Русская классическая проза

«Ну, ничего, — думал он, — зато она стройная, этого нельзя отнять». Около года прошло с той поры, как в городе Скородоже поселился отставной приват-доцент, доктор химии Георгий Сергеевич Триродов. О нем в городе с первых же дней говорили много, и больше несочувственно. Неудивительно, что и две розово-желтые черноволосые девушки в воде говорили о нем же. Они плескались водою, подымали ногами жемчужные и алмазные брызги и говорили. — Как все это неясно! — сказала младшая…

Жил он много лет в одних и тех же меблированных комнатах, и там его очень не любили, так как он был угрюм и раздражителен, и тоже называли «горбачом». Он часто сидел у себя в номере один и неизвестно, что делал, потому что ни книжку, ни письмо коридорный Федот не считал за дело. По ночам Петров иногда выходил гулять, и швейцар Иван не понимал этих прогулок, так как возвращался Петров всегда трезвый и всегда один — без женщины. А Петров ходил гулять ночью потому, что очень боялся города, в котором…

Каков же идеал Достоевского? Первая черта этого идеала и высочайшая это не отчаиваться искать в самом забитом, опозоренном и даже преступном человеке высоких и честных чувств. Надпись на доме одного древнего философа Intrate nam et hic dei unt [4] можно было бы начертать на многих изображениях Достоевского. Вот маленький чиновник, [5] необразованный, бедный, а всякий ли сумеет так искренне и горячо любить близкого, так деликатно, осторожно помогать ему, так тихо и скромно жертвовать своим…

- Умереть бы... хоть бы помереть бы... - молилась Сашка и молчала. И вот тут-то на белой дороге замаячила высокая и черная мужская фигура. Она быстро приближалась к Сашке, и уже было слышно, как снег скрипит прерывисто и звонко, и видно, как лоснится по луне барашковый воротник. Сашка догадалась, что это какой-нибудь из служащих на заводе, что в конце проспекта. Она стала на краю дороги и, подобрав закоченелые руки в рукава, подняв плечи и перепрыгивая с ноги на ногу, ждала. Губы у нее были…

МОЙ ПОРТРЕТ Когда в толпе ты встретишь человека, Который наг*; Чей лоб мрачней туманного Казбека, Неровен шаг; Кого власы подъяты в беспорядке; Кто, вопия, Всегда дрожит в нервическом припадке, Знай: это я! Кого язвят со злостью вечно новой, Из рода в род; С кого толпа венец его лавровый Безумно рвет; Кто ни пред кем спины не клонит гибкой, Знай: это я!.. В моих устах спокойная улыбка, В груди - змея! * Вариант: "На коем фрак". Прим. К.Пруткова. Сочинения Козьмы Пруткова.…

Чубуков (радостно). Мамуся! Иван Васильевич! Повторите еще раз – я не расслышал! Ломов . Я имею честь просить… Чубуков (перебивая). Голубушка моя… Я так рад и прочее… Вот именно и тому подобное. (Обнимает и целует.) Давно желал. Это было моим всегдашним желанием. (Пускает слезу.) И всегда я любил вас, ангел мой, как родного сына. Дай бог вам обоим совет и любовь и прочее, а я весьма желал… Что же я стою, как болван? Опешил от радости, совсем опешил! Ох, я от души… Пойду позову Наташу…

– - Молчи, Лелипак-Каныш: в тебе сидит шайтан. Я когда-нибудь вырву твой проклятый язык… – - А ты забыл убитого тобой сибирского хана Эдигера?.. Забыл его жену, ханшу Тэс-Удуль, которая бежала в Бухару и там родила сына -- это кость Тайбуги и она заплатит тебе за мои слёзы. Мало тебе этого?.. Ты же убил и брата хана Сейдяка, храброго Бик-Булата… О, Кучюм, Кучюм, ты и со своим царством поступаешь, как со мной: ты забыл и его для Сайхан-Доланьгэ. Проснись хан, пока не поздно, а я не хочу накликать…

Где же жизнь? Этот вопрос, эта потребность, а следовательно, и возможность жизни, жизни настоящей, самобытной, в нас пробудилась. Вместе с тем, как бы в ответ на вопрос, внимание наше обратилось ко всем самобытным проявлениям русской жизни, к древней истории, к обычаям народным, к устройству народной общественности, к языку, ко всему, в чем высказывается Русь. Хотя и здесь различны точки зрения, хотя подражательный взгляд и здесь еще думает удержаться, но уже образовалось целое направление, в сущности…

Я не ценитель и не критик, но я сказал бы о скульптурах Беклемишевой, что они музыкальны. Ее лепка, линия ее лепки, полна музыки. И это всегда чистая и всегда целомудренная музыка… Может быть, такие оттенки ее таланта и были причиной того, что аргентинская колония Парижа выбрала именно ее для священного, так сказать, задания. В Испании, в Ваядолиде, была осквернена и разрушена красными одна из прекраснейших святынь Испании – статуя Терезы Авильской [1] . 1 Тереза Авильская (1515–1582) –…

– Да!.. Вдь я и забыла, что ты жила здсь прежде, Маша. Чтожъ въ ней особенно хорошаго? – Да все-съ! Особливо теперь, какъ вс дачи и вс Фонтаны въ цвту. – Какъ фонтаны въ цвту? – засмялась барышня. – Разв вмсто воды фонтаны здсь бьютъ цвтами? – Не цвтами-съ и даже фонтановъ нту совсмъ, а такъ загородныя мста, гд, значитъ, самыя лучшія дачи, – Большой, Средній и Малый фонтанъ прозываются. – А! Вотъ что. И хороши он, эти дачи? Горничная принялась…

