Современная проза

Я хорошо запомнил эти 10 лет с отцом. Он был самым лучшим отцом в мире. Он всегда смешил меня, играл со мной. Даже если отец приходил с работы уставшим, он старался не показывать этого, и всегда играл со мной. А когда мне становилось грустно, или было плохое настроение, он начинал смешить и щекотал меня. От этого мне становилось веселее, я начинал смеяться, вопить от радости, и от грусти и плохого настроения не оставалось и следа. В моей памяти всегда останется это время, весёлое время, когда отец…

Так вот, лежу я, значит, в Интернете и вяло наблюдаю за всякими мыслями, которые меня навещают. Я не очень-то гостеприимна с ними, но из-за событий, которые произошли потом, я должна отследить их ход. Это стандартный совет моего школьного психолога, которому я обычно следую. Да, правильно, слово «обычно» означает, что я не всегда следую его советам. И из-за этого я и стала тем, кем стала. Чувствую, что с вашего языка готовы сорваться разные вопросы. Поэтому специально для вас я расскажу о себе подробнее.…

– А сам Колька на похороны ходил? – поинтересовалась попутчица. – Нет, не был, – тётка опять поправила съехавшую на брови шапку и утёрла вспотевший лоб. – Он так и заявил, что «эта наркоманка ему вообще никто», посторонняя. Сколько нервов ему попортила, ещё когда совсем соплячка была. А уж последнее время – у-у-у! – Ой, я всё равно Надьку не понимаю! Как это – на похороны родной дочери не пойти?! – собеседница покачала головой из стороны в сторону и вздохнула. – Мало ли, что в жизни бывает? …

Тот летний день, почти десять лет назад, возможно, мог бы закончиться, как и сотни предыдущих, усталостью юной балерины, но все пошло по совершенно иному сценарию. Все закончилось окончанием балетного училища экстерном по собственному желанию. И вот как это было. Ровно так же, как эта книга состоит из слов, а слова из букв, балет соткан из движений. Четкие и неукоснительные позиции тела, классические положения рук и ног, вращения, прыжки и движения – все это танец балерины. Балетмейстер-дама…

Так вот, мудрость от Антонины: если вам кажется, что все отлично, значит, где-то собираются тучи, и собираются они к вам. На следующее утро я застала мужа Вениамина на кухне. Он был одет на выход и допивал кофе. – Сегодня же суббота, – предположила я. – Да вообще охренели, – ответил Вениамин тоном человека, которого хронически ущемляют в правах. – У них сервак слетел, а во вторник конференция в Саратове, вызвали в офис. Вениамин – системный администратор. Наверное, очень хороший: у него…

Но и в таком селе живут грустящие. Был грустящим Юра Прокопенко, хоть улыбался часто и песни смешные пел – которых, кроме как от него, Кандиевка не слыхала: У сусiда хата бiла, У сусiда жiнка мила, Жiнка мила, невеличка, Носить жовтi черевички… Спрашивали: откуда ты их взял? Он улыбался, плечом пожимал: народные наши песни; странно, что вы их не знаете. – А ты откуда знаешь? Ты ж по русскому учитель. – Ну, и что? Во-первых, я украинец. А во-вторых, если б я по астрономии был…

Палпалыч развеселился еще пуще: – Вона торговцы! Вона они где, купцы-то настоящие!.. – И Палпалыч ткнул пальцем в темноту фургона: – Двести восемьдесят два ящичка по тридцать два килограммчика… «Джонатан-стандарт»! Он отодрал планку от крайнего верхнего ящика, вынул оттуда ярко-красное яблоко и протянул его Толику. – Вот это дело! Лопай, лопай… Девять тонн – девять тыщ килограмм. Считай по полста рублей за кило. Сколько это будет? Вот то-то и оно! И всем хорошо. И все при деле, все при бабках!…

– А можно вас попросить меня проводить? – Куда? Парень все так же с радостным удивлением рассматривал стоящую перед ним совсем еще девчонку и периодически запускал руку в свою огромную железную кружку. – Здесь недалеко. В Саввино. – Где частные дома? – Да. Мне к тетке надо. – В первом часу ночи? – усмехнулся парень. А куда идти-то? К Людмиле. Младшей сестре того самого дяди Саши. К той самой, в которой он души не чаял. А она замуж вышла. На свадьбе Людмилы ее старший брат так напился,…

– Староверин Илья Владимирович, – прочел его данные пограничник, сверив фотографию в паспорте с держателем того самого паспорта, вернул документ обратно, проставив въездной штамп, пожелал доброго дня и пригласил следующего человека к окошку. Илья саркастично улыбался, отойдя от окошка, предвкушая необоснованно строгий досмотр своего автомобиля, но и здесь его ждал своего рода сюрприз, так как не успел он хорошенько пофантазировать, как начнет дерзить молодому заносчивому лейтенанту, поливая его…

Для мамы и папы это стало последней каплей. * * * – Сначала ты просто НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕШЬ, а потом и вовсе уже недержание, – сказала мама. – Что дальше? – Да я не хотел, – начал оправдываться я. – Оно само как-то… Ну это, реакция, что ли. В общем, я не хотел, – опустил я голову. – Дима, ты такой Даун! Как ты до сих пор живёшь? Я давно говорила твоему папе, что тебя нужно выгнать из дома. Пожил бы на улице, то мозги бы быстро встали на место. – Ну мам! – Ну что «мам»?! Тебе, мать твою, 26…

