Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– - У меня какая-то слабость, мне и днём холодно. Я чуть-чуть подкашливаю.

Я поняла: жаловаться приятно, быть несчастной легко. Я могу позволить себе это раз в одиннадцать лет.

Тоня снова стала пугать, что у меня туберкулёз - у каждого свой бзик. Я молчала в ответ. Тоня чем только не пугает, похлеще моей мамы. Пока собирали землянику, Тоня рассказала ужас про свою одноклассницу, которая ещё в детском саду весь год кашляла, а потом у девочки обнаружили опухоль на лёгком. Девочку положили в онкоцентр, вырезали опухоль - оказалась доброкачественная. Но операцию сделали неаккуратно и задели какой-то нерв. У красивой девочки перекосило лицо, стали разновеликими глаза (Тоня так и сказала "разновеликие"). Девочка выросла и "носит

длинные волосы на один глаз как русалка или б... какая-то. (Тоня не стеснялась в выражениях).

Мда... Пожалуй, надо пить противоопухолевый чай. Но: в июне где я найду цветущий горец птичий? Калина тоже созреет к августу. Попробую лечебную ромашку. Её мало, но распускается она на глазах. Когда её срываешь, цветки сразу вянут. Надо дома поставить её в воду и заваривать всю по мере необходимости.

Что же делать?! Жаль нет интернета. Я все симптомы болезней смотрю в интернете, а потом сравниваю со справочником. Справочники у нас с мамой - двадцатилетней давности, со времён её учёбы. Там, например, болиголов описан как ядовитое растение. Надо брать лекарственные справочники до середины двадцатого века. Тогда ещё не выделили алкалоиды и многие полезные свойства "ядовитых" растений не умалчивались.

Тоня была повержена: я насобирала полведра земляники- столько же, сколько и она.

– - Как ты так?

– - Не знаю, -- ответила я.
– Стала вспоминать. И не заметила.

Мы ушли с Тоней далеко-далеко вверх по высоковольтной, к Тужиловке.

– - Ну что? Ещё будем собирать или пойдём?

Я опять полила себе на голову воды, подумала, что физическая нагрузка должна побороть зачатки моего недомогания, и попросила остаться, если Тоня не против.

– - Я не против. Мы же этим зарабатываем. Земляничное варенье дорогое. Тоня, как и я, полила себе на голову, попила и мы собрали ещё по полведра - еле дотащились до Тониной дачи.

– - Такая худенькая девочка и такое ведро тащит!
– всплеснула руками бабушка Тони.
– Антонина! Помоги девочке донести до дома!

Я уверила, что мне не надо столько земляники: я ем мало, а варить её никто не будет.

– - Мама съест, она любит, - сказала бабушка Тони.

– - Мама сейчас на отдыхе.

Бабушка пересыпала мою землянику, и я пошла домой с ведром заполненным где-то на четверть. В руке я сжимала стебельки земляничного букета.

Земляничный букет - это такая красота. Я не понимаю, почему художники так много рисуют цветы и так редко в их натюрмортах попадаются земляничные букеты. Дома я поставила букет в чашку с водой и стала любоваться. Светло-зелёные характерные трилистники обрамляли букет, казалось ветки с ягодами растут из короны лесной кикиморы. Красные ягоды забрызгали артериальной кровью листья. Самые большие, нижние ягоды, первенцы земляничных кустиков, тяжело и важно свисали у края чашки. Зелёные или бело-розовые ягодки имели вид обиженный, они не могли простить мне, что я не дала им вызреть, набраться ароматного сока поля, леса и солнца... Белые цветки с сердцевинами -земляничинами- зародышами глупо радовались непонятно чему - да просто всему, радовались миру. На конце стеблей - зелёные точки, несбывшиеся бутоны, зарождение жизни, оборванное мной...

Всё тело ломило, было тяжело. Я заварила себе ромашку и корень папоротника. Папоротник я вытащила в лесу у тропинки, пока мы шли от высоковольтной к дачам. Цветки жасмина и черносмородиновые листья я оборвала у Тони на участке. Я уселась на кухне специально по центру, за коренастый мощный стол. (Уж не из дуба ли он, папа?) Пусть видят меня хорошо. Пускай! У меня был озноб - сто процентов. Но с другой стороны - я прогрелась на солнце. Кашля нет, а спина побаливает. Может, это мышцы спины, молочная кислота? Болит там, где лопатки... Это не мышцы. Может, трахеит? Я же подстыла ночью у пруда.