Режиссер засуетился; вмиг труппа окружила Сабанеева; даже коренастый господин в белой курточке, с завитками на голове, перестал упражняться в "плие" и, помощью вывороченных, гусиных ног своих, стал подбираться к общей группе. - Сегодня спектакля не будет, - начал содержатель театра, обращаясь, однакож, к одной примадонне, - завтра идет полный дивертисмент из моей оперы, тот самый, который мы репетировали: сначала третий нумер, потом хор вятичей и радимичей и русская ария Миловиды. (Тут он самодовольно…

— Ишь, разливается! — говорили о ней подвальные жильцы серого дома, — тоже, подумаешь, создание Божеское… И они торопились пройти мимо, как бы боясь при виде оборванной, обездоленной идиотки подчиниться тому сосущему душу и ноющему чувству, которое зовется жалостью. — Ладно, и своего горя довольно!.. Что ее жалеть: сыта, обута и слава Богу! А что не смыслящая — так это и лучше для неё… И они были правы, по-своему, эти умудренные горьким жизненными опытом философы… Никто поэтому не заглядывал…

История с сельскими товариществами как нельзя лучше подтверждает сказанное: автору передовой статьи, бесспорно воодушевленному самыми благими намерениями и искренно желающему, чтобы народу было лучше и т. д., не может не казаться, что сельские товарищества имеют какое-то сходство с банками. И действительно, в банках — паи и в товариществах тоже паи; в банках дают деньги и берут проценты, и тут дают деньги и тоже берут проценты. Наконец и в банках и в товариществах получаются барыши. Посмотрите…

Разговор был прерван появлением кучера, который доложил, что все готово. II Через час тележка, в которой, закутавшись в мерлушечью шубу (на случай ночных осенних заморозков), сидел Мясников, ехала далеко за городом по проселочной дороге. Иван Кузьмич дремал, болтая головой справа налево и спереди назад. По временам он шарил у себя на груди под шубой, желая удостовериться, тут ли книжка, и всякий раз, когда рука ощупывала ее, ему почему-то тотчас же припоминалось выражение трактирного слуги: "вобрала";…

Веселый, жирный червяк в самом деле напрасно пляшет на крючке, напрасно юлит своим жирным телом, от боли конечно (от этого-то юления его и называют «веселым»): «нет в нонешней рыбе простоты, хитра стала и лукава…» Впрочем, иной раз внезапно, недуманно-негаданно, вдруг в безрыбную речонку забредет в самом деле какое-нибудь чудовище, какой-нибудь необыкновенный язь или какая-нибудь щука аршина в полтора. Откуда являются такие чудовища — решительно никто не знает, и хотя появления их редки, года в два…

Баронесса знала все могущество княжны Мими и страшного ее судилища; хотя чистая, невинная, холодная, уверенная в самой себе, она и не боялась его преследований: до сих пор избегать их помогали ей самые обстоятельства жизни; но теперь баронесса находилась в весьма затруднительном положении. Границкий, с которым она только что танцевала, был прекрасный, статный молодой человек, с густыми черными бакенбардами; он почти всю свою жизнь провел в чужих краях, где подружился с братом баронессы; брат баронессы…

Неопределенная, тупая боль головы сосредоточилась в правой половине ее. «Должно быть, сейчас и совсем пройдет», – подумал Сергей Иванович. Лошадь бежала мерной рысцой, какою бегают сытые и откормленные хозяйские лошади. Пыль поднималась по обеим сторонам брички от быстро вертящихся колес; белая, как снег, шелковистая Цитра лежала неподвижно у ног Сергея Ивановича, но не переставала дрожать, обнюхивая по временам ложе двустволки. Солнце еще невысоко стояло над землею, небо было ясное, безоблачное,…

— Горбачев, здравствуйте! Что вы читаете? А, бытие равно небытию! Бросьте!.. Я пришел к вам по хорошему делу. — Войдите! — Нет, я постою здесь. Несколько слов… К черту философию! — Льюис доказывает тщетность умозрительного метода и бесполезность трансцендентных силлогизмов, — заметил Гриша. — Ей-богу, натощак не выговорю! Дадите потом почитать? Я люблю иногда занестись в облака… У меня теперь такая книга, такая книга!.. Милочка, Горбачев, я женюсь! — Поздравляю вас. Популярная книга. …

– Коля, – донёсся из столовой голос матери, – пора идти чай пить. Я знаю, что папа уже пришёл, сидит за столом, но идти так не хочется, так жаль потерять наслаждение оттого, что сидишь в тёплой комнате, разговариваешь о таинственном, иногда вздрагиваешь от страха и сейчас же радуешься своему страху, так как всем существом знаешь и чувствуешь, что в соседней комнате сидят взрослые, сильные люди, которым ты дорог, которые от всего защитят… И ещё хорошо оттого, что на дворе слякоть, дождь, осень,…

Постепенно наш разговор оживлялся. Коля не отвергал моего плана, а я, довольный, начинал описывать ему нашу будущую жизнь на площадке с такими подробностями и так раскрашивал её своей фантазией, что увлекал его за собой. Забывал и он о своих огорчениях, только что вызванных суровой рукой отца, и в эти минуты, когда он опять становился самим собой, смелым, мужественным – я страшно любил его. – Ну, забудем, – говорил он, намекая на только что происшедшее. – Поговорим о наших делах. Я уже знал,…