Русская классическая проза

Идет мимический диалог: "То есть как нельзя?" - удивляется Карандаш. "Осел на то и осел, чтобы его уговаривали", - "Но ведь он не тронется с места, если я его не отхлестаю". - "Я вам уже сказал - не хлестать. Ну, хватит объясняться, проезжайте скорей". И тогда Карандашу ничего не остается, как выпрячь осла, усадить его в кресло на тележке, а самому впрячься. И уйти с манежа. У популярных клоунов есть репризы, с которыми они выступают много лет. Публика, знающая их наизусть, тем не менее смеется,…

И проснулся. Уже весна, за окном довольно светло. Посвистывает синица. В монастырской келье со сводчатым потолком жарко натоплено, пахнет сухим мелом. Живой. Живет после реанимации, смотрит, трет ладонью щеки. В окно видна часть темно-красной кирпичной стены. Бураковский с треском отворяет форточку и виновато оглядывается, но сосед спит. Седоватый клин его бороды прижат складкой одеяла. Вчера сосед спрашивал Бураковского, какая у горноспасателей зарплата, не страшно ли работать и как жена относится…

- Это вы мне?- поднял голову сосед по столику. - Да. То есть - вообще. Не в пуговице, конечно, дело... - Не в пуговице. А в чем тогда? Говорите, только поживее. Вы меня уже который час пасете. Ну так вот, я вас слушаю. Что вы имели сообщить? - Видите ли, - Виктор Сергеевич нервно стиснул стакан, - мне действительно кое-что хотелось вам сказать. Вернее, спросить. Вы только не удивляйтесь. - Не удивлюсь. - Дело в том, что вы очень похожи на одного человека. Вернее... Черт, дикость какая-то!…

Спокойно идет табуи обочь дороги, рассыпавшись пятнистой валкой. Григорий свистнул на отставших телят и к Дунятке повернулся: - Заработаем, Дунь, хлеба к осени, а там в город поедем. Я на рабфак поступлю и тебя куда-нибудь пристрою... Может, тоже на какое ученье... В городе, Дунятка, книжек много и хлеб едят чистый, без травы, не так, как у нас. - А денег откель возьмем... ехать-то? - Чудачка ты... Хлебом заплатят нам двадцать пудов, ну вот и деньги... Продадим по целковому за пуд, потом…

Что же делать? Обойтись без предисловия? Но ведь во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь. К чему бы я это?.. Ах, жизнь, друзья, полна загадок, как скажет позднее один из отрицательных героев этого увлекательного повествования, цель которого описать прошлое с предельной точностью. Дежа вю! "Дежа вю" называют это ощущение французы. Странный народ, замечу мимоходом, французы. Как бы то ни было, закончим предисловие, от которого все равно никакого толку…

Он умер два дня назад, сегодня третий, значит - похороны. Возможно, панихида или что-то в этом духе - где-нибудь в общественном месте. В ДК Горбунова, скорее всего, где он часто выступал. Чтобы был доступ скорбящим массам. Да, скорее всего, так и будет, ведь вряд ли Стас Антуфьев оставил завещание с распоряжениями на предмет похорон. Это не в его стиле. Но массовое прощанье тоже не в его стиле. Его должны выносить из квартиры. Человек десять или двадцать. Молча. И без его песен над гробом. Чтобы…

- Кирсановски будете? - спросил один из вновь вошедших. - Нет, мы духовщински, - не глядя отвечал один из сидевших за столом. - Давно ль из двора? - Пяты сутки. - Ну, как дорога? - Что дорога? Дорога ноне везде одна. - Дорога, брат, Сибирь, - добавил другой. - Лошадей так сморили, так сморили, - ни нa что не похоже. Ноне утром встали, вышел я лошадей попоить; а они, брат, за овес-то и не примались. - Как не сморить. Пуще всего моча одолела. Эдакой мочи то есть и не видано.…

- Кто из известных людей посещал ресторан? - Известных... там как-то не очень было... не помню... - Лукавите. Королев не посещал ресторан "Объедки"? Погосов? - Погосова... да... я видел один раз, а Королева... не помню... - Что ел Погосов? - Ел... сейчас... он заказал, по-моему, муравьиные объедки, баранину из муравейника... и потом собачьи, говядину, кажется, и медвежьи. - Лосятину? - Да. - И сколько он заплатил за такой обед? - Где-то... рублей 100 - 120. - Сколько…

- Откуда? Неужели из Ровно? - Из Питера, Васылий. Мы праездом. Завтра поезд в дэвять вэчера. Ты извини, дарагой, что так поздно... - Да что ты, что ты! - замахал руками Василий. - Пазнакомся, это Шота, - представил высокий своего спутника, аккуратно снимая кепку. - Очень приятно! Раздевайтесь, будьте как дома! Рая, да где же ты?! Появилась Рая в красивом новом халате: - Георгий! Ну ты даешь! Чего ж ты не предупредил, мы бы встретили! Вместе с Василием они выдвинули письменный…

Но токийский снег долго не лежит. День прошел - и нет его. Мне захотелось сохранить эту частичку далекой России - страны Снега, Водки и Крови. - Слеплю снеговика! - громко решил я. И тут же принялся за дело: вышел во двор и принялся катать снежные шары. Снег был мягкий, мокрый и легкий, как вата. Но это был СНЕГ! Русский писатель в юката лепит снеговика ночью в Токио - что может быть необычней? Только японский поэт в волчьей шубе, упражняющийся с мечом на льду замерзшей Волги. И я лепил, как…