Я подождала полчаса, пока настоится отвар. И стала пить, закусывая земляникой. Горстями-горстями. Но -- маленькими

горстями... Вообще-то надо пить за полчаса до еды. А когда ешь, то пить не надо. Я вспомнила старушку, которая излечилась от рака, ползая еле живая, по опушкам и собирая в рот землянику. Земляника излечила её, излечит и меня... За столом, под камерами видеонаблюдения я по инерции вспоминала дальше...

20. Психология жертвы

2010 год. Восьмой класс позади. Летние каникулы. Ещё два месяца до Дэна и месяц до смога. Но предвестники хаоса появились именно тогда.

Утром папа, одетый в лёгкую свинцово-голубую форменную рубашку, разбудил меня рано. Я испугалась:

– - Па-ап?

– - Пропана Ивановна не ходит в бассейн. Ты давно у неё была?

– - Как это, пап, давно? Июнь закончился, и наши занятия, соответственно, тоже. Пропана Ивановна дала мне задание на лето. Я буду заниматься - ты не думай. Но на этой неделе отдыхаю.

– - Как она себя чувствовала на последнем занятии?

– - Нормально. Как всегда.

– - Ты говоришь это чересчур уверенно.

– - Да нет, папа, тебе кажется. Нормально.

Я не посмела бы папе врать. Папа смотрел на меня своим серо-свинцовым взглядом копирующим цвет формы. Я прекрасно знала, что это профессиональное, привычка. Мы с мамой всегда переживали из-за папы, жили его неприятностями, ловили каждую перемену в его настроении. Если папа не рассказывал, мы чувствовали, что ему плохо, но молчали и не смели жалеть. Сейчас я чувствовала, что всё у него хорошо, но почему-то вид был сконцентрированный, сосредоточенный...

– - Слушай меня, Арина. Внимательно слушай. Пропана Ивановна не ходит в бассейн. Я просил администрацию, чтобы мне сообщали, если она без предупреждения пропускает больше трёх занятий. И они вчера отзвонились.

– - Может, заболела?
– меня утомил этот только что начавшийся допрос, я не хотела слышать о своём репетиторе. Я прокручивала в голове список вещей, одежду, которую мы с мамой будем покупать, когда поедем в Москву.

– - Но она всегда звонила, если болела. Предупреждала. И в бассейне предупреждала, и в службу такси звонила - отменяла поездку. Всегда! Ты же знаешь: Пропана Ивановна очень обязательная.

– - Обязательно знаю.

– - Зайди к ней. Сегодня же! Она трубку не берёт. Мобильный отключен, и городской тоже - я проверил.

– - Может, она уехала?

– - Нет, Арина. Она дома. Я соседку опросил.

– - Какую?

– - Этажом выше. Она слышала, как Пропана Ивановна выла ночью или ночами. Понимаешь, Арина? Ты должна мне помочь. Я волнуюсь за твоего педагога. Я бы маму попросил, но она не любит Пропану Ивановну - не пойму почему.

– - Почему-почему. Потому что мама мыслит качественно, а не диалектически , -- в душе я была взбешена, откладывался наш с мамой шопинг, такой редкий и долгожданный.

– - Если Пропана Ивановна не в своём уме, всё-таки семьдесят лет - возраст, действуй по обстоятельствам, как я тебя учил.

– - Из психиатрии?

– - Да, из психиатрии. Если буйная и будет нападать - защищайся. Это ты знаешь. Пугач захвати.

– - Знаю.

– - Буйные очень сильные. Сила какая-то демоническая у них появляется. Но я уверен, что до этого не дойдёт. У Пропаны Ивановны что-то произошло. Если буйная, то выла бы и днём и ночью, а она - только ночью, и то - недолго. Понимаешь? Что-то произошло. Может, обидел кто? Если в моих силах ей помочь, надо срочно помочь. Мы ей обязаны, понимаешь? Денег она не берёт, а репетиторы сейчас по шестьсот, в Москве - дороже, во Владимире - по пятьсот. Да что деньги? Пропана Ивановна - уникальный специалист. Она не только учит, но и воспитывает тебя. Иногда получше нашей любимой мамы. Понимаешь, Арина?
– папа смотрел на меня пристально, очень внимательно. По-моему он по-прежнему думал, что я что-то знаю и не говорю ему.

Поделиться с друзьями: