Современная проза

Василий Шукшин Пьедестал И стало это у Константина Смородина как болезнь: днем, на работе, рисует свои вывески, плакаты, афиши, а вечером, дома, начинает все ругать – свою работу, своих начальников, краски, зрителя, всех и все. – Долбаки! – зло говорил он и стискивал зубами янтарный мундштук. – Если они рекламируют пиво, то на вывеске обязательно давай счастливое рыло. Почему?! – Константин Смородин, маленький, грудастый, в пляжном халате 54-го размера, походил на воробья, которому зачем-то накинули…

Василий Шукшин Светлые души Михайло Беспалов полторы недели не был дома: возили зерно из далеких глубинок. Приехал в субботу, когда солнце уже садилось. На машине. Долго выруливал в узкие ворота, сотрясая застоявшийся теплый воздух гулом мотора. Въехал, заглушил мотор, открыл капот и залез под него. Из избы вышла жена Михайлы, Анна, молодая круглолицая баба. Постояла на крыльце, посмотрела на мужа и обиженно заметила: – Ты б хоть поздороваться зашел. – Здорово, Нюся! – приветливо сказал…

– Что же все-таки делать-то? – спросил детина. – Возьмите коньяк. Коньяк без нормы. – Да? – Да. Парень поманил официантку. Та подошла. – Я передумал, – сказал он. – Дайте бутылку коньяка и два… Батя, шашлык будешь? Старичок качнул головой. – Я уже заказал себе. – Два шашлыка, пару салатов каких-нибудь и курицу в табаке. – Табака, – поправила официантка, записывая. – Я знаю, – сказал детина. – Я же шучу. – Все? – Да. Официантка ушла. Детина укоризненно покачал головой. – На самом…

– Почему ты сразу переходишь на личности? – Балаболка, если не трепло. Что ты понимаешь в железе? «Души нету»… Даже злость берет. – А что тут понимать-то? Этих подков я тебе без всякого понимания накую сколько хочешь. – Может, попробуешь? Васека накалил кусок железа, довольно ловко выковал подкову, остудил в воде и подал старику. – Прошу. Кузнец легко, как свинцовую, смял ее в руках и выбросил из кузницы. – Иди корову подкуй такой подковой. Васека взял подкову, сделанную стариком, попробовал…

– Зачем ты пришел? – спросила она. – Я не могу без тебя! – говорит этот дурак громко, на весь зал. – Уходи, – говорит девушка, но как-то так, что слышится больше: "Не уходи". – Я не уйду, – говорит Васька и подходит к ней ближе. Степан вцепился руками в край скамьи. Он знал, что этот Васька так просто не уйдет. И не успел он глазом моргнуть, как счетоводишка ловко обнял девушку за плечи, чуть завалил на левую руку и поцеловал. Степан видел губы девушки после поцелуя – припухшие, чуточку…

— Корову. Вот с таким вымем. — Егор показал руками. — Корову надо не по вымю выбирать. Если она еще молодая, какое же у нее «вот такое» вымя? А ты выберешь старую, у нее действительно вот такое вымя… Толку-то что? Корова должна быть… стройная. — Так это что же тогда — по ногам? — сугодничал Егор вопросом. — Что? — Выбирать-то. По ногам, что ли? — Да почему по ногам? По породе. Существуют породы — такая-то порода… Например, холмогорская… — Больше начальник не знал. — Обожаю коров, — еще…

Не замолкает, зануда, хоть и хамишь ему по-черному. Как магнитофон: — По двадцать долларов за один день хотите? Нет? Тогда — по сорок? Уже от Планетария отошли, в котором то самое шоу (международный конкурс киберпанк-жокеев) должно вот-вот начаться. На остановке трамвай ждем. А он не унимается: — Понимаю, сорок — это несерьезно и оскорбительно. Давайте сразу — по сотне. Как вам такое предложение? Не понять было, что ему, собственно, надо, вот и пришлось в конце концов вникнуть в вопрос, потому…

Она повторяет эти слова. Она пробует их на вкус. Надкусывает. Чуть прижимает зубами. Они ей поддаются. Они ей разрешают делать с ними, что она хочет. Она их ест… Жадно сглатывая. Но снова полон рот… Он не жадный. Правда, лучше ему не знать, что она питается его словами. Еще вообразит! Это же надо сказануть: ты и невеста, и жена, и мать… Бабушка, конечно, лишнее. Но он — такой… Безудержный в словах и во всем остальном. Пока он отдыхает, она разглядывает потолок и стены. Грязные, между прочим.…

Предисловие У собранных здесь эссе две общих характеристики. Во-первых, они создавались по случаю, для выступления на конференциях и заседаниях. Во-вторых, при всем разнообразии тематики все эссе носят этический характер, то есть говорят о том, что делать хорошо, что делать дурно и чего не следует делать ни при каких обстоятельствах. Учитывая случайность появления этих текстов, думается, важно указать, для чего создавался каждый, без этого будет трудно их понять. «Когда на сцену приходит…

Это было время, когда события на материке, в Китае, становились печальной реальностью повседневной жизни, а у нас, вчерашних школьников, с физиономий стали исчезать юношеские прыщи. Наступили мои первые каникулы после поступления на подготовительное отделение университета. Отклонив предложение одноклассника Синго Курата поехать с ним на его родину, на Хоккайдо, я остался дома и аккуратно ходил на курсы французского языка на Канда, что было, в общем-то, пустой тратой времени. Войдя в тот день в…

