Современная проза

Прерывисто гудит паровоз, поезд резко, с визгом замедляет ход, останавливается. Люди выпрыгивают из вагонов и бегут по полю. А над теплушками с ужасным ревом проносятся немецкие самолеты. Мама падает на землю, но так расчетливо, что я оказываюсь под нею. Мне страшно, душно и тяжело. Не знаю, сколько…

— Как думаешь, что мне нужно? — с той же ухмылкой спросил я. Совершенно сбитая с толку дамочка уставилась на меня. Любопытство на ее лице сменилось раздражением. — Будем или нет? — в третий раз спросила она. Будем или нет? Это был ее вопрос. Она настойчиво добивалась от меня…

А здоровье Герасима не только не улучшилось, – становилось день ото дня хуже, и въ послднее время Герасимъ ужъ. не пытался вставать, – въ лежку лежалъ. Лежитъ и слышитъ иногда: жена войдетъ въ горницу, постоитъ, посмотритъ на него, заплачетъ, – прочь пойдетъ; работникъ Сидоръ за чмъ ни на есть сунется,…

И, наконец, как прикажете поступить, когда станет невозможным обойтись без указания на очередность последовательность тех или иных событий? Утешает одно: все этого разряда словесные формулы и цифры неосознанно воспринимаются нами словно бы в некоем переносном значении, – хотя, если без предупреждения…

- Лучше забудь все, что услышал, ведь если признаешь этот несомненный факт, придется тебе пойти на переоценку всех своих знаний и представлений, а оттуда уже и до помешательства недалеко. Лучше уж живи с теми представлениями, к которым привык, - сказал я ему по-дружески, а он так меня и не понял, и только…

Соломон Бен-Эмануэль член Союза Писателей Израиля 3 сентября 1963 года в кулуарах международного генетического конгресса в Гааге горячо спорили двое молодых ученых. Могучий норвежец, одетый более уместно для экспедиции по Ледовитому океану, говорил: – Когда же вы, наконец, прекратите воевать? Ни…

Сразу видно, что все шесть недель каникул они бездельничали. Книг никто из них не открывал. Большие каникулы. Не такие большие, как раньше. Но все равно слишком долгие! Потребуется как минимум месяц, чтобы вновь приучить их к биоритму школы. Хорошо хоть, ей не нужно выслушивать их рассказы. Пусть Шваннеке…

Все зависит от того, как смотреть на вещи, подумала она. – О чем вы думаете? – послышался мужской голос. Лина вздрогнула. Светловолосый парень нашел ее в баре. Значит, ее догадка верна. Беды следовали за ней, облекшись в вечерний костюм, норовя рассеять последние остатки грез. – Что вам нужно? – Меня…

Но – Проводница, чаю! – двое детенышей подрастали вместе с набирающей силу перестройкой и прочими нестихийными бедствиями. Митрич, уволенный из КБ за прогулы, намастрячился торговать аквариумными рыбками. Вместо одного маленького завел несколько больших аквариумов, мотался в Москву за редкой в Питере…

Потом этот кадр много повторялся и в других фильмах, у Алексея Германа похожее есть. Самоубийство требует публичности и уединенности одновременно, как Кириллов у Достоевского нуждается в свидетеле или хотя бы в самоваре с чаем. Так и с литературой, наверное: и руку треугольником поместить в тесноте…

- Это мне надо! – восстала я. – Своими подозрениями вы меня унизили… - Хорошо, триста рублей. «Дырку от бублика не хочешь? Сто рублей и ты пойдешь по рукам. Ха-ха». - Хотите сто рублей? – спросила я. Если бы контролёр сейчас стоял на паперти ему, безусловно, дали бы больше, потому что на него…

— Меня зовут Далси Манаринг, — представилась незнакомка. — Я ваша соседка, вот решила зайти познакомиться, а заодно и пригласить на ужин. Не возражаете? — С какой стати мне возражать? — довольно неприветливо отреагировала Виола. — Кстати, меня зовут Виола Дейс. А в чем…

— Считаете ли вы, что май 1968 года продолжает и сегодня воздействовать на французскую литературу? — Да, конечно. Я считаю, что майские события были поворотным пунктом в нашей жизни, мы сейчас, возможно, даже еще и не отдаем себе полностью отчета в том, насколько глубокое воздействие оказали…

Я лежала на спине, пытаясь собраться с мыслями. Мне должно было быть стыдно. Я подумала о том, где его жена. Нужно ли волноваться, что она вернётся с минуты на минуту? Я представила, что она стоит в противоположной стороне комнаты, кричит и называет меня шлюхой. Как медуза. С клубком змей, вместо волос.…

Когда Валя приходила домой, родителей часто не оказывалось дома. Они любили вместе ходить в театр или по отдельности к своим друзьям. Валя, порывшись в холодильнике, сооружала себе ужин из полуфабрикатов. Потом немного смотрела телевизор, особо не вникая, что показывают, и ложилась спать. Режим дня надо…

Вперед выступила женщина-полицейский, схватила Лэ Го за запястье и потащила наружу. Сделав два шага, Лэ Го чуть не ослепла от нестерпимого света. Она услышала, как в коридоре кто-то закричал: «Разойдись, разойдись, не загораживайте камеру». Сообразив, что дело приняло гораздо более серьезный оборот,…

На этот раз папа выглядел каким-то потерянным и послушно плелся за Алыми Ногтями в гостиную, шепча при этом до странности низким голосом, похожим на мурлыкание бабушкиного кота Мурзика, которого Борька люто, хотя и заочно, ненавидел: – Мартини, Джин? «Что это с ним?» – испугался я. Он же сказал, что…

Со стороны детей и жены он беды не ждал, так же как и не видел оснований для беспокойства за них. По молчаливому, но безупречно действенному соглашению между ним и всеми его оппонентами и даже врагами все их взаимоотношения и разборки семей не касались. Друг с другом могли делать всё, что угодно, но…

Почудилось? Но и назавтра, и через день слышу завистливое: евреям хорошо сейчас! Иногда утверждают это лишь интонацией, взглядом: русские, украинцы, грузины – все те, кого заносят сюда сладкие мечты об отъезде. Ах, старый этот, с огромной бородой, анекдот! «Жена-еврейка: не роскошь, но средство передвижения».…

– Ну, кто кинет камень? – шёпотом спросил Фил, указывая на окно. – Я брошу! – вызвался я, нащупывая камень под ногами. Хотелось казаться смелым в глазах своих товарищей. Размахнувшись, я запустил камень. Послышался оглушительный звон разлетающегося стекла. Через минуту на крыльцо выскочил худощавый…