С августа 2000 года в театре новый главный режиссер – Саша Кольцов, то есть Александр. В двадцать два года он окончил факультет режиссуры в ГИТИСе, и с тех пор началось его головокружительное путешествие по российским театрам. Он делал постановки в Туле, Ярославле, Омске, Новосибирске, Калуге и еще много где. Теперь, когда ему за тридцать, он вроде бы остепенился, обосновался в этом провинциальном театре в качестве главного. Почти три года на одном месте, для Саши Кольцова это много, но надо учесть,…

Как же мечтала я вырваться из «тюремной» пижамы, взмыть к потолку, полететь на простор, в голубое небо, окунуться в холодный белый снег… И, умывшись им, словно живою водой, превратиться в сказочного Белого Лебедя, чтобы лететь «через моря, океаны» – спасать зверей, о которых мне бабушка рассказывала: зайчиков, белочек, козлят, поросят, чьих мамочек съели волки. Собрать сиротинушек под одной крышей, в крепком кирпичном доме, как у Наф-Нафа, чтобы ни один «серый волк – зубами щёлк» не мог его сдуть!…

Подушка Я к подушке-подружке щеку крепче прижму. Я ее понежнее рукой обниму И шепну ей тихонько, Чтоб никто не слыхал: «Уведи меня ночью далеко за Байкал». Молчаливый свидетель, много видела ты. Ты одна узнавала мои мысли, мечты. Помнишь, ты вытирала мои слезы со щек? Ты меня понимала. Он порою не мог. Помнишь, как мы узнали любовь до конца? Близко-близко стучали наши сердца. Нежно-нежно смотрели наши глаза. И друг другу ни слова не могли мы сказать. И когда вспоминаю тот…

Не знаю, как сложилась её дальнейшая жизнь. Надеюсь, ее запредельная фантазия не была симптомом болезни. Тогда все сложилось бы печально… А может, Шмакодявке удалось частично обуздать свою склонность к вранью, но сохранить талант жить в выдуманном мире? Ну, тогда она наверняка стала бы актрисой. Если не великой, то уж точно – не из худших. Яша, ну будь человеком! Ох, ну как же вам, дорогой владелец четвероногого друга породы пинчер (впрочем, явно чувствующего себя, как минимум, тиранозавром),…

И ускакала куда-то на улицу. Стоял июнь, непривычно солнечный и жаркий для Питера. Каждый вечер дочка уходила гулять с друзьями и возвращалась за полночь. Он старался не контролировать, но все равно беспокоился и, если был дома, не ложился спать до ее прихода и все поглядывал в окно. Жена умерла год назад, очень неожиданно. Легла на простую операцию, но что-то пошло не так, и она уже не проснулась. Он очень тосковал по Кире, но старался держаться, потому что дочке было хуже. Она с трудом закончила…

Что случилось с ее семьей и с ее жизнью. Ведь раньше все было по-другому. Муж и дочь слушали ее. Любили и боялись. Они никогда не смели оставлять ее, как последние предатели, сбегать, не выслушав причитающиеся им упреки и назидания. Все изменилось в прошлом году. Муж стал задерживаться на работе до позднего вечера, Марина пропадала целыми днями на улице или у подруг. Что случилось? Как и почему семья вышла из-под ее контроля? Неожиданно ее сознание встрепенулось. В новостях начался репортаж о…

– Мы в «Царицыно» поедем гулять? Помнишь? Ты на прошлой неделе обещала? Погода хорошая, уже сухо, солнце, пахнет весной – подруга глубоко вдохнула и выдохнула – Лёд растаял, утки, которых ты хотела покормить, уже плавают, бедные, голодные утки – она сделала плачущее лицо, в следующую минуту снова став серьёзной продолжила – И не говори мне про экзамены, Аня до них еще далеко. Да я действительно обещала, а так не хочется ехать, мечта уже почти исполнена, а меня тянут в парк, ну почему именно сегодня?…

– Лизка, ты слышала? Сегодня на улице скорая мужчину забрала. Говорят, у него Ханахаки, он цветами кашляет. Вот смеху то! – Да я видела его сегодня. Ханахаки – экзотическая болезнь. К нам, в Россию ее привезли анимешники из Японии. Говорят, что ей может заразиться только человек страдающий от неразделенной любви. Какая нелепость! Честно говоря, до сегодняшнего дня я думала, что это все выдумки. Но мне то это не грозит. Последний раз я влюблялась аж в начальной школе. И ничем это не кончилось,…

Стас открыл дверь в гараж, сначала вошел сам, потом придерживая дверь, запустил остальных, и они оказались в глухом бетонном коридоре, ведущем вниз. От шагов щелчком зажигалось автоматическое освещение, но тут же гасло, как только люди уходили на достаточное расстояние; где-то шумела вентиляция. Спустившись еще дальше, вся процессия повернула за угол, коридор там стал значительно шире, и слева и справа пошли одинаковые коричневые ворота с номерами боксов. У ворот номер 37 Стас остановился, обернулся…

Косте и его жене доставляло неимоверное удовольствие – хвастать перед друзьями и знакомыми. Они оба любили вызывать зависть. Мила постоянно выкладывала фотографии в социальные сети с указанием мест, в которых она была. Это были дорогие рестораны, дорогие курорты, перелеты обязательно бизнес – классом. Где бы не находилась Мила, где бы не бывала – везде она непременно грубила обслуживающему персоналу. Обязательно ей хотелось показать, что она выше их, потому что богаче. Она не думала о том, что…