А с платформы говорят…

Тут из Вериной комнаты выбежала заранее подговоренная Верой Лидочка и повисла у Макса на шее.

— Папочка, дорогой! Как я по тебе соскучилась!

— А это еще кто? — оторопело вытаращился на ребенка Гвоздик.

— Дочурка моя, Лидочка, от первой супруги осталась, — спокойно сказал Макс, не обращая внимание на удивление Никиты. — С Дашуткой вместе ее растим. Привязалась к ней, как к родной матери. Вот в гостях у соседки Дашиной играла, пока я за цветами да кольцами бегал. Решили вот сегодня помолвку нашу с Дашуткой отметить и съехаться наконец. И Лидочка с нами будет жить, да?

— Ну и правильно! — неожиданно поддержала «папу» Лида. — А то сколько можно? Все в гости, да в гости. Теперь заживем счастливо! Ты, я и Даша.

— Так вы втроем будете жить? — упавшим голосом поинтересовался Гвоздик. — в Дашиной комнате?

— Ну да, — благодушно промурлыкал Макс. — А где нам еще жить? Я свою комнату бывшей жене оставил. Так что поживем тут. В тесноте, да не в обиде. А ты с какой целью интересуешься? — И он обратился к Лидочке: — Беги, зайка, поиграй пока. А папа сейчас придет.

Весело подмигнув мне, Лидочка пулей унеслась по коридору. А Гвоздик так и продолжал понуро стоять, вперив взгляд в свои дырявые носки.

— Я это… пойду, наверное! — промямлил он. — Поезд у меня скоро.

— Уже? — фальшиво расстроился Макс. — Жалость-то какая! Так быстро? Даже не пообщались толком, не познакомились. А я уж было хотел тебе на кухне ночью постелить… Там, правда, тараканы иногда бегают, но это ничего, лучше, чем на вокзале, правда?

Через пять минут о недавнем присутствии бывшего Дашиного супруга в квартире напоминали только неаккуратно почищенные клубни, валяющиеся на кухонном столе. Я так и не решилась пустить их в блюдо для гостей.

— Ладно! — довольно сказал Макс, потирая руки. — Обязательная программа выполнена. Как-то быстро он свинтил, даже подмога не потребовалась. Ты не против, что я Иру с Лехой позвал и еще парочку крепких ребят? Они через полчасика подгрести должны. Я, если честно, думал, что твоего бывшего целой компанией парней выпроваживать придется. А видишь, как быстро обернулись! Даже без вызова участкового обошлось!

— Да нет, конечно! — весело отозвалась я, довольная тем, что спектакль, устроенный для бывшего Дашиного супруга Никиты, удался. У меня будто камень с души упал. — Пойдем в комнату, всех накормлю, напою!

Глава 16

Незаметно, в учительских хлопотах и заботах, пролетел еще один месяц, и наступил холодный ноябрь. Стало совсем скучно и грустно. Ноябрь, признаться — самое нелюбимое мною время года. Вроде и пора золотой осени, воспетая Пушкиным, прошла, и зима еще не наступила. Этакое грязное межсезонье, которое в Москве переносится гораздо легче. Небо в Ленинграде — мутно-серое, под ногами — грязь… Лишний раз даже выходить из дому не хотелось. Спору нет, Петербург, он же Ленинград — самый красивый город мира, только не в ноябре. А если быть совсем уж честной, то я, будь моя воля, добровольно отправлялась бы в спячку с ноября по март, чтобы не видеть всей этой серости.

Световой день сократился до нескольких часов, и я, по уши загруженная работой, едва успевала увидеть кусочек светло-серого неба, улучив минутку для прогулки во время обеденного перерыва. Кажется, теперь я начала понимать, почему большинство начальников-мужчин — или седые, или лысые. Поседеть и полысеть при такой нагрузке и ответственности — плевое дело. Я, признаться, и сама нет-нет, да и осматривала собственную шевелюру на предмет наличия седых волос. Пока, тьфу-тьфу, все было в порядке, и моя грива меня вполне устраивала.