Сквозь стекло свинцово поблескивало море в заливе Коти. В маленьком такси было душно, как в жарко натопленной бане. Когда машина миновала пристань, поднятая ветром белая пыль, летевшая с известкового завода, точно занавес, повисла перед лобовым стеклом. Синтаро взглянул на сидевшего рядом отца, Синкити. Вытянув загорелую шею и опершись руками о спинку водительского сиденья, он смотрел прямо перед собой, от напряжения морщины на его щеках обозначились резче, и казалось, он улыбается. Синтаро не видел…

Забавно, я нисколько не был раздражен этим соседством, напротив – фигура, скрытая от всех, за исключением меня да еще нескольких постояльцев «Ореанды», показалась мне вдруг симпатичной и даже в чем-то близкой. Я отделил этого своего Исторического Великана от многих миллионов других его изображений и вообразил его себе гипотетическим собеседником, оппонентом и оценщиком в трудах праведных. «Ореанда» стоит на набережной, прямо над морем. Бросил чемодан и марш – акклиматизироваться. Традиционный…

Мы учились с Ним в одном классе во время войны в далеком перенаселенном, заросшем желтым грязным льдом волжском городе. Он был третьегодник, я догнал Его в четвертом классе в 43-м году. Я был тогда хил, ходил в телогрейке, огромных сапогах и темно-синих штанах, которые мне выделили по ордеру из американских подарков. Штаны были жесткие, из чертовой кожи, но к тому времени я их уже износил, и на заду у меня красовались две круглые, как очки, заплаты из другой материи. Все же я продолжал гордиться…

Поймав ее на какой-нибудь ошибке, он ограничивался пренебрежительным жестом и словами: – Хорошо, тогда переделайте это, пожалуйста. Но такие случаи бывали редко, она сама находила те немногочисленные ошибки, которые допускала. И, уж конечно, Фемель никогда не забывал сказать «пожалуйста». Стоило ей попросить, и он отпускал ее на несколько часов, а то и на несколько дней; когда умерла ее мать, он сказал: – Значит, закроем контору дня на четыре… или на неделю. Но ей не нужна была неделя, четырех…

– Не судите по внешнему виду (бродяга в отставке, в заплатанной тройке), так как я всегда кружил по пути, на котором равнина, где обитает кабан, соседствует с гостиницей, где останавливается болтун. Я знал и благоприятные времена. Я уже не раз повторял, что моя колыбель там, в Пуэрто-Марискалито, что всегда был модным пляжем и куда спешат мои землячки в тщетной надежде избежать малярии. Мой отец был одним из девятнадцати военных, инициаторов переворота шестого июня; когда вернулись умеренные, он…

Какие проявления энтузиазма наших приверженцев ты прозевала, Нелли! В каждом оголодавшем очаге цивилизации на нас накидывалась настоящая людская лавина, обезумевшая от чистого идеализма, но вожак нашей стаи Гарфункель умел по достоинству отражать набеги этого безродного отребья; сама пораскинь мозгами, ведь среди такого сборища патентованной голытьбы прекрасно мог укрываться в засаде какой-нибудь отъявленный изменник, из тех, что раньше, чем ты объедешь мир за восемьдесят дней, [6] убедят тебя…

– А ну отсядьте! С вас же на меня течет! Женя послушно отсела, благо свободных мест было предостаточно. Светло-серая куртка Жени насквозь промокла, зонтик Женя забыла дома. С платка, которым она прикрыла голову, капало, с куртки лилось, хорошо лилось, у ног образовалась лужа. Женю уже бил легкий озноб – то ли от дождя, то ли от отчаяния. – Куртку-то снимите, здесь тепло. Я ее у себя просушу! – Возле Жени возник бармен, покинувший винно-водочный пост. Женя подняла глаза. Бармен был молод и огненно-рыж.…

– А что мне радоваться? – Удивилась Настя. – Мне и так хорошо. Ваш ребёнок, вы и радуйтесь. – Настюша, ты не права. – Обняв Настю, мягко произнесла мама. – Всегда хорошо иметь родного человека, который сможет прийти на помощь в трудную минуту. Когда вы оба будете взрослыми, вы станете помогать друг дружке. – Ага, – хмыкнула Настя, – дядя Коля тебе много помогает? Дядя Коля был маминым братом. Жена, забрав сына, ушла от него из-за его пагубного пристрастия к бутылке. Дядя Коля частенько наведывался…

На солнце набежало маленькое облачко. Пустельга сорвалась с ветки, скользя над лугом, как плоский камешек по воде, плавно и стремительно. Нырнула в траву, взмыла вертикально вверх и застыла крестом над полем, едва покачивая крыльями. – Охотится? – спросила Оля. Дмитрий молча кивнул. – На мышей, – шепнула она сама себе и замерла с запрокинутой головой, поворачиваясь на одном месте, чтобы не выпустить птицу из виду. – А как у тебя припев заканчивался? – неожиданно спросил Дмитрий. – "Пустельга…

Но все они меня отыскивали и вели обратно – и Клаудиа, и Анна, которая придет ей на смену. Что ж, целое стадо самок, а я – ягненок, я сосу их всех. И не совестно вам, несчастный, говорить о женщинах, как о животных? Потеряв Анну, я не ревел, я бродил по пастбищу, разговаривал сам с тобой. Кто-то попросил доктора освидетельствовать меня, и он сказал, что я вполне вменяем. И даже написал: «Вполне вменяем, но может и рехнуться». – Что вы под этим подразумеваете? – спросила сиделка в больнице. …