Проза

Після Покрови, 8. жовтня 1663 року, польский король Ян Казимір прийшов на Україну і став у Білій Церкві, за шістьдесять верстов. од Київа. Ян Казимір тілько що одвоював од московського царя Олексїя всю Білу Русь і тепер хотїв одібрати і всю Україну. В короля було небогато війська, але до його пристали Тетерині козаки, йому послав Татар і кримський хан. В Білу Церкву прибув до короля гетьман Тетеря і з ним тринадьцять полковників, вірних королеві; між ними були: Ханенко, Милешко, Гоголь, Богун та…

Он занял очередь к Деду Морозу и, чтобы получше разглядеть, что там впереди, встал на все четыре лапы. Когда он поднял глаза, то увидел, что на него таращится какой-то дяденька. – Ты мальчик или девочка? – поинтересовался дяденька. Он, кстати, был заведующим. – Я ни то и ни другое, – ответил Паддингтон. – Я медведь. – А по-моему, ты просто какая-то мохнатая ползучка, – неприязненно сказал дяденька. – Вот что, приходи-ка за подарком через год: может, к тому времени разберёшься,…

Зачем это? Антон знал, что к приходу отчима противная, пижама уступит место нарядному платью, а лицо будет вымыто, вытерто как будто ничего не было, потом брови мамы окажутся темнее ее волос, губы станут кирпичного цвета и на щеках появится чуть заметный румянец. Зачем? Разве она не красива и так, сама по себе? С тех пор как Антон помнит ее, мама всегда была лучше всех, красивее всех, и незачем ей мазать лицо кремом, который делает ее до обиды уродливой и неприятной. И почему это должен видеть…

Лешек наконец меня увидел. Рад, что ты пришел, сказал он, пытливо глядя мне в глаза. Я подмигнул ему, мы чокнулись: За тебя. Этот его взгляд меня смутил. Не будь таким чертовски проницательным, заклинал я его в душе, ты ведь видишь, я, как всегда, рад твоим успехам. Не нужно так всматриваться, там, под оболочкой, я вовсе не подлинней, там вообще нет никакого «Я», только неопределенное ощущение, что я не знаю, в чем смысл этой жизни, зато знаю одно: уж точно не в том, что делаешь ты и что делаю…

Вскочив как ошпаренный, я вылетел из квартиры. О, с какой же силой, рванув на себя, я шарахнул дверью. В порыве, можно сказать, злорадного наслаждения, упиваясь ролью палача, своей ненавистью, отчаянием, в каком-то сладостном бешенстве. Правда-правда, я даже ощущал что-то сладкое на языке, пока бежал по лестнице вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки, почти их не различая, – перед глазами плавала багрово-черная муть, причудливо искривленная линзами навертывающихся слез. А можно было уйти красиво…

Есть, я знаю, такие люди, которые способны обрастать друзьями, все равно что гусеница шелкопряда коконом. Всякий раз, попав к ним на день рождения, я слышу, как, представляя гостей, они не преминут добавить: с ним мы играли еще в песочнице; с ней сидели за одной партой; мой институтский товарищ… сослуживец с первой работы. Даже если случаются на их жизненном пути встряски и крутые виражи, круг друзей это никак не затрагивает. А вот у меня никогда так не получалось. Каждые пять-десять лет я полностью…

В кафе-баре гостиницы «Парковая» стоял такой шум, что я быстро допил свой дринк и вышел на улицу. Вечер пятницы: смеющиеся лица людей, разгоряченных водкой, новыми курортными знакомствами, которые завязываются сразу же по приезде – вчера, сегодня утром, только что; музыка из огромных динамиков, в грохоте которой невозможно разговаривать, зато можно, случайно столкнувшись на столешнице руками, обменяться игривыми взглядами, а то и, нашарив под столиком коленку или бедро соседки, в свое оправдание…

Строить надо не людей, а отношения. Простых путей в жизни не бывает, бывают ошибочные. Кто не ставит сложных задач, тот не решает простых. Всегда, когда человек не занимается любимым делом или не служит любимым людям, он играет в дела и чувства.

В раскрытые двери маршрутки заскакивали все новые пассажиры, которых водитель подбирал по пути. Они благодарили за то, что их подобрали не на штатной остановке, а на обочине. Другие многократно жали на кнопу вызова, чтобы их высадили там, где вздумалось и не высадить их было нельзя, так как они начинали орать на весь салон и качать свои права. Бывали и такие умники, которые засовывали свои шаловливые ручонки под кожух над дверью, чтобы начать на аварийную кнопку и выйти на ходу. Ну, что с дураков…

Только он всего этого не замечал, не видел, не ощущал, да, признаться, и не хотел ощущать. Он проиграл. Проиграл и последнюю ставку. Но только проиграв эту последнюю ставку, пелена азарта начинала спадать с его глаз, а главным образом, с помутненного рассудка. Что же он наделал? Им овладело состояние сродни тяжкому похмелью после долгой – долгой пьянки, когда отрывками припоминаешь некоторые моменты своего отвратительного хмельного угара, и испытываешь жгучий стыд, неприязнь и отвращение по отношению…

Ивовый пир Зацвела ива – гости со всех сторон. Кусты и деревья вокруг ещё голые, серые. Ива среди них – как букет, да не простой, а золотой. Каждый ивовый барашек – как пуховый жёлтый цыплёнок: сидит и светится. Пальцем тронешь – пожелтеет палец. Щёлкнешь – золотой дымок запарит. Понюхаешь – мёд! Спешат гости на пир. Шмель прилетел: неуклюжий, толстый, мохнатый, как медведь. Забасил, заворочался, весь в пыльце измазался. Прибежали муравьи: поджарые, быстрые, голодные. Набросились на пыльцу,…

Начну с места. Дом и сад находились на самом берегу моря, и двухэтажный дом был велик, поместителен, даже роскошен: мне, приблудному студенту, гольтепе, отвели в нижнем этаже такую комнату, словно я был заезжий сановник или друг дома, оставшийся переночевать. Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди суровой и бедной природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и ветер от серой, плакучей воды..…

– Ага! – сказал г-н Варлоо, – милости просим, добро пожаловать! Ого! Да какие вы оба хорошие, да здоровые. Ну! садитесь, садитесь, вы верно сильно устали, – и он жал им руки и усаживал их на дубовые стулья с высокими спинками. – А в условиях мы сойдемся, непременно сойдемся, – начал он, когда они уселись. И он высказал условия. За работу на ферме и в саду, кроме жалованья, работники должны были получать квартиру и содержание. И братья согласились работать за эту плату.

Вскоре закипела работа. Соня сразу поняла, что, учитывая бедность её платья, маска должна быть особенно оригинальна и красива. Много разных идей перепробовала девушка, но остановилась на изображении оленьей головы с прекрасными большими, почти женскими глазами. Регина добыла для неё материалы, и Соня принялась за свою маску. Работу приходилось тщательно прятать, когда приходила мама, так что заняла она несколько недель. И вот, когда зимний ветер уже принялся сгонять с каналов набухшие опавшие листья,…

Что касается меня, то, услышав подробности королевских родов, я и не подумала завидовать. Никто не отказался бы от золоченой кровати, но какая роженица захочет находиться в окружении оравы закутанных в меха назойливых бородатых вельмож, которые с любопытством перешептываются, переглядываются и обсуждают каждый твой стон и всхлип? За примечательным исключением короля, в опочивальне королевы собралась чуть ли не половина двора: и главный распорядитель дворца, и канцлер казначейства, и целая толпа баронов…