чистом, ярко-синем майском небе во всю жарило солнце – такая же редкость для Питера, как студент посещающий все лекции. Мы шли по проезжей части, поскольку места на тротуаре для нашей компании было недостаточно. Но машины здесь почти не появлялись. Привычный маршрут нашей прогулки после занятий пролегал по маленьким, тихим улочкам старого Петербурга. Наш смех и громкий разговор будил тишину сонных домов. Мы сами недавно проснулись…

– Да вот, самую малость простыл, молока из холодильника, знаете ли, холодного хватанул… – вдруг подавившись воздухом, в кулак сухо закашлялся Иван Степанович. – М…да… – вот если бы вы вместо молока холодного пивка хватанули, было бы не так обидно… – продолжал пристально смотреть на него врач. – Вон, какой у вас кашель сухой и гулкий, и вообще, у вас налицо все признаки глухого туберкулёза самой и что ни на есть запущенной формы… – взглядом сверлил доктор по верх очков уже начинающего белеть Ивана…

– Дарья, говорит, Степановна! Мне, говорит, просто удивительно, как такая немолодая, но всеми уважаемая старуха, каковой ты являешься, не понимает таких простецких вопросов и совершенно не сечёт в государственных делах. У меня, говорит, служебный автомобиль, а не машина сопровождения. И я не могу сопровождать тебя во всей твоей увеселительной поездке. Мне, говорит, неведомо, в котором часу я освобожусь от своих в высшей степени служебных дел. И потому давай так. Либо ты едешь со мной и не кажешь…

И вот, увидевши, как обстоят дела со старым жилищем, Роза Ивановна вдруг призналась себе, что давно уже втайне вынашивает дерзкую, для человека её достатка, мечту о переезде в новый дом. Иными словами, Роза Ивановна утвердилась в желании покинуть свои панельные хоромы и заселиться в один из кирпичных «карандашей». И с этой целью она решилась продать свою старую обветшавшую квартиру, а на вырученные деньги купить новую. Всё ценное, чем владели Роза Ивановна и её старушка-мать – это известная уже…

Куда только ни возили Машу, каким врачам только её ни показывали – ничто не давало результатов. Врачи, точно сговорившись, в бессилии своём не признавались, а и вылечить зловредную болезнь никто из них не мог. Так было до тех пор, пока Нелли Поликарповна однажды не воскликнула: – Надо показать её настоящим специалистам! И добавила: – Я договорюсь… И Нелли Поликарповна принялась перебирать в уме всех своих знакомых, так или иначе связанных с медициной. Перебрав почти всех, она внезапно…

Многоглавый и весь расписной Блаженный цветет на солнце над громким и пестрым торгом пупырьями и завитками, кокошничками и колобками цветных куполов своих – главный хозяин праздника. Глазеют-пучатся веселые купола его, сияют мягко кресты над ним, и голубиные стаи округ него. Связки шаров веселых вытягиваются к нему по ветру. А строгие купола соборов из-за зубчатых кремлевских стен, в стороне от крикливой жизни, не играя старинной позолотой, милостиво взирают на забаву. Взглядывают на них от торга –…

Саяны не отличаются особо грандиозными, вызывающими зуд покорения у альпинистов вершинами. Нет здесь пятитысячников, шеститысячников с вечными ледяными шапками и неприступными пиками. Саяны уступают по мощи Тибету, Кавказу, Памиру, но это тоже огромная страна гор, от Красноярска на севере до монгольских степных просторов на юге; на западе граничит она с такой же горной страной Алтаем, на востоке подступает к Байкалу… Конечно, Саяны – это не только горы, есть тут и животворные, благодатные котловины,…

Окончательно все запутала так называемая «лествичная» (от лествица – «лестница») система наследования, введенная и завещанная своим потомкам Ярославом Мудрым (1054 г.). Суть ее состояла в том, что после смерти великого князя его прямым наследником становится не старший сын, а младший брат. Все государство представляет из себя своеобразную «лестницу» областей по степени их значения и доходности. В теории, князья в нем не сидят постоянно в одном уделе, а перемещаются из области в область после чьей-либо…