Современная проза

Вера не сдавалась, она объездила полстраны, прежде чем рыцарственные грузины допустили ее защищаться в Тбилиси. Вера выездила себе в этих странствиях нечто большее, чем диссертацию. В Куйбышеве она познакомилась с итальянским парнем, станочником с «Фиата», работавшим в Тольятти. Знакомство продолжалось в Казани, Москве и других городах, куда спешил за летучей диссертанткой Джанни, и перешло во взаимную любовь. Джанни сделал предложение по всей форме, для чего ему пришлось проникнуть в город, неохотно…

Большой Харитоньевский протянулся в одном направлении с оживленной московской улицей — Мясницкой. Хороша была и допожарная Мясницкая с уютными городскими усадьбами, с прекрасными зданиями, возведенными Баженовым и Казаковым, и еще пригляднее стала она, когда отстроилась после изгнания Наполеона., благо лучшее на ней сохранилось. Как хорошо вспомнил эту улицу Пушкин в изумительном стихотворении «Дорожные жалобы»: То ли дело быть на месте, По Мясницкой разъезжать, О деревне, о невесте …

Я вывалился из грузовика окоченевший, почти слепой, с мучительно зудящими щеками и мимо огромного транспаранта, призывающего следовать примеру какого-то Придорожного, ринулся в ближайший магазин погреться. Это был странный магазин. Справа пестрели ситцы, ядовито пучились синие с красным резиновые детские мячи, множество ходиков отбивало время полукружными пробежками золотых маятников, а слева падали на весы краюхи серого, мокро-темного возле отделившейся корки хлеба и высились полки, украшенные пустыми…

– Есть такое слово: «надо»! – говорил военком, обходя строй вновь призванных защитников отечества – А я тогда присягу принимать не буду, – крикнул один из призывников, стоящих на самом краю со связанными за спиной руками. – Эх дружок, молод ты, – вздыхал военком, – не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя. Секретарь, запишите эти простые, но в тоже время великие слова. Секретарь-прапорщица быстро зачирикала в блокноте. Через огромный пустырь сломя голову бежал парень с перекошенным…

В темной комнате сильно пахло соленой селедкой. Мужчина повернул выключатель. На потолке под розовым абажуром вспыхнула тусклая лампочка. Слева вдоль стены стояла узкая тщательно застеленная кровать. Рисунок на белом вязаном покрывале изображал ангелов с трубами. Свисавшая с постели часть покрывала заканчивалась ромбиками с кисточками. Мужчина аккуратно сложил покрывало и повесил его на спинку стула, стоявшего в изголовье. На стуле стоял транзисторный приемник и лежала закрытая книга. Он нажал на…

Основательно подготовившись, я двинулся в путь, к самому центру Уральских гор, куда редко ступала нога человека, в самый труднопроходимый район. Здесь остались лишь обломки от некогда величественной горы Харатьи. Нелегок был мой путь, но я добрался до искомого места. Это была огромная, совершенно отвесная скала, возвышающаяся среди поросших густым лесом вершин. Расположившись возле подножия каменной глыбы, я всю ночь жег костер и молился про себя духам, охраняющим это место. На следующий день, сосредоточив…

И вот, идет Головня со своей женой еще раз по Гурзуфу и слышит: – Головня! И устремляется туда. Но и там нас с Серегой нет, ибо откуда нам там быть, если мы в это самое время либо в Харькове, в воинской части, с Еней Алини и прапорщиком Шаталиным бухали, либо в Запорожье инженерам-химикам на метизном заводе лекцию о русской литературе читали, либо уже в Киеве, на Кресте ченчин на аллеях снимали. Но тут Головня как раз увидел того, кто стоял посреди улицы и, задрав голову, Головня кричал.…

– А-а-а… Так и уехал с дачи, Серегу не увидев. Более того: в тот вечер никто не видел ни Сереги, ни Черепахи. И на другой день мы их не видели, и на другой вечер, и на третий день. Люди уходили и приходили – это были майские праздники – и на даче много пипла поменялось. И все, разумеется, хотели бухнуть с Серегой. И каждый спрашивал: – А где Серега? И ему отвечали: – Серега Черепаху фачит. И он говорил важно, с пониманием: – А-а-а… После этих майских праздников…

И далее, день за днем, конец весны, лето и начало осени – бегали они по лесу за своей любовью, каждый раз находя ее на новом месте в лесной глуши… И весь лес был завален их презервативами, завязанными в узелок – такая вот у Валерки была привычка. А осенью их настигла смерть. Его убили сразу, удалив как лишнюю деталь, а ее долго валяли по траве, гнали на ней верхом, натягивая косички, словно вожжи, тыкали во все ее складочки ненасытные фаллосы, а, насытившись, бросили ее мертвое тело в мусорную…

Действующие лица Михаил Викторович Берёзов , 36 лет, режиссёр, сценарист; коренастый мужчина с усами и эспаньолкой. Анна Резницкая , 21 год, молодая актриса, сирота; русоволосая стройна девушка. Наталья Константиновна Цветкова , 27 лет, актриса, жена Игоря; статная блондинка. Игорь Лаврентьевич Цветков , 29 лет, актёр, муж Натальи; худощавого телосложения, с тёмными волосами и карими глазами. Андрей Николаевич Жаров , 43 года, актёр; полный, лысый, с густой рыжеватой бородой.…

