Белый, белый снег… (сборник)

– Ладно, – сказал я, – чего уж там…

Поговорили еще немного. Вдруг лицо Тани озарилось улыбкой.

– Идея! Я знаю, куда тебя спрятать. Туда точно никто из проверяющих не сунется.

Мы пошли в хвост поезда. Я был доволен, что все так удачно закончилось. Но, как оказалось, радовался зря… Таня довела меня до последнего вагона, и мы расстались. Поблагодарив девушку, я толкнул дверь.

Увиденное поразило меня… В вагоне творилось черт знает что. Все пассажиры были пьяны. Причем – до невменяемости… Кругом матерились, смеялись, плакали. Сквозь сигаретный дым едва пробивались солнечные лучи. Пол был перепачкан блевотиной и забрызган кровью. С верхних полок безвольно свисали грязные руки и ноги.

Я медленно шел по проходу, отыскивая свободное место. В дальнем конце послышался звон разбитого стекла, и вслед за тем – истерические крики:

– Суки, запомните Ладовича!.. Я научу вас жизнь любить!

Я подумал – не повернуть ли назад? Но в этот момент за спиной раздалось:

– Бля, щас мочить всех начну… Буквально!

По инерции я двигался дальше. И вдруг ощутил на себе чей-то цепкий взгляд… Плечистый парень, сидевший впереди, купе за два от меня, смотрел не мигая.

Поднявшись, он пошел мне навстречу. Уступая ему дорогу, я сделал шаг влево. Он шагнул в ту же сторону. Я – вправо. Он – туда же… Глаза наши встретились, и я понял: драки не избежать.

Но это, самоубийство – драться с целым вагоном. А что будет именно так, я не сомневался. Ведь за то время, пока шел по проходу, успел заметить – они все здесь друг друга знают. Чужаку бы не поздоровилось…

Я снова шагнул влево. Он – тоже…

Что делать? И унижаться противно, и по физиономии получать неохота. Да что там, по физиономии!.. Забьют по пьянке до смерти – поди потом, разберись: кто и за что.

И тут неожиданно я совершил необъяснимый поступок. Загадочно поманив верзилу пальцем, шепнул ему на ухо непечатное выражение.

Реакцию надо было видеть – самый настоящий шок… Он сменился в лице и с готовностью уступил мне дорогу. Мало того, сказал при этом:

– Пожалуйста.

Я сел на боковое сидение, положил руки на столик, склонил голову и попытался задремать. Самое удивительное, что мне это удалось.

Уже пора было выходить, когда плечистый парень подсел за мой столик. Он успел немного поспать, поэтому на фоне остальных выглядел почти трезвым.

– Иван, – представился он, протянув руку. Я назвал свое имя.

– Люблю отчаянных… Сам такой… – дружелюбно сказал новый знакомый и предложил:

– Выпить хочешь?

Я отказался, сославшись на то, что скоро выхожу.

Он не обиделся.

«Вот жизнь… – подумал я. – Недавно меня из-за него могли из вагона выкинуть. А сейчас он в друзья набивается».

От моего собеседника я узнал, что вся эта веселая компания тоже возвращается с военных сборов. Откуда-то с Кольского полуострова. Вагон, в который меня волей судьбы занесло, выделен специально для них. Я покинул его с легким сердцем…

7

Дома я пробыл почти сутки… А в понедельник утром уже стоял в строю. Отсутствие мое прошло незамеченным.

Учебная рота готовилась к стрельбам. Курсанты должны были показать умение поражать мишени из автомата и пистолета, метать гранаты.

Наше отделение назначили в оцепление. Разбившись попарно, мы перекрыли все дороги, ведущие в сторону полигона.

Я попал в пару с Беляевым. Мне нравился этот молчаливый интеллигентный парень. Он держался немного особняком и мало рассказывал о себе, но чувствовалось – что-то угнетает его. Часто без видимых причин он впадал в меланхолию, и на все попытки расшевелить его отвечал слабой улыбкой. Большинство склонно было считать замкнутость и необщительность – чертами его характера. Мне же за всем этим виделась какая-то тайна…

Утро было превосходным. Солнце сияло в безоблачном небе. Трава и кусты были влажными от росы. Все обещало погожий день.

Мы разожгли костер. Взяв котелок, я пошел к ручью за водой для чая.

Крутой берег густо зарос смородиной. Ветви кустарника прогибались от тяжести спелых ягод. Рубиновые гроздья просвечивали на солнце. Они напоминали старую мамину брошку, с которой я любил играть в детстве.

Мы сидели у костра, и пили чай, заваренный смородиновым листом. Со стороны полигона доносилась приглушенная расстоянием автоматная дробь.

Я достал сигареты, прикурил от уголька. Затянувшись, сказал напарнику:

– Ну вот, Вовчик, полсрока позади… Еще полтора месяца – и будешь ты лейтенантом.

– А я и так уже лейтенант, – усмехнулся Беляев.

– Серьезно? – удивился я. – Чего же тогда ты здесь делаешь?

– Ссылку отбываю.

– Значит, прав был Рудин? Тесть упек тебя в эту глухомань?

– Выходит, так.

– За что – не спрашиваю… Но догадываюсь.

– Да, – печально сказал Беляев. – Из-за женщины.

Он помолчал, пошевелил палкой костер и продолжил:

– Шесть лет я женат. Сын растет. Дом – полная чаша… Тесть, как-никак, первое лицо в области. А дочь у него – одна… Квартира трехкомнатная, машина, дача; холодильник всегда забит под завязку… Живи да радуйся.

Как знать, может, и жил бы так, но прошлой весной угораздило меня попасть в больницу – простудился, схватил воспаление легких. Первое время очень плохо себя чувствовал. Думал, конец пришел… Знаешь, никогда раньше смерти не боялся, а тут… Особенно ночью страшно. Лежишь, уснуть не можешь. И такая тоска иной раз охватит – кричать и плакать хочется.

Но ничего, выкарабкался…

Был апрель. Дни стояли солнечные, теплые. Снег вовсю таял. Воробьи чирикали как ошалелые. Все оживало вокруг. И мне вдруг так жить захотелось! И любить… Просто жажда какая-то неутолимая… Раньше я скромным был, женщин сторонился и даже немного побаивался. А тут, как подменили! Подойти, познакомиться – пара пустяков. Сам себе удивлялся…

В одно прекрасное утро иду по коридору. Смотрю – навстречу молодая медсестра. Незнакомая. Я даже и не разглядел ее как следует – мало ли их тут ходит… И только потом, когда мужики с нашего отделения наперебой принялись расхваливать новенькую, я заинтересовался и решил взглянуть на нее повнимательнее.

Она и вправду оказалась недурна собой. Правильные черты лица, ровные зубки, темные красивые волосы. Но главное – глаза. Они были удивительными: карие, с каким-то особенным блеском… Слышал выражение – стрелять глазками? Так вот, они у нее били наповал.

Не скажу, что я сразу влюбился без ума. Нет… Но что-то шевельнулось в душе, когда я пошел на пост медсестры звонить, и мы столкнулись в дверях.

Я познакомился с ней… Новенькую звали Ирой. В день нашего знакомства ей исполнилось двадцать лет. Об этом она проговорилась сама.