Интеллектуальный товар не унесешь в кармане. Он невидимка. Он представляет ценность лишь для тех, кто обладает свойством видеть в пустом пространстве и кого не удивит мое признание, что моя главная профессия - быть путешественником. А может быть - странником. Впрочем, по некоторым представлениям (не лишенных оснований) это тоже, что бездельник. Я не мог завести со шведом дорожный нечаянный разговор, который невозможно сравнить ни с чем, который способен возникнуть только в купе, только со случайным…

- Чего ты расстраиваешься? - Вера пытается ее успокоить. - ничего ведь нового он не совершил! Если бы он вернулся от мамы, - говорит она первое, что ей пришло в голову, - ну, допустим, на золотом коне... - Ага, с поросенком под мышкой, - подхватывает Лариса, и тут же они представляют грузную, печальную в трезвости фигуру мужа на тонконогом жеребце с золотой гривой, с вырывающимся из рук и хрюкающим поросенком... Обе заливисто хохочут. Лето, матовые скороспелые яблоки в банках, сильная зелень листвы…

* * * Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре О, не грусти, ты все мне дорога! Но я любить могу лишь на просторе Мою любовь, широкую, как море, Вместить не могут жизни берега. Когда Глагола творческая сила Толпы миров воззвала из ночи, Любовь их все, как солнце, озарила, И лишь на землю к нам ее светила Нисходят порознь редкие лучи. И, порознь их отыскивая жадно, Мы ловим отблеск вечной красоты; Нам вестью лес о ней шумит отрадной, О ней поток гремит струею хладной И говорят, качаяся, цветы. …

СЛЕПОЙ И ГЛУХОЙ (Быль) Слепой и глухой пошли в чужое поле за горохом. Глухой сказал слепому: "Ты слушай и мне сказывай; а я буду смотреть - тебе скажу". Вот они зашли в горох и сели. Слепой ощупал горох и говорит: "Стручист". А глухой говорит: "Где стучит?" Слепой спотыкнулся на межу и упал. Глухой спросил: "Что ты?" Слепой говорит: "Межа!" Глухой говорит: "Бежать?" - и побежал. А слепой за ним. ЧЕРЕПАХА И ОРЕЛ (Басня) Черепаха просила орла, чтобы научил ее летать. Орел не советовал,…

И, наконец, четвертый, 20-летний период, в котором я живу теперь и в котором надеюсь умереть и с точки зрения которого я вижу все значение прошедшей жизни и которого я ни в чем не желал бы изменить, кроме как в тех привычках зла, которые усвоены мною в прошедшие периоды. Такую историю жизни всех этих четырех периодов, совсем, совсем правдивую, я хотел бы написать, если бог даст мне силы и жизни. Я думаю, что такая написанная мною биография, хотя бы и с большими недостатками, будет полезнее для…

Компьютер приводил ее в отчаяние. Она печатала быстро, почти вслепую, и (что она нажала?!) вместо текста на экране диспетчер программ или диалоговое окно, и она беспомощно нажимает клавиши, пытаясь вернуть потерянный текст, и вновь раскрывает учебник. - Пусти, - сказал муж. - Я сама. - Главное, чтоб сама, - и пошел, недовольный, к телевизору. - Но я же должна разобраться, в чем дело. Или я каждый раз буду тебя ждать? - Могла б и подождать. Звякнул звонок. И почти тут же хрипловатый…

- Никак не уложат, - как бы извиняясь за непорядок в салоне, сказала стюардесса и улыбнулась лукаво. - Ну и правильно. Через семь минут заходим на посадку, - пробасил штурман. Стюардесса подчеркнуто заботливо наполнила кипятком чашку командира. Тот кивнул, сдержанно благодаря, и поинтересовался: - Как наполняемость? - хотя знал, конечно, "как", и радист хмыкнул язвительно. - Почти полная. Сто пятьдесят девять человек. Рейс - просто на редкость. Теперь обычно и один салон заполняется…

Вот теперь на бассейне мы с ним и кукуем. И я вам скажу: мать у Витьки такая же. То есть, лично я с ней не знаком, мы с Витькой лишь в армии встретились. По он всегда мне письма показывает. Тоже не любит, чтобы кто-то ее направлял. Сама, мол, себе голова. А я бы, - да кто мне предложит? - только я бы, наверно, не стал бы отказываться. Я ведь вообще... Я и писем сто лет не писал. Потому что, кому мне писать? Мать - пять лет умерла. А отчиму - нужен я сильно. В ремеслуху, дружкам?... Так все…

Вор проник через окно, а милиционер воспользовался ключом, намеренно "спрятанном" на самом видном месте. Осматривая все вокруг, унылый хозяин обнаружил не только незначительные утечки своего имущества, но и чужой сломанный зонт. Милиционер как-то незаметно сгинул. Воры ворами, а трава травой. Надо переодеваться в дачное тряпье и полоть. Гена полез в цоколь. Соседи называли его костелом за прозрачный для света фундамент из порожних бутылок, казавшийся изнутри разноцветными витражами.…

- Мою любимую, "Вьется в тесной печурке огонь". Ее сын, ушедший на войну, через год пропал без вести, последнее письмо пришло из Беларуси, он попал к партизанам. Бабушка ждала от него весточки, долгожданное письмо так и не приходило. Дети послушно затягивали заказанную песню, бабушка утирала слезы, катившиеся по щекам. После этой песни дети совсем успокаивались и маленькая Женечка засыпала, удобно устроившись на бабушкиных коленях. За ними приходила мать, забирала их  и только тогда бабушка…