Потом опять будет начало мая. Город начнет оживать. Его жители, как трудолюбивые пчелки, отогревшиеся на солнышке, чистят и расправляют крылышки, с удовольствием потирают лапки в предчувствии наступающей веселой «оккупации». Глава 1 НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Работы в международном отделе перевозок заметно убавилось. Не было таких летних запарок, когда все двенадцать часов смены люди носятся как угорелые и на обеденный перерыв в рабочую столовку бегают поодиночке. Уже появились…

— Куда теперь? — спросил таксист. — Планы меняются. Едем обратно в Сохо. Такси доставило Мартина к входу в его любимый клуб. Он вынул клубную карточку и направился прямиком к внушительного вида мужчине в кашемировом пальто, охранявшем неприметный вход. Тот отошел в сторону и, откинув показным жестом бархатный шнур, пропустил Мартина внутрь. В одиночку Мартин посещал клубы только в начале недели, когда был уверен, что сможет спокойно посидеть, не донимаемый шумными тусовками третьесортных знаменитостей.…

Когда женщина решила поговорить с любовником о переходе их отношений на серьезный уровень. Им же все-таки не по 18 лет и редкие встречи после работы – это уже не серьезно. Надин посчитала, что пора бы попробовать построить семью и все, что к ней прилагается. Надела новое белье и собиралась приготовить романтический ужин, но у судьбы свои планы. На ее телефон с незнакомого номера пришли фотографии ее, уже бывшего видимо, любовника и какой-то малолетки. Фотографий несколько и все сделанные в разное…

Она стала гёрлскаутом, только для того чтобы стать собственной вожатой. На Рождество и Дни Рождения она выпрашивала косметику и парики, больничные халаты и униформы. Эми становилась моей матерью, а затем друзьями матери. Она была великолепна в ролях Сюзи Гросман и Элеаноры Келлихер, но лучше всего она имитировала Пенни Мидланд, стильную пятидесятилетнюю женщину, работавшую неполный день в галерее, которую мои родители часто посещали. У Пенни был глубокий, грудной, грубоватый голос. Она не была застенчива,…

За полгода до самоубийства сестры я спланировал встречу всей родни в приморском коттедже на острове Эмералд у побережья Северной Каролины. Когда-то наша семья отдыхала там каждое лето, но после маминой смерти мы туда не возвращались — не потому, что разонравилось, просто именно мама всегда организовывала поездку и, что важнее, ее оплачивала. Я нашел с помощью моей невестки Кэти дом с шестью спальнями и небольшим бассейном. Забронировал его на неделю, начиная с 8 июня, субботы; когда мы прибыли, у…

Но если собеседник — сам человек с дипломом, позволительно признаться: “Было дело”, а иногда: “Да, как бы учился”. — А где вы как бы учились? Ответ на этот вопрос должен был от зубов отскакивать. Главное — правильная интонация. Иностранные студенты мучались страшно. — А где вы как бы учились? А ты: — Э-э-э, в Принстоне? — неуверенно так, словно на устном экзамене плаваешь. — Да-а? В Принстоне! — восклицал профессор. — Вот здорово! Дай ему излить восторг, но едва он начнет щебетать,…

— Ма заболела? — спросил я. — Она тебе не сказала? — сказал Харис. Харис поморщился, сжал руку в кулак и приложил к своему затылку. — Опухоль, — сказал он. — Но я тебе этого не говорил. Ма напевала на кухне. — Надеюсь, ты хоть ветчину жаришь, — крикнул Харис. — Парень с войны вернулся — нужно бы ветчинкой побаловать. — Тебе-то какое дело? — крикнула Ма в ответ. — Первый раз его видишь. — Но уже люблю как родного, — сказал Харис. — Думай, что говоришь, — сказала Ма. — Ты ж родного…

Семья Бёлля в последующие годы жила то состоятельно, то бедно; об атмосфере, господствовавшей в ней, Бёлль говорит как о смеси мелкобуржуазного, богемного и пролетарского, причем слово «буржуазный» («b"urgerlich») всегда звучало в ней как ругательство. Семья была католической, но религию Бёлль с детских лет воспринял скорее как систему нравственных норм, как бытовую повседневность. Позднее он писал: «Католицизм как материал проистекает из моего географического происхождения. Я родился здесь, на этой…

Под влиянием рассказов дяди и я поступил на исторический факультет в пединститут с одновременным углубленным изучением китайского языка. Что это, гены? Или судьба, но мне всегда казалось, что человек, знающий историю своего рода, народа, города, государства, других государств, знающий иностранные языки и понимающий чувства других народов никогда не будет делать ошибок в своей жизни или в работе, связанной с управлением страной. Конечно, это детское рассуждение. Все наши цари и генсеки с помощью…

– Пристают… Пугни их, да не очень… Ну, медведица – дура, зверь большой, – где ей на цыпочках ходить. Стала на задние лапы, передними замахала, как ветряная мельница, и галопом на детей. Ух, что тут поднялось. Один через другого, с визгом, с плачем, с криком, с воем, с писком, с ревом, – пустились наутек, – и бежали, не переводя дух, через луга и поля, пока не домчались до материнских коленей, – только там и отдышались. А самый маленький споткнулся о пень, полетел носом наземь, и глупая медведица…