Современная проза

Запыхавшись, она вбежала в ортопедическое отделение и, не теряя ни минуты, бросилась прямо в ординаторскую. Забыв от волнения постучать, она с силой дёрнула на себя дверную ручку и оказалась внутри кабинета. Жалюзи были опущены, но даже в полутёмной комнате она мгновенно поняла, что её снова постигло разочарование. Элени уже была готова развернуться и выбежать, когда Всемирный потоп вдруг услышала нечто, что заставило её замереть на месте. Прислушавшись, она смогла разобрать звуки, доносящиеся из-за…

– Дочка, а может, в кино сходим? – вдруг заявил он. Продавщица звонко расхохоталась и добродушно ответила: – Нет, спасибо. – А чего? Пообщаемся о том, о сем. Я человек пожилой, много повидал, со мной не скучно, а то эти молодые прохвосты – о чем с ними говорить?! – Ваше пиво, – сказала девушка, подавая пакет. Лаврентий Демидович достал одну бутылку, и ловко откупорил ее открывалкой, привязанной веревочкой к вкрученному в прилавок шурупу. Сделав три-четыре крупных глотка, он еще раз внимательно…

– Привет, девчонки, – радостно поприветствовал девушек Егор. Девушки ответили на приветствие, а Марк рассматривал новенькую оценивающим взглядом. – Зачем пришли? – Спросила Таня. – Вас проведать, – ответил Егор. Девушки хором рассмеялись и мужчины вышли. – Ну как тебе? – Осведомился Егор. – Она ничего, все при ней, – довольно ответил Марк. Это было одно из его любимых занятий, он всегда приходил на работу, чтобы посмотреть на новенькую молоденькую девушку, которая устраивалась работать…

– Наконец-то! – сказала, разливая суп в остальные приготовленные тарелки. – Это я его привела! – гордо заявила сестренка, которую Алексей осторожно посадил на стул с подушечкой. Брат поправил ей сбившуюся на лоб кудряшку: – Конечно, только благодаря тебе. Отец, в очередной раз прожевав и проглотив, спросил: – Так много, сынок, сегодня занимались, что у тебя аппетит отбило? – Дело не в занятиях… Глава семейства усмехнулся, глянув на мать: – Никак с Катюхой поругались? – Нет……

Чай Однажды ты достаешь лучшую чашку – ту, что мама привезла из Берлина. Ту, что берегла для декорации к картинке "Я сижу на веранде своего огромного дома, вокруг цветут георгины, на улице светит солнце, облака в форме сердца, стол с французским узором, поднос с фруктами мне приносит помощница в белом фартуке…" Нет, всего остального пока (пока!) нет. И впервые тебя это не останавливает. Ты просто достаешь ту самую чашку, завариваешь любимый чай (а не допиваешь тот, что остался с прошлого вечера),…

Он в ООН Взойдя на подиум из камня, Где наций голос слышит мир! Он произносит речь камлания, В миг под контроль подмяв эфир! Все люди мира в восхищении, Ловили каждый смысл, пассаж! А Он вещал во вдохновении, Про этот странный вернисаж! Услышит ли Его воззвания, Сей мир, окутанный враньём?! Что связан злобой заклинания, Безумным, жадным вороньём… Фраза дня в ООН «Что же вы наделали», Дети паранойи?! Горе за пределами, Будто все изгои?! Может вы безумные Или…

– Как?! Ты встречаешься за моей спиной с бывшей женой? Губы у Людмилы натянулись, сделались тоньше и мелко-мелко задрожали. На лице появилась обиженная гримаса. Глаза увлажнились. Она часто заморгала белёсыми ресничками. Радостное утро стало меркнуть. – Да ты!.. Ты чудовище! После всего этого ты сегодня с раннего утра полез меня любить? Да ты, Толя, просто негодяй! Машину, подержанную, своей жены он мне хочет подарить. Да ты бы ещё мне трусики своей бывшей подарил. За кого ты меня принимаешь…

Загадку «Почему этот, не джип, остался на асфальте, а не едет вместе со всеми?» решил Илюха, сын Сеньки Косого, шустрый паренек лет десяти. Наслушавшись от отца разных умных слов, он высыпал их целую жменю: – Клиренс у «Кадиллака» низкий, к нашим дорогам неприспособленный. Он же кожух картера себе пробьет, если здесь поедет… После этого все, кроме жителей домов в начале улицы, перестали обращать внимание на одинокую машину, а сосредоточились на двух джипах, которые продолжали перемещаться к неизвестной…

– Иди, Мишка, гуляй с Блондой, воровка пусть спички выковыривает, а я за ней смотреть буду. И готовь тряпки двери мыть. Меловая краска-то, белила, отмоется у всех. Скоро проснутся, жди полподъезда в гости, святоша ни в чем не повинная. Старушка так пристально посмотрела на предательски торчащие из халата Инкины коленки, что захотелось прикрыть их или, если уж не получится, провалиться под землю. – Я быстро, только переоденусь… В рабочее переоденусь и приду скоро. Миша, а ты погуляй пока, а я…

Потом танцы начались. Под магнитофон, импортный. Не танцы – кривлянье. Дёргались, кривлялись один перед другим, как припадочные. Иван Трофимович, будучи помоложе, к таким разминкам относился терпимо, иногда и сам принимал в них участие. Но с возрастом начал стесняться. Что-то находил в них дурственное, неприличествующее людям среднего возраста, к коим стал себя относить. Но сейчас, куда не глянь, везде паралитики: по телевизору, в кино, на дискотеках, и вот, на гулянках тоже. В детстве, в школе…

