Цветок Эридана

В дверь постучали. Вошёл Сорбус, сопровождаемый статс-дамой. Он быстрым взглядом оценил масштабы бедствия и хмыкнул:

–  Знает ли принцесса, что по китийской традиции исписанную бумагу нужно сжечь, а пепел в счастливый день бросить в воду?

–  Какая глупость! У нас нет счастливых дней, - Ева-Мария протянула мроаконцу сложенный вчетверо лист.

Леди Лермен ахнула и кинулась оттирать измазанные чернилами пальцы королевы.

–  А счастливые ночи?

Девушка вспыхнула.

–  Идите вон, - сказала она с досадой: эдлеры Хазара не отличались скромностью, и никто из них не воспринимал её брак с Лоритом всерьёз.

Мроаконец отсалютовал и вышел. Находясь в сильном раздражении, Ева-Мария спустилась в столовую и заняла место рядом с супругом. В этот раз стол был сервирован более изысканно, чем обычно. Лорит болтал всякую высокопарную чушь, справа сопел сир Орк, пиранийские министры обсуждали дела, фрейлины хихикали, а музыканты играли на скрипках. Среди обеденной кутерьмы девушка вдруг почувствовала себя совершенно одинокой и несчастной; звуки голосов отдалились, и она сидела, как оглушённая, машинально водя ножом по кусочку мяса в тарелке. Внезапно кто-то прикоснулся к её плечу; Ева-Мария вздрогнула и выронила прибор. За столом наступила тишина: все были смущены нарушением этикета. Супруг искательно заглянул ей в лицо:

–  Почему Вы молчите, донна?

–  А что?
– нелюбезно отозвалась Ева-Мария, с трудом приходя в себя.

–  Как это что! Господин посол Гиппигеи изволил спросить, скоро ли в нашей семье появится маленький ангелочек.

–  Господина посла Гиппигеи это не касается!
– в сердцах ответила принцесса.
– Но с Вашими затяжными отъездами на охоту этого точно никогда не случится!

–  Сударыня, я обещаю быть прилежным мужем!
– смутившись, сказал Лорит. Гости заулыбались, но Еве-Марии было не до забав: при мысли о брачных обязательствах её захлестнула волна отвращения.
– У нас с донной родится много прелестных детей, мсьё посол.

–  Они, без сомнения, унаследуют красоту донны и ум Вашего Величества, - льстиво заметил мужчина, не отрывая глаз от королевы Эридана.

–  Как бы не вышло наоборот, - проворчал сир Орк.

–  Grand papa, Вы опять!

–  Опять, да, опять! Если и родится нормальное дитё, то уж точно не от тебя.

Лорит отчаянно покраснел и нервно огрызнулся:

–  Что он там болтает? Сир, Вы слишком пьяны!

–  Цыц! Ты когда спальню жены в последний раз посещал?

–  Ну...

–  Вот чтоб сегодня же взялся за дело!
– рявкнул дед и выплюнул оливку.
– Тьфу, что за гадость! Неужто таракан? Уж мне эти кулинарные изыски.

–  Но я ведь и не отказываюсь, - жалобно проблеял Лорит и попытался улыбнуться Еве-Марии.

–  Ах, не пора ли закрыть наконец эту щекотливую тему?!
– злым голосом воскликнула королева, которой до ужаса надоело публичное обсуждение её супружеской жизни.

–  Пора за ум браться обоим, - отрезал советник.

Девушка поднялась с места.

–  Донна! Что такое?! Куда Вы?
– всполошились дамы.

–  У этого сыра был скверный вкус. Просим извинить нас, мы чувствуем дурноту, - произнесла она, и в общем-то, глядя на лицо Её Величества, ей было трудно не поверить.

–  Нормальную еду надо есть, а не камамберы свои!
– позлорадствовал дед, откидываясь на спинку стула и сытно рыгая, в то время как королева покидала обеденный зал.

