Белый, белый снег… (сборник)
Шрифт:
На переговорном пункте было много народу. Мы купили жетончиков и стали дожидаться своей очереди, болтая о всяких пустяках.
Я не знаю, откуда они возникли, эти двое в черных кожаных куртках: бритые затылки, ленивая вразвалочку походка, тупое высокомерие в глазах. К тому же они были навеселе… Появление этих ребят не сулило ничего хорошего. Я внутренне напрягся.
Тут как раз освободился ближайший к нам телефон. Света шагнула к кабинке, но один из парней грубо отстранил ее, проговорив:
– Не торопись, подружка.
Взявшись за ручку, он потянул стеклянную дверь на себя. Я поставил ногу… Не поняв, в чем дело, парень дернул сильнее. Дверь не поддалась.
– Извините, – сказал я, – но сейчас наша очередь.– Что? –
– Нам тоже нужно позвонить… – дрогнув под его взглядом, неуверенно забормотал я. – Мы давно здесь стоим…
– Отвали! – рявкнул он и больно пнул по ноге.
Будь я один, возможно, так бы и сделал. Зачем испытывать судьбу? Но со мной была девушка. Не мог же я на ее глазах превратиться в ничтожество.
– Вначале… позвоним… мы… – сквозь сжатые зубы выдавил я, превозмогая жгучую боль в лодыжке.
– Ты чего, земляк, совсем, что ли, офигел? – поинтересовался второй и ткнул меня кулаком в бок.
– Ладно – сказал его приятель. – Пусть девушка звонит. – А ты, – он выразительно посмотрел на меня, – пойдешь пока с нами. Разговор есть…
– Никуда он не пойдет! – попыталась удержать меня Света.
Но я покорно поплелся за ними.
Когда-то меня занимал вопрос: почему человек, которого ведут на расстрел, не сопротивляется, не протестует, не пытается бежать? Теперь понял – надеется, что все обойдется…
Мы вошли в маленький мрачный колодец двора. Я успел заметить ослепительную синеву предвечернего неба и малиновый край крыши, залитый прощальным светом уходящего за горизонт солнца. На третьем этаже кто-то торопливо задернул занавески.
Один из парней, тот, что собирался звонить, взял меня за отворот пальто и притянул к себе. Я ощутил запах винного перегара. Не отпуская одежды, он оттолкнул меня. Я отшатнулся назад… Он снова потянул к себе… Раскачивая меня, как маятник, взад-вперед, он плотоядно улыбался. Я разглядел зарубцевавшийся шрам над бровью, а перебитый нос и хищный взгляд окончательно убедили меня – этот просто так не отпустит.
– Не трогайте его! – отчаянно и звонко крикнула Света.
– Молчи, тварь! – прошипел второй, зажимая ей рот ладонью.
Дальше все произошло очень быстро.
Когда в очередной раз парень, держа меня за воротник, оттолкнул от себя, я отклонился чуть дальше и, сделав полшага назад, резко ударил снизу предплечьем в разогнутый сгиб локтевого сустава.
Раздался сухой щелчок, словно сломали ветку.
– О, ё-о-о! – простонал парень, кланяясь мне в пояс. Я добил его ребром ладони по шее. Мгновенно развернувшись, увидел искаженное злобой лицо второго… Ни слова не говоря, мы бросились навстречу друг другу.
Мне повезло – я оказался чуть быстрее… Короткий встречный удар пришелся точно в подбородок, и противник упал навзничь, глухо стукнувшись затылком о землю.
Все было кончено в несколько секунд… Я взглянул на Свету. Она стояла, прислонившись к стене, и смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых отразились испуг и растерянность.
Я схватил ее за руку, и мы побежали в сторону метро.
Запыхавшиеся, с ходу врезались в толпу, проскочили через турникет… Пока спускались на эскалаторе, никак не могли отдышаться. Она стояла рядом, прижимаясь ко мне. Я чувствовал, как стучит ее сердце. Пытаясь успокоить, шептал ей что-то на ухо… Хотя самого все еще била нервная дрожь.
Как-то само собой получилось, что мы оказались в маленьком уютном ресторанчике. Нашли свободный столик.
