Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

— Эй, душитель!

Разумеется, Пащенка арестовали и поздно ночью отправили в «земельный комитет» — как выражаются сотрудники Селевина.

Не потому ли большевики отправляют белых душителей в «штаб Духонина»? Господи, что за раздорожье? Наша белая идея, пройдя через трудный перевал, близится к глухому тупику.

Бермондт нервничает.

Сегодня говорил мне, что решил организовать т. н. «Военный Совет», который бы решил многотрудные и важные вопросы политики и хозяйства корпуса.

. . . Латышская пресса сторожко вслушивается в событ1я, происходящ1я в Митаве. Сегодняшн1Я статьи пестрят легкими намекающими кивками в нашу сторону.

«В их отряд вливаются целыми формац1ями не-мецк|е солдаты и офицеры; цели и задачи корпуса вуалируются, но факт содружественной работы остается явным .. .»

«В М1ггаву прибывают русск1е офицеры и солдаты из германских лагерей; их вербует какая то пангерманская и всероссийская комисс1я».

Бермондт за ужином долго и упорно молчал, потом не выдержал и ругнул латышей:

— ведь ясно чего хотят — поссорить меня с англичанами! Меня не проведут.

В столовой уныло потрескивали свечи и от них по углам колыхались тени — все это навеяло глухо-встревоженное чувство. После некоторой паузы, Бермондт откинул к локтями рукава черкески и закричал во весь голос:

— Федька, гитару!

Федька (денщик) мгновенно вырос перед ним, вз'ерошенный, притворно-испуганный с гитарой в руках.

— Извольте!

Приняв гитару, Бермондт ткнул ее в руки Ли-ницкаго.

Ну-ка, гусар, нашу!

Точно отправляя литург1ю, Лнницк1й значительно откашлялся, выровнял плечи и брякнул упругими пальцами по струнам. Зазвенела Наурская. Как будто кто уколол Бермондта больным, жгучим уколом в пятки: он быстро, по кошачьи прыгнул от дивана к маленькому столику в угол, залез на него

«Б а л т 1 й с к I й Альманах»

№ 1. — 1923

с ногами и, чуть разжав зубы, стал с дикими, воющими визгами подсвистывать. Я долго жил на Кав-каз'Ь, часто слышал бури в горах: в этом мотив-Ь было все — и вЪтер, и бью1ц1й шелест песка и ущельный гул. У Бермондта горячо и странно пылали в эту минуту глаза. Опять румяное лицо Линицкаго С1ЯЛ0 самодовольством.

А когда кончили, Бермондт шу.мно крикнул:

— Эх, черт! А Москву я клянусь — возьму! И — сразу в буйной столовой точно по мертвой указк'Ь неизвЪстнаго все по.меркло: и серебро на столЬ, и хрусталь, и даже лицо Федьки, выглянувшее из-за портьеры, точно припушилось пылью.

Из М1ра поэз1и мы провалились в неисправимо-гнетущую прозу.

3 сентября.

Встретил на улицЪ Селевина — хмуро улыбнулся и неохотно козырнул. Я спросил его про Ковалевскую истор1ю.

— Это что — пустяки, а вот ночью сегодня я выудил цЪнную рыбку, так называемаго корнета Стельмаховича—это да ... заслуживает вниман1я.

— Кто такой?

— Из Мюнхена провокатор; работал вм-Ьст'Ь с Славутинским. Зачинщик возстан1я — интересный бест1я и главное вовсе не корнет, но изворачивается удивительно ловко: все знает, за что ни дерни — и наЪздник, и тактику изучал, ч окопное дЬло, и адаинистрац1Ю. Уставы не плохо знает.

Он, торопясь, откланялся и свернул в боковую улицу. МнЬ разсказывали, что он много пьет —? по его лицу, гладко выбритому и свЪжему, этого не зам-Ьтно. Вот только глаза его удивительно странны: они тускло св-Ьтятся, точно припылены и в тоже время есть в нях непр1ятная острота ^ словно он сверлит ими того, на кого смотрит.

Стельмахович — не выдумка. Сегодня на предварительном сл'Ьдств1и он разсказал для чего-то о себЬ «всю правду». Результатом этого явилось короткое судебное разбирательство и — приговор: разстр-Ьлять.

«Да, я большевик — заявил Стельмаховнч, — я работал на уничтожен1е вашей гнилой, безногой идеи. Сюда я пр1Ъхал для того, чтобы продолжать мое дЪло: не удалось — не жал-Ью, товарищи продолжат за меня ...»

Суд обосновал свое постановлен1е на двух пунктах:

1 — «Признан1е Стельмаховичем своего большевизма и разрушительно-подрывной работы во вред бЬлой арм!и.»

2 — «Присвоен1е Стельмаховичем непринадле-жащего ему зван1Я офицера».

... В сумерки, все там же за Аа он разстрЪ-лян. По разсказу корнета Луцкаго, перед уводом

Стельмаховича на разстр'Ьл Селевин избил его до крови в тюремной камер'Ь.

По поводу этого уб1Йства в приказе писалось: «... об'являя о происшедшем, штаб считает необходимым заявить, что на обязанности каждаго воинскаго чина следить за тЪм, чтобы в отряд не просачивался ни один негодяй, продавш!н и про-дающ1й свою родину» ...

Читая эту страницу приказа, Кочан угрюмо буркнул:

— ЯснЪе бы надо — кому, когда и как продавал родину. Тоже математики: считать чуж1я д1^ла умЪют, а у себя пяти пальцев не сосчитают.

4 сентября. '

... Вечером разыгрался первый русско-нЪмецк1й скандал. ГдЪ-то на окраинЪ Митавы столкнулись двое пьяных солдат — н'Ьмец из формац1и лейтенанта Дорнаха и русск1й пластун.

Есть одна такая улица, гд-Ь ссоры из-за женщин происходят весьма часто; на этот раз, однако, причиной была не женщина.

Как передают — русск1й, обогатившись за время пребывания в лагер-Ь военнопленных н'Ькоторым ругательным н1Ьмецким лексиконо.м, стал его медленно, самохвально излагать нЪмцу. ПослЪдн1Й обид-Ьлся, рЪшив, что РУССК1Й персонально его честит (при том — без вины). Оба были на одном из веселых взводов. Задорство углубилось . . . Вспыхнула беззлобная драка, которая быстро привлекла толпу. Посл1Ьдняя незамедлила разбиться на двЪ половины: н-Ьмцев и русских. Трещина в толпЬ это вЬдь ц^лый обван в горах — все завыло, загудЪло. . . Русск1е дрались весело и жестоко, нЪмцы хмуро и расчетливо. Штаб растерялся, узнав об этой истор1и. Немедленно было об'яв-лено в городе второе военное положен1е, по кото-ро.му одна треть войск принимает боевую готовность, и высылаются патрули для связи со штабом.

Н'Ьмецк1е буяны, однако, русских одолели; они поволокли их по улицам, без опредтЬленнаго на-правлен1я. На углу Константиновской они свернули к штабу.

Сумерки затянули город, фонари еще не зажглись, было темно и, пользуясь этим, кто то из толпы стал выкрикивать:

—? Бей офицеров, срывай погоны! эх вы, рабы!

Это взбудоражило контр - развЪдку. Полным своим составом она втекла в толпу, зорко слЪдя за ея настроением. Между тЬм патрули (русскге и нЬмецк1е) согласно разработаннаго ранЪе плана разсыпались по всЪм улицам и переулкам. К штабу же спЪшно вызван был первый пластунски"! полк.