К ужину она не появилась, и Лорит послал секретаря узнать, в чём дело: аппетитные крылышки на столе приманивали его взор, и он был не в силах отказать себе в удовольствии немедленно попробовать их.

–  Помимо этого, сударь, - промямлил король, жуя сочную корочку, - Её Величество обещали нам стихи. Ступайте в библиотеку и разыщите их.

Франц Бренна бегом метнулся на второй этаж. Разумеется, к королеве его не пустили, и юнец направился в кабинет, придумывая, какую бы мелкую гадость устроить принцессе: насыпать сахара в чернильницу, перевести часы или запустить из сада несколько пчёл. Порывшись в бумагах и ящиках стола, он исследовал содержимое мусорной корзины. Одна из бумажек заинтересовала его: секретарь мстительно хихикнул и спрятал её в нагрудный карман.

Вскоре после этого молодой человек вернулся в зал и сообщил, что Её Величество чувствуют себя плохо - наверное, чем-то отравились. Лорит кивнул, и ужин продолжался. Через два часа, наслушавшись наставлений деда, король предпринял попытку любовного наступления, но был отослан из спальни врачом Евы-Марии. Ещё несколько дней девушка пролежала в постели, и было трудно сказать, что в большей мере способствовало её болезни: злосчастный сыр или нежелание встречи с Лоритом.

Между тем наступил день саммита. Неприятности начались с самого утра: во время примерки наряда Ева-Мария взбрыкнула.

–  Мы не наденем это дурацкое платье!
– капризно выкрикнула она.

–  Pourquoi pas, Votre Majest'e?144 - спросила оскорблённая костюмерша.

–  Пиранийские корсеты так ужасно жмут!
– пожаловалась девушка. Фрейлины, которых тоже заставляли носить пиранийские платья, возмутились вслед за королевой.

–  И где они жмут?
– леди Спика суетливо ощупала жёсткий, толстый как панцирь коричневый корсет с прикреплённой к нему юбкой.
– Ах, мадам, Вы опять привередничаете! Сделано просто превосходно.

–  Отвратительно сделано! Невозможно дышать!

–  А Вы вдыхайте понемногу - и давить не станет, и дыхание будет лёгким, красивым.

–  Но Вы так затягиваете, что у нас постоянное головокружение!

–  Зато все могут любоваться на Ваш тонкий стан.

–  Мы и без того стройны и не нуждаемся в подобных технических приспособлениях!

–  Но платья не носят без корсета!

Возник продолжительный спор, и в итоге королеву чуть ли не силой одели в злополучное платье. Вдобавок волосы ей собрали в узел на макушке, натянули на голову маленькую шапочку и обвязали основание узла голубой лентой, как требовал этикет. Мстительная костюмерша так сильно затянула корсет, что королева побледнела.

Потом явился Лорит и принялся кричать, что он не допустит во дворце никаких сборищ, грозился отправить посла обратно, укорял жену в легкомыслии, сетовал на то, что вообще согласился на этот брак и т. д. Супруги в очередной раз поругались, а у придворных появился новый повод посудачить.

Мроак официально представлял эдлер Сорбус. На вопрос, привёз ли он письмо от Хазара, тот ответил отрицательно. Разговор происходил в библиотеке; у дверей, как обычно, стояла охрана, а рядом с королевой дежурил паж.

–  Почему?
– Ева-Мария не скрывала раздражения: из-за непредсказуемости мроаконцев иметь с ними дело становилось всё сложнее.

–  Он плохо разбирается в поэзии, - хладнокровно ответил Сорбус.
– Там были какие-то любовные стихи.

–  Что за глупости Вы говорите?!
– королева начала краснеть.

–  Ничего страшного, принцесса, с кем не бывает. У халдора много поклонниц.

–  Прекратите сейчас же! Мы не писали никаких стихов!

Глядя на её горящее лицо, эдлер сжалился.