Тайком ощупывая в кармане согнутые пополам хрустящие купюры, – месячный гонорар – я размышлял: «Подумаешь, новые полуботинки! До лета я и в этих дохожу… А с такой красавицей когда еще посидеть придется…»
Я протянул Свете меню. Она быстро пробежала глазами по строчкам и сказала:
– Если
можно – кофе.– И все?
– Ну, бутерброд еще какой-нибудь…
«Нет уж, – подумал я, – гулять, так гулять!»
Подошел официант. Я заказал шампанского, фруктов, горячие закуски.
– Зачем! – прошептала Света, когда он удалился. – Ведь это дорого.
– Ничего, – беспечно отмахнулся я. – Заработаем!
– А где ты работаешь?
– В газете… Я журналист.
– Правда? – в глазах ее вспыхнул огонек любопытства. – Не представляю, как это: взять и чего-то там написать…
– Обыкновенно… Садишься к столу, берешь авторучку, чистый лист бумаги – и поехали!.. Переводить чернила и бумагу – моя профессия… А если серьезно, я и сам не знаю, откуда что берется.
– Ты учился?
– Закончил университет… Но если тебе не дано писать, нигде этому не научат. Одного желания мало. Для того, чтобы летать, нужны крылья… Куда-то меня не туда понесло… Кстати, а кто ты по профессии?..
Тут я сделал маленькое открытие. Оказывается, мы давно перешли на «ты». Это произошло, так естественно, что я даже не заметил.
– Кто? – Света улыбнулась. – Угадай…
– Стюардесса.
– Нет.
– Секретарша.
– Нет.
– Сдаюсь…
– Я преподаю иностранный язык в школе.
– Английский?
– Французский.
Официант принес шампанского. Я откупорил бутылку и разлил шипящую жидкость в бокалы.
Мы выпили.
– Где ты научился так драться? – спросила она.
– Жизнь всему научит… Я же говорил тебе – боксом занимался. В армии служил в спецчастях внутренних войск: полгода в сержантской учебке, остальное – во «взводе захвата». Причем большую часть – заместителем командира. Так что школу по этой части прошел хорошую.
– Кажется, ты сломал ему руку…
Я насторожился.
«Вот она, женщина… Сейчас начнет обвинять меня в том, что я поступил слишком жестоко».
И довольно резко ответил:
– Если бы я не сломал ему руку, они свернули бы нам шеи… По крайне мере, мне-то уж точно!
– Ну что ты, не сердись, – ласково сказала Света. – У тебя, действительно, не было выхода. Я так испугалась… Кто бы только знал, как я испугалась!.. А ты?
– Не боятся только хвастуны и идиоты. Страх – нормальная реакция на опасность. Просто не все способны его преодолеть… Ты знаешь, в детстве я был довольно смелым мальчиком. В шесть лет, заступаясь за девчонку, я подрался с пацаном года на три старше себя и одержал победу… Другой раз к нам во двор пришли хулиганы с соседней улицы. Наши ребята хотели с ними разобраться, но их предводитель достал нож, и все разбежались. И тогда я один вышел им навстречу… А потом что-то случилось со мной. Я стал ужасным трусом. До сих пор со стыдом вспоминаю некоторые эпизоды своего отрочества… Как-то пошли мы с другом в кино. Стоим в очереди за билетами. И вдруг вижу – стоящий рядом парень вытаскивает у него из кармана перчатки… Страх парализовал меня. Я не мог вымолвить слова. Потом, когда друг хватился пропажи, я сочувствовал ему и даже пытался вместе с ним искать… Или еще случай. Шли вечером с товарищем по улице. Тут, откуда ни возьмись, – местная шпана… Мне повезло – один из хулиганов оказался моим знакомым. У приятеля знакомых среди них не оказалось… Пока его били, я стоял рядом, разговаривал о чем-то и, как это ни позорно, заискивающе улыбался… Как личность я ничего не стоил. Меня можно было унизить, оскорбить, я покорно сносил любую обиду… Лет в пятнадцать, однако, понял – так дальше жить нельзя. И записался в секцию бокса. Это был первый шаг по преодолению недуга под названием страх… Потом случалось всякое… Ты, например, видела когда-нибудь драку двести на двести? А я – участвовал… Из армии вообще вернулся другим человеком… Не раз попадал в разные переделки, но все как-то обходилось. Видно, мама усердно молилась за меня.