Чипсы

Мумия...

Древние египтяне - хотя так и некорректно говорить, хорошие лекари. Не так давно на развале "Любая книга по 30" я купила "Лечебник народной медицины". Зачем? Чтобы вспомнить о Мумии. И о том, что мы в подавляющем большинстве не ушли от древних далеко. Этот лечебник - прямой наследник древнеегипетского. Мы можем проследить родословную этих лечебников от египтян к грекам, от греков к римлянам, и так далее в Средневековую Европу. Практические средства от костных наростов и припадков, рецепты мазей, парфюмерия и натуральная косметика, всё это было давным-давно. Когда мы с мамой собираем травы и говорим молитвы - это ересь, это что-то от древнеегипетской магии. Мумии страшные, но им тысячи лет. В двадцать первом веке выпускаются книги для первобытного сознания! Лечебники видят следствия. Рецепты даются всегда от следствий: ран, порезов, переломов. Если причина заболевания не ясна - это какой-нибудь демон, его надо изгнать заговором. Заболел живот - демон. Сердце колет - и это демон. В дошедших до учёных древнеегипетских папирусах есть намёки на хинин и пенициллин, и от этого захватывает дух! Есть записи и об опухолях с выводом, что это не демон, а что-то извне. И от этого дух захватывает ещё больше. Пропана Ивановна любит повторять, что "что-то извне" и есть самое важное в древних цивилизациях. Но к большому сожалению правильный ход размышлений великих алхимиков и лекарей древности был раздавлен авторитетом жрецов, а уж о средневековых кострах знают все.

Мумия-Евгения Станиславовна мне не то, чтобы понравилась - я тогда о Египте и не знала почти ничего, я была уверена, что Мирошев, Владимир и Казань - весь мир. Мумия мне нравилась тем, что держалась очень прямо, спокойно и величественно, так учили меня и мама, и на гимнастике. Мумия была высокого роста и всегда на каблуках. Она носила строгие (в обтяжку, но не в обтягун) с карманами трикотажные платья ниже колена Грудь Евгении Станиславовны была - ну, очень и очень. Но главное! Это причёска. Такую причёску можно увидеть в нашем сувенирном магазине в Деревянном переулке у коллекционных кукол с фарфоровыми головками. Причёска просто архаическая: длинные волосы собирались на макушке небольшим пучком, и окаймляли голову. Евгении Станиславовне было за пятьдесят, а может за шестьдесят (бальзамировщик-время отнёсся к ней щадящее). Дочь Мумии когда-то училась в ДК "Октябрь", в школе искусств и поступила в Московскую консерваторию по классу скрипки по конкурсу. Это практически нереально! Дочь Мумии была вундеркинд, её знали по всей стране. Пока она не выросла, её показывали по телевизору, писали не только в местных газетах, но в каком-то из глянцевых журналов. Когда мне было года три мы с мамой тоже ходили в школу искусств на концерт этой скрипачки. На стенах висели старые фотографии с концертов. Странные дети в странных одеждах стояли на сцене с разными музыкальными инструментами. Мне не понравились фотографии, о чём я тут же во всеуслышание и сказала. Дочка Евгении Станиславовны проходила мимо - рассмеялась. Она этим концертом прощалась с Мирошевом, она уезжала в Мюнхен навсегда. Евгения Станиславовна осталась одна при живой дочери. По школе ходили сплетни, что Мумия с тех пор стала безразличной к детям, но держалась на старом авторитете, делала вид, что всё по-прежнему. Но кто-то из обиженных родителей дал ей очень точное прозвище. Мы, наш класс, застали Мумию в тот момент, когда она стала всё больше погружаться в религию. Она зачастила на службы в кремль. А если мы в школе на пасхальной неделе говорили:

– - Здравствуйте Евгения Станиславовна.

Она нас поправляла:

– - Надо говорить "Христос Воскресе", а не здравствуйте.

Но кроме церковных приветствий Мумия учила нас и старой программе. Точнее, по старой программе.

Мумия раздавала нам листочки А4 с копиями страниц старых учебников "Спутник букваря" или "Книга для чтения. 1 класс". По матемке Евгения Станиславовна не признавала никаких задач на логическое мышление типа "разделить двумя линиями, чтобы получилась..." или "убрать две спички, чтобы вышло...". В учебнике мы их пролистывали. Мумия говорила так:

– - Не смотрим на этот идиотизм со звёздочкой! Это для придурков.

А звёздочкой, между прочим, в учебниках помечались задания повышенной сложности.

Мумия вообще не стеснялась в выражениях. Она говорила: "Ты совсем тупой?" Но всегда прибавляла: "Не обижайся на меня. Прости, ради Господа. Будь добр, переделай". Я уже писала выше о прошлом авторитете Евгении Станиславовны. В нашем классе учились дети, которые не пошли в школу годом раньше, чтобы попасть именно к Мумии. Она добросовестно занималась с детьми и на продлёнке, учить - было её призвание, так же как сбор трав -- мамино призвание. И мама стала оставлять меня после уроков в группу продлённого дня. Мумия была, по-моему, единственным педагогом во всей школе, кого Злата не очаровала. Может быть, это случилось потому, что Евгения Станиславовне не нужно было ходить в парикмахерскую, а может и потому, что Евгения Станиславовна была очарована мной. Ну... Не то, что бы очарована - на собеседовании, которого весной после ругани и угроз всё-таки добилась мама, Мумия отнеслась ко мне с неприязнью. Наверное мумию очаровала должность моего отца. Она всё заметила первого же сентября, эта опытная Евгения Станиславовна, все нюансы моего настроения и моих взаимоотношений со Златой и Ко. Она видела, как мне было плохо. После не раз и не два учителя, так же как и Мумия, расхваливали меня. Но тогда - это было неожиданно

– - Не зазнайся, -- предупреждал меня папа.
– Хвалят не тебя, а меня.

