А с платформы говорят…

Значит, когда-то настоящая Дарья Ивановна Кислицына не очень хорошо вышла замуж. Что ж, такое бывает. Ничто на свете не может гарантировать на сто процентов, что ты не ошибешься в своем спутнике жизни. И дело даже не в том, что люди с возрастом полнеют и лысеют. Уверена, что будь этот Никита приличным человеком, моя близняшка Даша из СССР любила бы его и с лысиной, и с пузиком… В конце концов, все в возрастом теряют привлекательность. И разве лысина для мужчины — это недостаток? Побрился налысо и ходишь себе дальше, брутальный и красивый. Девушкам нравится, на шампуне экономишь, да и в ванной волос меньше… А пузико? Ну некоторым нравится полнота. Уютно, тепло. Прижмешься — и отопление можно не включать…

А если серьезно, то, кажется, дело дрянь. Мечтам об уютном вечере в обнимку с интересной книжкой Жюля Верна сегодня не суждено сбыться. Уж не знаю, откуда взялся этот Никита, но, по-моему, наглость для него — второе счастье. Он, похоже, слишком буквально понимает поговорку: «Чувствуйте себя, как дома». Не ровен час, в трусах ходить скоро по квартире начнет, с этого станется. И почему, кстати, он — Кислицын? Если я когда-то сглупила и выскочила замуж за Гвоздика, то должна была, как и большинство женщин, взять фамилию мужа? Кто он, откуда, надолго ли приехал? И как бы поскорее его выпроводить?

Пока я размышляла, входная дверь в комнату открылась, и на пороге появился Никита. Я заметила, что он не только умылся, но даже зачесал остатки волос с боков на лысину и успел побрызгаться вонючим одеколоном «Шипр», от запаха которого я немедленно начала кашлять. Точно таким же одеколоном пользовался мой бывший сосед по коммуналке, поэт-неудачник.

— У Женьки одеколон взял в поездку, — будто прочитав мои мысли, сказал Никита и огляделся вокруг: — Слушай, а хорошую тебе комнатку-то дали… Самые что ни на есть расписные хоромы… А осталась бы со мной — так и квартиру получили бы лет через пять. Проворонила ты, Дашка, свое счастье. Так что хавать-то будем? Жрать хочется, аж живот к спине прилип.

Сказать бы пару назойливому посетителю пару ласковых слов и выпроводить его на лестницу пинком под одно место, да, боюсь, силенок у меня не хватит. Вдруг еще с кулаками полезет? А призывать на помощь соседей я не хотела. Да и соседи — такие себе помощники. Влас, Верин муж, несмотря на то, что заводской рабочий — интеллигент до мозга костей, даже матом никогда не ругается. Женщин и пенсионеров тоже не попросишь. Остается одно: изображать прохладную вежливость и выпытать хоть что-то, после чего мне станет понятна причина внезапного появления Никиты на пороге моей квартиры. Точнее, квартиры, в которой я пока живу. Никакая она, конечно же, не моя…

— С Женькой мы друзья — не разлей вода, — сообщил Никита мне «радостную» новость, по приятельски плюхаясь на диван. — Вместе когда-то работали. Он, кстати, до сих пор в издательстве своем горбатится корректором. А мог бы тоже, как я, серьезными делами ворочать. Чайничек-то поставишь хоть, бутеров наделаешь? Жрать охота, говорю.

— А ты где горбатишься? — полюбопытствовала я, проигнорировав вопрос про ужин. Если поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» верна, то с мужем мне в первый раз, кажется, не повезло…

— Совсем у тебя башка прокисла, — с горечью хамски констатировал бывший. — Я ж тебе рассказывал, я большими делами занялся. Серьезные дела, не то что у тебя — журналы заполнять да пионеров гонять…

— А чего гостиницу не снял? — спросила я, начиная уже потихоньку закипать. — Если серьезными делами ворочаешь. Сейчас уже октябрь, белые ночи давно закончились, туристов меньше. Снял бы себе какую-нибудь комнатенку и делал там свои дела…

— Я же говорю, — Никита придвинулся ближе и снова сделал попытку меня приобнять. — Чувства у меня к тебе. Хоть и дурная ты у меня, но тянет к тебе, понимаешь.

Я инстинктивно отшатнулась, почувствовав запах перегара и нечищенных зубов и чуть не врезала незадачливому Ромео оплеуху. За пару лет жизни с приличным, работящим, вежливым и интеллигентным Гошей я уж и забыла, каково это, когда тебя ни в грош не ставят.

— А не пойти бы тебе на… (в голове всплыло неприличное слово, но его я говорить не стала) Московский вокзал? — предложила я, вставая и отходя в дальний угол комнаты. — Там и сможешь переночевать. А завтра утром обратно в Москву поедешь…

На комоде рядышком стояла ваза, оставшаяся от предыдущей соседки. Ее-то я и схватила, приготовившись обороняться от назойливого бывшего. Честно говоря, я рассчитывала, что он испугается и чуть поумерит свой пыл. Однако наглец, кажется, и не собирался останавливаться. Более того, он, демонстративно скинув дырявые носки, растянулся на диване.

— А никуда я не пойду, — заявил он мне, взбивая старенькую подушку, и демонстративно растянулся на кровати. — На гостиницу у меня денег нет. А обратный поезд у меня только через недельку. На вокзале столько времени жить неудобно. Хочешь — вызывай милицию. А что ты скажешь? Я — твой муж, хоть и бывший. У нас даже фамилии одинаковые. Скажу, что приехал помочь тебе, поддержать после развода, а ты на меня с кулаками кинулась. Видишь, фингал у меня небольшой? Скажу, что ты поставила. В общем, дела мне кое-какие надо порешать. Связался я с очень серьезными людьми, Дарья, и я им денег должен.

— Как это? — спросила я.

— Так это, — вздохнул бывший, мигом погрустнев. — Товара набрал у барыг, перепродать хотел. Поперся в общагу студенческую, там ребята как раз «стипуху» получили. Хотел толкнуть вещи поприличнее: футболки, джинсы, очки, даже жвачки… А там проверка нагрянула. Я пацанчику какому-то на хранение сумку оставил, а сам бежать. Договорились, что потом вернет. У студентов-то под кроватями шариться не будут. А я — человек незнакомый, меня бы в коридоре с сумкой точно тормознули.

— А дальше? — поторопила я нового знакомого.

— А дальше его и след простыл, — мрачно ответил Никита. — А деньги за товар надо вернуть. Там на полтыщи деревянных товара наберется.

В этот момент он уже не выглядел так нагло. Бывший Дашин супруг напоминал, скорее, моего подопечного Серегу Лютикова из шестидесятых, который когда-то серьезно проштрафился. Помочь бы ему, да как?

«Стоп, Галочка-Даша!» — осадила я себя. — «Ты по крупинкам выдавливала из себя синдром спасительницы, так не дай сейчас ему тебя целиком и полностью захватить. Неясно, что это за Никита, но он, судя по всему — взрослый работоспособный мужик, вот пусть сам и решает свои проблемы».

— Мне бы недельку где-то перекантоваться, Дашка! — уже по-другому, жалостливо попросил Никита. — Я тебя не стесню. А спать на полу могу… Да не бойся ты, силком тебя не трону. Дура ты просто, своего счастья не понимаешь. Хочешь в разводе сидеть — ну и сиди, пока все остальные замуж выходят. Ну недельку хотя бы… Ну будь человеком… Ты же такая красивая, хорошая, добрая… — и он снова потянулся ко мне ручищами.

На этот раз я не стала миндальничать, а просто шлепнула мужика по рукам и велела: