Чипсы

– - Не смотри на меня, папа, как на мошенницу. Я правда ничего не знаю!

– - Честно?

– - Да честно, папа, честно. Уже родной дочери не веришь.

– - Ну мало ли, -- наконец папа улыбнулся.
– Может на Пропану наша мама "наехала". Она может. Не мне тебе объяснять.

– - Может, но не "наезжала".

В течение часа я бесилась, но потом смирилась, и спокойно распрощалась с мечтами о шопинге. Привычка менять планы пока не давалась мне совсем уж легко. Последний раз так сильно я бесилась в шестом классе, когда мы с мамой сдавали билеты на поезд до Казани из-за того, что папе отменили отпуск, который он ждал два года. "Завтра может быть совсем не так, как планируешь сегодня, -- говорил тогда папа.

– - Если завтра наступило - это удача, а уж планы подождут. Это только в стране чудес планы не ждут".

Вопреки своей теории о завтрашнем дне, которого может не быть, папа пустился в рассуждения о моём будущем:

– -Всё-таки, Арина, без Пропаны Ивановны ты не поступишь. И тогда мы все пропадём. Всё-таки, я надеюсь, что ты станешь криминалистом, экспертом, очень надеюсь, -- говорил папа раз наверное в энный.
– - Патологоанатом - самая спокойная профессия.

– - Папа не надо, я не хочу в медицинский.

– - Почему?

– - Потому что мамина подруга умерла от рака.

– - И - какая связь?

– - Они кончили медучилище!

– - Связь?

– - После мамина подруга кончила ещё медицинский вуз.

– - И что, Ариша? Не понимаю.

– - Врач, а не смогла защитить себя от рака!

– - Где связь?

– - Значит, медицина чего-то не знает, понятно папа? Какие инструкции?

– - Как обычно. Придёшь к Пропане Ивановне, в дверь будешь звонить-стучать, пока не откроет. Приготовь вопросы по химии. Скажешь: не поняла задание вот здесь и вот здесь, и ещё это, поэтому и решила зайти. Сядь сейчас -- позанимайся. Наверняка чего-нибудь не поймёшь.

– - Папа! Но я всё понимаю.

– - Арина! Найди задание, которое не понимаешь. Найди! В учебнике или по чему вы там с Пропаной Ивановной занимаетесь? Сыграй в конце концов, Арина! Прикинься. В двенадцать-ноль-ноль ты должна быть на объекте. До пятнадцати ноль-ноль постарайся меня проинформировать. Если сообщения не будет, приедем взламывать дверь. Я посмотрел - дверь хлипкая, советская, коробка рассохлась.

Папа вышел из моей комнаты, но скоро проснулась и мама. Она бегала и суетилась. Она что-то заподозрила, так, что и я её стала подозревать. Кто её знает, нашу непредсказуемую маму? Может она в тайне бегала к Пропане и обидела её?

Я села за стол, раскрыла тетрадь и стала делать задания - мама сразу успокоилась. Я вообще ничего не смогла решить! Неужели за полторы недели я всё забыла?

Около полудня, в одиннадцать - пятьдесят восемь, я подошла к "объекту", а именно добротному кирпичному двенадцатиэтажному дому, который у нас в Мирошеве звали башней. Я позвонила. Пропана Ивановна не открывала. Я постучала, так как стучала всегда, нашим с Пропаной Ивановной фирменным стуком: "де-зо-кси-кор-ти-ко-стерон. Ответа - нет. "Может, у неё гипотония?" -- с ужасом подумала я,-- и она не может встать?"

Тогда я простучала: "этил-цетил-цел-лю-лоза". Это был наш с ней запасной пароль. Шифр. Игра. На самый-самый запасной случай.

Эта эцилцетилцеллюлоза - просто абракадабра. Пропана Ивановна рассказывала, как в Менделеевском к ней на экзамен заявился студент с платного отделения, хотел сдать досрочно, куда-то там торопился уехать. И стал говорить жуткую чушь. Вроде бы слова, и термины попадались, а всё вместе -- чушь и абракадабра. Тогда Пропана Ивановна переспросила: мол, что-что-что вы сказали? "Этилцетилцеллюлоза" -- не моргнув глазом ответил этот придурок. Пропана Ивановна виду не показала, попросила изобразить химическую структуру этого вещества, схему, органическую схему. И он изобразил! Шестигранник, как в камфоре, но лучи - из всех вершин. Пропана Ивановна в предобморочном состоянии спрашивает: "Что это?". А студент, ничуть не стесняясь: "Солнышко!" Это он так пошутил, что ли? И несчастная Пропана Ивановна пошла в медпункт за капотеном. "Безмозглые", -- жаловалась она.

– Уровень студентов всё ниже и ниже. Задаю вопрос на лабораторных - кнопки у мобильников или буков жмут -- в интернете ищут".

Я ещё раз простучала: этил-цетил-цел-лю-лоза. Пропана Ивановна открыла. Она спокойно куталась в шаль, спокойно смотрела на меня... Осунулась... Но, если вам больше шестидесяти, и вы не выходите из дома полторы недели, то вполне можно осунуться.

– - Творога как обычно не принесла?
– спросила Пропана Ивановна.

– - Как обычно. Сегодня же вторник.
– - Я поставила на стол мешочек с творогом.

– - Замечательно, Арина Геннадьевна. Будем пить и есть?

– - Будем, Пропана Ивановна.

– - Ты ещё не завтракала?

– - Как всегда. Я до часу не ем. Вы же знаете.

– - А я с утра ещё ничего даже не пила. Что-то неважное у меня давление.
– Пропана Ивановна открывала створки шкафчиков. Створки были стеклянные, в клеточку. В шкафчиках включалась подсветка. Баночки из толстого стекла для хранения реактивов, керамические ступки для порошков и суспензий, керамические кувшинчики для кислот - все ёмкости были пусты, обычно же в них были насыпаны наши чаИ.

– - Эр-фэ-зэ, -- растопырила сухие пальцы Пропана Ивановна.

"РФЗ" -- витиеватые заглавные круглые буквы были написаны на всех ёмкостях. "Эр-фэ-зэ" -- так говорила Пропана Ивановна, когда вещество заканчивалось. А не было ничего! Или почти ничего.

– - Я занесу вам чай. Но только успокаивающий. У нас почти всё продано. Но на этой неделе мы уже развешиваем пучки на сушку.

– - Я много пила, особенно боярышника с шиповником. Вот и закончилось.

– - Сердце?

– - Да так... Общая слабость... И горло... Простыла. Заметно, что человек неделю носа на улицу не казал?
– Пропана Ивановна помахала кистями рук, соединив их у запястий. Получалось, что машет крыльями жилистая сухая бабочка, каким-то фантастическим образом отшпиленная от стенда и ожившая.

– - Понимаете, Пропана Ивановна, -- я достала тетрадь.
– - Не понимаю как делать... Странные такие задачи с реакциями полураспада.

– - Почему лишь сегодня вопросы? Что такое? Лишь сегодня открыла?
– листала Пропана Ивановна мою тетрадь.
– - Арина в мрачном подземелье! Что? И это не смогла? Надо, надо неорганику подтягивать!
– и Пропана Ивановна вдруг пошатнулась.

Я усадила Пропану Ивановну в её "трон" --кухонное дерматиновое "простреленное" кресло, накрыла пледом, положила ладонь ей на ладонь. На улице было жарко, форточки были открыты, а Пропана Ивановна сидела с ледяными руками. Шерстяные носки драпировались на худых лодыжках, халат ниспадал из-под пояса подобно одеяниям на статуэтке. Статуэтка жила на навесной полке над кухонным столом, Это была древняя египетская богиня со змеёй вместо головы. Богиня держала ступку на жезле.

– - Уртхекау, богиня-кобра магических заклинаний, -- проскрипела Пропана Ивановна, заметив, куда я смотрю.
– Асп или Урей -- у греков, по-египетски - Арат. Символ власти.

Я присела на шатающуюся трёхногую табуретку.

– - -- Эти богини-кобры были и в Верхнем и в Нижнем Египте. Но они были крылатые. В иероглифах попадается и рогатая гадюка. Египтяне боялись ядовитых змей, и задабривали их богинь. Чаша со змеёй -- символ аптек -- появилась на-амного позже.

Это я знала.