Современная проза

Дальше, на площади Пирамид, снова автобусы. Группа молодых людей с бежевыми холщовыми сумками через плечо развалилась у памятника Жанне д'Арк. Они передавали из рук в руки длинные батоны и бутылку кока-колы, содержимое которой наливали в картонные стаканчики. Когда я проходил мимо, один из них встал и о чем-то спросил меня по-немецки. Поскольку немецкого я не знаю, я пожал плечами в знак того, что ничем помочь не могу. Я углубился в аллею, через весь сад до самого Королевского моста. В начале…

Более слабое средство: “Вот наемся перед обедом бутербродов”. Но она и здесь сдается с безнадежным укором: “Мерзкий тип!..” - “То-то же. Смотри у меня”. Теперь я часто любуюсь собаками: они напоминают мне Катьку своим чистосердечием и добросовестностью. В соседнем Михайловском саду я иногда встречаю туристически экипированную маленькую женщину, повелевающую двумя развевающимися колли – молодой и немолодой. Маленькая повелительница сколь есть силенок запускает от лопаток обломок ветки, и собаки…

– Дело в том, – ответил Жень Ци, – что благородный муж как никто другой видит, в какую пропасть правитель ведет государство. И если он верен своему Дао, а благородный муж всегда ему верен, это и делает его благородным мужем – он должен кричать об этом на каждом перекрестке. Только слияние с первозданным хаосом может помочь ему смирить свое сердце и молча переносить открытые его взору бездны. – Под первозданным хаосом ты, видимо, имеешь в виду изначальную пневму? – спросил император, чтобы окончательно…

Представим себе компьютер, стоящий где-нибудь в мэрии, в котором собраны все сведения о жизни города (как это, кстати сказать, и было в Петроплаховске). Пока этот компьютер исправен, его память похожа на собранный кубик Рубика – допустим, на синей стороне хранятся какие-нибудь сведения о коммунальных службах, на красной – данные о городском бюджете, на желтой – личный банк данных мэра, на зеленой – его записная книжка, и так далее. Так вот, активизируясь, «РН-117.DIR» начинал вращать грани этого…

Некоторое время ехали молча. Николай поглядывал по сторонам – улица словно вымерла, и если бы не несколько горящих окон, можно было бы решить, что вместе со старой культурой сгинули и все ее носители. С начала дежурства пошел уже второй час, а прохожих навстречу не попадалось, из-за чего совершенно невозможно было выполнить приказ капитана Приходова. – Не пропускать по Шпалерной в сторону Смольного ни одну штатскую блядь, – сказал капитан на разводе, значительно глядя на Юрия, – ясно? – Как…

Потом была война, такая долгая и кровавая, что новоиспеченный генералиссимус на победном банкете поднял тост не за мужество, не за героизм, но за долготерпение своих подданных. У нас, ребят, родившихся в пятидесятых, имелась некоторая подробность: одни были детьми отцов-фронтовиков, другие – отпрысками родителей, не поспевших на поле брани. «Так ли это важно?» – спросите вы. Отвечу: в будни, наверное, и не очень важно, но вот в праздники, особенно 9 Мая… В этот день, звеня медалями, во двор нашего…

– Его назвали Конрад… – пояснила девочка. – Ну, мы по-ихнему не приучены, – сказала я. – Мы по-простому: Кондрат. Кондрашка. Недели через две, когда все мы уже успели вусмерть в него влюбиться, он тяжело заболел. Лежал, маленький и горячий, уронив голову на лапы, исхудал, совсем сошел на нет, остались только хвост и лохматая башка… Ева плакала… Да и мы – были минуты – совсем теряли надежду. Завернув в одеяло, мы возили его на автобусе в Иерусалим, к ветеринару. Тот ставил ему капельницу, и, покорно…

Она дошла до дверей административного корпуса и поднялась на второй этаж, в техотдел, где уже третий год работала инженером по рационализации. В коридоре, между доской почета и стендом с фотографиями побывавших в вытрезвителе сотрудников, висело зеркало, и Любочка остановилась поглядеть на себя. Она была маленькая, в черной синтетической шубке и спортивной шапочке, на которой были вышиты два красных зубца в синей окантовке. Лицо у нее было чуть обезьянье, испуганное от рождения, и когда она улыбалась,…

Митя задумался. — А собаки? Или кошки? Они же узнают свое имя, когда их позовешь? — Ничего подобного. Они не знают, что это имя. Для собаки это просто звук, после которого ей дадут поесть. Хотя я слышал и такую точку зрения: якобы самые умные из собак полагают, что скарабей, подзывающий их к себе, выкрикивает свои собственные имена. Самые продвинутые собаки подозревают, что скарабею стало одиноко и страшно после того, как он дал себе имя, и он все время зовет на помощь. Поэтому, чтобы объяснить…

«Вспомнить надо, – думал Маралов, – о чем-то мы таком… О часах, что ли? Да нет, о часах – это помню. Это мы с атеизма перешли. А вот потом, когда он на диванчик лег. Час, наверно, бредил… И вот тогда я чего-то такое… Нет, не помню». Открывая глаза, Маралов видел вокруг себя загаженную комнату, закрывая – замечал в себе присутствие глубокой внутренней ямы, где скрывалось что-то опасное. Так продолжалось довольно долго. Маралов не то чтоб не мог вспомнить, в чем было дело, а скорее не мог себя заставить…

Брегет в кармане тихо прозвенел несколько нот из увертюры к "Роберту-дьяволу", и Дарвин пришел в себя. Как всегда, мысли увели его далеко, так далеко, что, открыв глаза, он не сразу понял, где он находится и для чего он здесь оказался. "За работу, - подумал он. - Начнем с того, на чем мы остановились вчера". Встав, он шагнул к стене, взял палку, поднял ее над головой и три раза сильно ударил в потолок. Прошла секунда, и оттуда ответили три таких же удара. Тогда Дарвин ударил еще раз и поставил…

Чтобы не скучать зря и не забываться от скуки, я стал думать. Я думал. Мне жалко было тратиться на мелочные обиды за остывшую порцайку и ушлых поварят. Я думал о Боге. "Слава Богу!" - подумал я о нем и проглотил ложицу остывшей каши. О нем можно было думать сколько угодно долго. Дольше, чем выскребешь котелок. И даже воображать - бледнолицего, с реденькой бородкой и набухшими глазами. Вот он входит украдкой в столовую, присаживается на скамью, и солдатня, оторопев, глядит на него. …

Затем я оказался в астральном тоннеле номер 11, по которому и вернулся в медитативный бункер академии. Выйдя из медитации, я немедленно сел за настоящий рапорт. Хайль Гитлер! Младший имперский маг Крегер. РЕЙХСФЮРЕР СС ГЕНРИХ ГИММЛЕР «Аннэнербе», Вульфу Вульф! 1. Кто посмел посадить Крегера за рапорт? Немедленно выпустить. Этот человек – патриот фюрера и Германии. 2. Я не понял, при чем здесь Юпитер. Может, все-таки Сатурн? Пусть этим займется астрологический отдел. 3. Провести…

Но все же, видимо, в его прошлом действительно скрывалась какая-то тайна, какой-то вытесненный ужас, связанный с древним миром. Даже название его банка заставляло вспомнить о корабле, на котором предприниматель из Фессалии плавал не то по шерстяному, не то по сигаретному бизнесу. Правда, была другая версия – по ней слово «арго» в названии банка употреблялось в значении «феня». Причиной было то, что Кудрявцев, услышав в Америке про мультикультурализм, активно занялся поисками так называемой identity…

Интересно, сколько теперь стоит слуховой аппарат? — Красавчик! Я с кем разговариваю? Выбравшись из-за стола, решительная блондинка направилась в мою сторону. Я отхлебнул из стакана. Нависнув так, чтобы было видно: девушка передо мной стоит небедная… денег на хорошее белье хватает… блондинка выговорила: — Дай сигарету. — Не дам. Она удивилась: — Неужели не угостишь даму? — Ты не моя дама. А я не твой кавалер. Блондинку я заметил сразу, как только вошел в клуб. Вы бы ее тоже заметили. И тогда…

Отец у меня красавец. В него влюблены все больные и весь медицинский персонал. Когда-то маме это нравилось, потом не нравилось, теперь все равно. Магнитофон ревёт, как водопроводная труба, но сквозь плохую запись я ловлю нежную витиеватую тему: звук бежит из звука, мысль никак не может остановиться. Потом приостанавливается незавершенно, чтобы передохнуть и снова начать своё чистое кружение. Гонорская сказала, что Калинников рано умер. Я слушаю его душу. Представляю его себе с косым пробором…

Я каждый раз не знаю, почему это происходит, и каждый раз коченею от тоски. Я иду за деньгами к Игорю — соседу напротив. Игорь закончил станкостроительный институт и работает в журнале «Крокодил», помещает в нем карикатуры и изошутки. Когда была кампания против взяточничества, Игорь рисовал краснорожего взяточника. Когда стоял вопрос, чтобы не скармливали хлеб свиньям, он рисовал краснорожего мужика, который сыплет свиньям крендели и булки. — Привет! — весело говорю я. Игорь поднимает…

-Теперь я Вас не оставлю... - твердо ответил Джек. -Вам не кажется, что шутка немного затянулась? -Это не шутка, Вэнди. Я с Вами совершенно серьезен. Могу я пригласить Вас на ужин? - теперь он смотрел ей прямо в глаза. -Нет, не можете! - ледяным тоном ответила женщина, - Вам лучше уйти! -Я так безобразен? - усмехнулся он, продолжая смотреть на нее. Его взгляд просто гипнотизировал Вэнди: от этого человека исходила сила и страсть. -Мистер Харрисон! - ее голос зазвенел от гнева. - Ваша…

Прежде чем лечь, Петроне прибрал бумаги, которые взял с собой, и лениво просмотрел газету. В гостинице было нестерпимо тихо; редкие трамваи на улице Сориано разрывали тишину на миг, а потом она делалась еще плотнее. Спокойно и все же нетерпеливо Петроне швырнул газету в корзинку и разделся, рассеянно глядя в зеркало. Зеркальный шкаф, довольно старый, заслонял дверь, ведущую в соседний номер. Увидев эту дверь, Петроне удивился — раньше он ее не заметил. Он понял, что здание не предназначалось для…

Jame Hyne ТНЕ LECTURER'S TALE Печатается с разрешения автора и его литературных агентов Donadio amp; Ol on, Inc. с о Toymania LLC. Глендону Хайнсу, моему первому и лучшему учителю: …хотел учиться и других учить [1] . Что ведаю о происках нечистого духа, коий направляет сынов непослушания во все дни их жизни? Едва заприметит он гордого книжника, возомнившего себя избранником Божьим, что читает и молится, покуда самые совы не выучат его преамбул, лукавый сей же час решает его уловить.…