В школе все более-менее налаживалась, и я сама не заметила, как постепенно вошла в роль завуча. Вилена Марковна, по всей видимости, получила хороший жизненный урок и перестала цепляться к ученикам не по делу. Костю же она предпочитала вежливо не замечать, даже на уроках ни разу не вызывала. Парень, безумно довольный тем, что от него наконец отвязались, молча сидел на задней парте с той же длинной прической и читал параграфы.

Историю с ушами школьники обсуждали еще где-то пару недель, а потом все забылось, даже прекратились паломничества желающих посмотреть чудо чудное — заграничные ушные протезы. Случилось новое ЧП — пятиклассник Илья, которому я недавно одолжила ботинки, на спор съел пять шоколадок «Аврора» и угодил в медпункт, мигом покрывшись крапивницей с головы до ног. У него открылась аллергия. А посему тема для школьных сплетен разом поменялась.

Впрочем, все обошлось. Медсестра Томочка, в очередной раз ничему не удивившись, встретила бедолагу в медпункте, сделала ему промывание желудка, угостила пионера антигистаминным и отправила домой. С тех пор у Ильи, кстати, напрочь пропала тяга к сладкому. Даже при виде простецких ирисок «Золотой ключик» он морщился.

Надо сказать, что кое-какие перемены в жизни Кости Заболотного, вмиг ставшего школьной легендой, все же произошли. Решив помочь влюбленной в него соседке по парте, которую Костя абсолютно не замечал, я как-то раз «случайно» закрыла их вдвоем в классе часа на два. В этот день им обоим выпало дежурить. Что у них там произошло, я не знаю. Может быть, за два часа общения вспыхнула какая-то искра или еще что, но со следующего дня Костя и его соседка были неразлучны. А чемпионка по гиревому спорту Мила теперь ходила мрачнее тучи. Ей ничего не обломилось.

Я же, в свою очередь, была очень довольна, что помогла будущей свекрови… К наивной улыбчивой девочке с косичками, которая со временем превратилась в полную интеллигентную даму, маму моего будущего супруга, я относилась с огромной симпатией. Свекровь никогда не лезла в наши отношения с Гошей, не заявлялась на порог, не устраивала проверок, не учила жизни и не заявляла: «А вот у нас в СССР трава была зеленее, вода жиже, а арбузы слаще!». Вместе со своим мужем Константином Петровичем, в двадцатых годах двадцать первого века уже ставшим солидным грузным мужчиной, она перебралась из городской квартиры на дачу и зажила там в свое удовольствие.

Неожиданно нарисовавшийся на горизонте мой бывший супруг Никита Гвоздик так же быстро пропал, как и объявился. Наверное, он впечатлен был внушительным ростом и солидной густой бородой моего «жениха» Макса. Тот на прощание придержал героя-любовника за локоток в прихожей и ласково, не повышая голоса, сказал:

— Еще раз возле Даши увижу — бо-бо будет, понял, поэт? И морду тебе разукрашу. Профукал женщину — отвянь. В Москве себе девок ищи, им свои памфлеты читай. Понял?

— Понял! — пискнул еще не так давно бравый и наглый бывший супруг, вырвал руку, подхватил сумку и был таков. Готова поспорить, что путь от моего дома до Московского вокзала он проделал со скоростью мирового чемпиона по бегу Усейна Болта — наверное, опасался, что Макс его догонит и исполнит обещанное.

Еще с недельку я приближалась к дому с опаской: не объявится ли где неподалеку этот Гвоздик? Из нашего непродолжительного общения я сделала вывод, что он — тот еще наглец. Если бы не Макс, пришлось бы мне целую неделю делить с бывшим супружником свою служебную комнатку, пока тот скрывался от спекулянтов.

Однако все было спокойно. Назойливого бывшего и след простыл. Наверное, сейчас в Москве где-нибудь сидит смирненько «на хате» у какого-нибудь своего друга и высунуть нос боится. Связываться со бандитами — дело опасное, те за потерянный товар и башку проломить могут… А полтыщи деревянных в семьдесят пятом году — большие деньги, несколько месячных зарплат рядового советского труженика.