– Простите, что? Где вы сейчас находитесь? – Помогите мне. Конец записи. ПРОЛОГ Поезд мчался над верхушками деревьев. Их пушистые ладони щекотали брюхо монорельса. Ольга проснулась, когда солнце еще только-только выползло из-под горизонта, но сон сию секунду улетучился. Она видела Шомушку впервые: эти места оказались совсем не такими, как их описывали на гугл-картах. Деревья выше, а вода — темнее. Впрочем, сделать общие выводы мешал сильный туман. Облака под собственной тяжестью…

Воцарилась задумчивая пауза. Мне захотелось поправить Беркшира – ведь Моцарт не был писателем, а наоборот композитором! Он музыку писал, а не книги, но в лицах моих товарищей светилась такая неподдельная грусть, такое понимание бренности всего земного и сущего, что я промолчал. Какая, в конце концов, разница кем был Моцарт… Где-то высоко, в бездонном, осеннем небе, о синеве которого я, кажется, уже говорил, с уверенным жужжанием рассерженного шмеля неспешно проследовал желто-синий (или сине—желтый?)…

– А то… Проскакали, звонко цокая, Тарас Бульба, Василий Иванович Чапаев, Жуков, Всадник без головы (или, как советует переводить Набоков, «Безголовый всадник») и Мазепа. Последний постоянно оглядывался. Прошли пьяные – Тевье-молочник в обнимку с Пуришкевичем, распевая "Лехаим". Сальвадор Дали на постаменте изображал Наполеона – получалось вычурно и искусственно, как и всё, что он делал, но делал он это гениально. Проплыл по воздуху конопатый нос "отца народов" и "лучшего друга", Иосифа Людоедовича…

«Ну здравствуй, сука, новый день!» – мысленно говорю я себе, садясь в постели, а в трубку добавляю: «Милослав». Неизвестная тебе персона – первый человек, с кем тебе выпало общаться сегодня, – продолжает невозмутимо ворковать что-то про Марафон Похорон Здравого Смысла, который ей поручили тебе втюхать. «Меня зовут Милослав», – в миллионный раз в этом месяце твердо повторяешь ты. «Я так и сказала, Мирослав», – обиженно поправляет меня она и спешит вернуться к предмету: «Мы бы очень хотели, чтобы это…

Начали с куриного салата. Он оказался неплох, но Коля умел готовить его лучше. – Вчера я снова перечитала твою статью, – сказала Надя. – Ты хорошо пишешь, Коля, почему бы тебе не перейти на журфак? – Не хочется, – ответил он. – Почему? – Просто не хочется. – А перспектива?.. – Наплевать на перспективу. Надя улыбнулась. Она вообще никогда не раздражалась, не сердилась и не спорила. У нее был чудный характер. Официантка принесла жареных цыплят, потом красное вино, и разговор на некоторое…

– Так я ещё хожу, помогаю по домам дорогим тут, зарабатывать-то надо! – терпеливо объясняла Нюша. – Тем более денег у тебя полным-полно, судя по обилию дорогих коттеджей! Что ж мебель не купишь? Или на приданое всё себе копишь? – съязвила Катя над сестрой, которая в свои тридцать семь замужем никогда не была, и все уже давно списали её с брачных счетов. Нюша, женщина смиренная и добрая, всю жизнь ухаживала за кем-то немощным. Так вышло, что ей, старшей, нужно было матери помогать Катьку растить,…

Он часто морщился при виде неряшливо одетых друзей, а небрежно брошенная тетрадь на парте в школе, заставляла его, всегда зачёсанные назад, волосы шевелиться, а глаза безумно вращаться. Само собой, друзья смеялись и незлобно подкалывали его. Не чудо ли, что такой ребёнок вырос у грузной, отдышливой поварихи местной воинской части, которая особым стилем не отличалась, и над чьими котлетами потешался весь двор. До такой степени, что когда соседки собираясь отмечать праздники, обговаривали и делили…

А у этой ещё усы были, не то, чтобы большие, но заметные. На подбородке пушок. Тётенька мало знакомая. Сейчас в тут много переселенческих, всех не запомнишь. А в очереди разговорчики. Про колбасу, по цене – сказочной. Про сыр, от которого в семейном бюджете дыр больше, чем в самом сыре. Кое-кто уже про времена застоя стал поговаривать, про заграницу. И тогда тётенька, что сзади Пети Лапкина, нет-нет, да и подаст голос. – Что заграница? Вы этой загранице сильно-то не завидуйте. Там тоже, не шибко-то……

Мать старалась, готовила, а ты так относишься? – кричит. Да, можно сказать ему: папочка, прости, но это уже не помогает. Он говорит: ты уже выросла, прекращай эти детские сопли. Откуда берется его злость? Он нависает надо мной, словно гнилое дерево. Кричит: попробуй сделать что-нибудь сама. Слабо приготовить кастрюлю супа? Знаешь, сколько сил на это надо? Ты хочешь, чтобы он прокис? В нем, между прочим, ценное мясо, лук и картофель. Кто ты такая, чтобы дать всему этому погибнуть? Знаю,…

– Дорого. Результаты умножения, конечно, всегда разные, но зато играть интересно. Можно подумать, что предыдущие абзацы написал полоумный рантье, но это не так. Их написал вор. Однажды я понял: чтобы жить красиво, требуется не так много. Еду, одежду и алкоголь я умею доставать бесплатно. Китайский чай приходится покупать, для этого беру деньги у друзей. Кроме того, надо за воду платить. Мои друзья уже давно не ждут, что я стану возвращать долги. В этом году самыми популярными продуктами среди…