Папе поэтому так и понравилась Пропана Ивановна. Своей непреклонностью. Пропана Ивановна кардинально отличалась от учителей нашей школы, заискивающих перед родителями, то есть перед их должностями. Мама жаловалась после первого неудачного разговора с Пропаной Ивановной: "Я ей говорю: у меня муж начальник УВД. Позанимайтесь с девочкой!" А она мне: "И что с того? У меня отец начальник фуллерена".

Папа от этого рассказа был в восторге.

22 Боевое крещение

Итак, второго сентября Евгения Станиславовна показала всему классу газету "Милославич" и сказала:

– - Ариша! Ты принцесса. И так туфельки хорошо в кадр вписались.

Тут я резко обернулась на Злату и впервые зыркнула на неё торжествующе, ведь накануне она сказала не только о туфлях, но и вместе с Максом про мента поганого.

Злата прикусила язык от злости. В прямом смысле. Лицо её выражало ненависть и боль!

– - Сколько ещё будет таких лиц за твою жизнь,- вечером инструктировал меня папа, -- не обращать на них внимания с непривычки нереально, поначалу старайся не расстраиваться дольше десяти минут-часа.

– Ещё Злата любит глаза закатить, -- сказала я.

– - Есть такой приём, -- встряла мама.
– - Вроде как ты какая-то не такая. Если что - Илька неподалёку, беги к нему.

Я не стала говорить, что понятия не имею, как найти Ильку в этой четырёхэтажной школе с облупленными стенами и такими же облупленными, хоть и очень статными, колоннами...

После фото в газете в классе меня "зауважали". Не все, но многие. Уроки шли, прошли первые три недели, я освоилась. В дни, когда были танцы, мама забирала меня сразу после уроков, остальные дни Илька приводил меня домой после продлёнки. Он обедал в школе, сидел в библиотеке - делал уроки, а чаще - тусовался во дворе с девчонками-одноклассницами. От них противно несло духами. Я боялась старшеклассниц: они были взрослые, фигуристые, с распущенными волосами, они перебарщивали с косметикой и часто выглядели вульгарно.

Мама была сильно занята. Пункт обмена газовых баллончиков на окраине Мирошева, в Клементьевке, она взяла в аренду. Это было хорошее белого кирпича здание, насквозь провонявшее газом.

Об этом кирпичном здании маме рассказала тётя Лена, мама Макса. Отец Макса, работал на автозаправках и строил дачу буквально в ста метрах от бывшего пункта обмена баллонов. У нас не было дачи, нам не нужны были эти баллоны, мама ничего не знала о пункте обмена.

Мама сначала сомневалась:

– - А где же люди будут обменивать газовые баллончики?

Но оказалось, что достаточно купить пустой баллон, а заправят его на автозаправках. Конечно же родители Макса Монахова убивали двух зайцев: они налаживали контакты с "нужными" людьми, то есть с нами, так ещё и отец Монахова избавлялся от конкурентов по бизнесу в лице этого древнего пункта обмена.

К моему ужасу тётя Лена Монахова подружилась с моей мамой. Тётя Лена всегда участливо и приветливо общалась и со мной. Мне приходилось вежливо отвечать. Тётя Лена Монахова -- отвратительная молодая располневшая женщина с волосами цвета жжёного сахара, аккуратно уложенными в причёску "каре". От тёти Лены разило ландышевыми духами. Я её возненавидела ещё больше, я любила ландыши, мы собирали их с мамой. Мне казалось, что мать Монахова отняла у меня букет. Я тогда не знала, что ландышевая отдушка - всегда синтетическая. Не знала, что из ландышевых цветков нельзя приготовить эфирное масло - основу духов.

С этим зданием-складом будто кто-то вдохнул в маму удвоенную энергию. За последний год, да и за предыдущей, после моего шрама на виске и происшествия с чипсами, мама сникла. А сейчас - это был другой человек. Она фонтанировала идеями и надеждами. Какими только ласковыми словами она не называла папу - ведь это он помог оформить аренду здания, благодаря его положению мы с Илькой учимся в "нормальной" школе с "приличными" детьми. Мама не забывала об этом напоминать нам не реже раза в неделю. Папа всегда морщился, если слышал, но молчал. Пока я была в школе и на продлёнке, мама обустраивала здание под склад и офис. У неё были грандиозные планы. Она сменила название фирмы, считая это непременно хорошим знаком. Так ещё тётя Лена объяснила маме, что если ликвидировать предприятие, то не придётся платить налоги и пообещала помочь маме в бухгалтерии: составить старые убыточные отчёты и новые нулевые балансы. С этого момента мамино ООО стало называться почему-то "Энергия леса". Тётя Лена посоветовала так назвать.