Бремя колокольчиков

– Ты и там отличился?! И чему ж ты МЧСников научил, что в персоны нон грата тебя записали?

– Я им сказал, что они служат в ангельских войсках.

– Что???
– отец Сергий чуть не проскочил поворот.

– Они же - МЧС, ну я и сказал им, что они, как ангелы-хранители, призваны помогать и защищать в беде... Потом не выдержал да и добавил про Карлсона... Что помимо ангелов есть ещё такой летающий герой, и что служить в армии надо как он... типа, намекнул, что призываю косить, придуриваться и ни фига не делать... по возможности... Я же общался там не один раз и с солдатиками, да и с офицерами. У них там тоже муть и дурдом... Ну, а потом смотрю, как-то мало до кого мои намёки доходят...

– И чё дальше?

– Тогда я прямо и сказал: «Коси и забивай, но людей не забывай! Вот вам моё пастырское благословение!» Тогда только наконец дошло... Всем, в общем, понравилось, сверхсрочники некоторые даже разулыбались... Ну, а полковник взял и настоятелю рассказал... не особо вроде и гневаясь... Ну, типа: «Глеб у вас весёлый, с приветом, но надо бы, не переходя границы...» А наш в бешенство пришёл. Ну ты знаешь, как у него это бывает, когда что не по чину.

– Батянь, ну на хрена, скажи ты мне? Не, ну шутки-прибаутки, понимаю, но ведь опять на рожон лезешь!

– Ладно, не читай нотации, без приколов у меня от всего этого вообще крыша съедет. Расскажи лучше, чего там, в приделе , икона всё мироточит ? Я сегодня не заходил,- перевёл разговор отец Глеб, - думаю, молебен там ещё отслужить. Может завтра?

– Да, я прикладывался. С Николаем акафист вчера там прочли. Ну, и исследовали. Никак оно там ниоткуда взяться не может естественным путём. И ровно из глаз на лике! Но масло без вариантов - мироточит.

– Ну, а чё шеф?

– Да он зашёл один раз, но всё как-то старается не замечать, а то шум поднимется, в патриархии объяснять и вообще... А оно ему надо?

– Ну да, ну да...

Дождь лил ещё сильнее. Они остановились на светофоре. Молодая симпатичная девушка в коротенькой юбке, накрыв голову какой-то газеткой, быстро перебегала переход, стараясь аккуратно перепрыгивать через всё разрастающиеся лужи. Следом шла старушка с палочкой, уже зажёгся зелёный машинам, а она всё никак не успевала перейти своими мелкими шажками. Глядя на неё, отец Глеб вдруг вспомнил, что хотел рассказать другу.

– Помнишь отца Петра? У него ещё Вадим, регент будничного хора, пел там в праздники.

– Ну да, крутой батёк! У него всегда всё в ажуре...

– Было... Теперь он отпетый священник...

– Блин, батянь, у тебя то войска ангельские, то священники отпетые... Неужто помер?

– Да, без шуток.

– Да что ты говоришь?!
– перекрестился отец Сергий.
– Он бухал, вроде... и немало...

– Не то слово! Да потом всё время за руль садился, к разговору о машинах. Один раз по встречке пьяный ехал - ждать надоело ему в пробке! И - прямо в ментовскую машину со всей дури! Она на разделительной стояла... Ему офигевшие менты тогда пятнадцать суток дали. Он даже откупиться не смог...

– Жесть!

– Да... Добухался... Теперь дали им нового настоятеля из крутых патриархийных - так он зарплаты урезал, половину поувольнял, хамит всем... Оказалось, у отца Петра бизнес был. Чего-то с машинами мутил, автосервис что ли... Так он с этих денег не только в патриархию башлял, но и церковным своим приплачивал: кому на рождение ребёнка, кому премиальные, кому, если ^[123] ещё что-то случилось... А теперь - ни фига! Вадим, регент который, рассказал, что они к настоятелю новому после Рождественской службы пошли колядки спеть. Тот послушал и говорит: «Это вы на халяву пожрать хотите, ничего не выйдет!»... Вот так вот... Мертвечина у них там теперь...

– Мертвечина, - повторил, останавливая свою машину у метро отец Сергий, - ладно, Глебушка, хорошо мы с тобой пока не отпетые священники... во всех смыслах.

Ощущение дежавю

Мне больно отпускать тебя на волю,

Но ты никогда не пойдешь вместе со мной. Шутки в стороны. Конец добрым сказкам. Конец ночам, которыми мы не смогли умереть. Это конец.

The Doors, «The end» ¹³¹ .

– Отец Сергий, открой...

– Ты чо, Глебушка, такой убитый?
– Сергий впустил друга к себе в келью. Тот сразу грохнулся на стул.

– Прихожанка одна... Я ей квартиру освящал. У неё сын наркоман... повесился. Подходила сейчас - отпеть просит...

– А чего ты так распереживался? Не впервой ведь. Отправляй в патриархию за разрешением.

– Да нет, не в том дело... У тебя выпить есть что-нибудь?

– Найдём... Вискарика или водку? Что будешь?

– Давай водку. Со мной-то выпьешь?

– Я, вообще-то, за руль. Но время есть ещё, посижу с тобой, раз уж такое дело...

Отец Глеб налил и выпил подряд две стопки, что на него не было похоже. Отец Сергий слегка пригубил от своей. Глеб помолчал, налил себе ещё, но пить пока не стал.

– Понимаешь... Она, мать то есть, этого наркомана, плакала, так смотрела... Да нет, не в том дело... Николаем покойника звали, а у меня уж не первый такой Николай... Тоже фигню какую-то говорю... Не о том...

– Батянь, ты чего-то того, заговариваешься. Понимаю, неприятно, расчувствовался. Николай этот - не первый у тебя самоубийца или наркоман, тоже понятно. Да и вообще, это ж теперь явление распространённое, а убиваться из-за каждого наркомана - никакого здоровья не хватит, да и вообще... У меня сколько друзей в Чечне положили из тех, с кем в военном училище в самоволку бегали, да на губе сидели! А кто уже после войны с собой покончил, а кто и без войны спился-сторчался... Что ж теперь? Нежности, извини, какие-то телячьи... Силы есть - молись, а нет... чего рассусоливать-то? Или я чего не понимаю?

– Эх, и понимаешь, и нет... Если по-простому сказать: бывало у тебя, когда ты с человеком не поговорил, не понял, что ему совсем хреново, а он после этого того... в петлю?
– Глеб отпил еще половину.

– Блин, вона о чём ты... Не знаю за собой такого... Не помню - но и не исключаю...

– А я знаю, что точно! Однажды уже было, что человек ко мне пришёл, а я не услышал, не увидел, что ему помощь нужна срочно... Да и теперь тоже

ill

Дорз, «Конец».