Цветок Эридана

Дверь кабинета громко хлопнула. Топот удалявшихся каблуков озадачил Лорита.

–  Ну что ж, - со вздохом сказал он.
– Придётся поручить это Францу.

–  Ядрёна вошь! Сподобилась же явиться, - пробормотал сир Орк и закашлялся.

–  А что это с тобой, батюшка? Пьян, поди?
– спросил певуче-низкий грудной женский голос. Из окна кареты высунулась пухлая рука, сцапала его за бородку и притянула к себе.
– А ну, дыхни! Дыхни, говорю!

Дед закряхтел, пытаясь вырваться.

–  Так и есть, - продолжала женщина.
– В кабаке родился, в вине крестился. И не стыдно тебе, старый пень, куролесить? Какой пример внукам подаёшь?

–  Потише, мать, люди смотрят, - взмолился советник.

Она с усмешкой разжала пальцы. Старик шлёпнулся в пыль и едва успел увернуться от распахнувшейся дверцы. Из кареты вышла дородная дама царственного вида, цветущая, румяная; её холёное лицо с двойным подбородком внушало пиранийцам необъяснимый трепет.

–  Где же мои любимые крестники?
– пророкотала она, по-хозяйски озирая двор. Лорит и Гнейс по очереди приложились к ручке и были отечески расцелованы в лоб.
– Я слышала, ты недавно женился, душа моя. Не терпится взглянуть на твою супругу.

Лорит побледнел и запинаясь ответил:

–  Она непременно явится к ужину, мадам.

–  А почто не сейчас?

–  Она... она... приболела, - солгал король.

–  Ага, как же! Небось опять взбрыкнула копытами, - буркнул советник, труся рядом с плывущей матроной.

–  Вот как? Стало быть, и приструнить её некому?

–  Будто не знаешь моего мягкотелого внука, - махнул рукой сир.

–  А ты-то на что? Двадцать лет страной правил, а с девкой сладить не можешь?

–  Ты, мать, не болтай попусту, - огрызнулся дед.
– Язык говорит, а голова не ведает. Блажная она, никого не слушает. Да и жалко её трогать.

–  Мельчает нынче мужик, - брезгливо изрекла женщина.
– Мой покойный батюшка барон Гельмгольц-Дарфштадтский, бывало, как приложит розгой, так сразу вся дурь выходит. Ладно, сама управлюсь. А ты, голубок, часом жениться не надумал?
– её величественный взор упал на Гнейса.

–  Н-нет, м-мадам, - заикаясь от страха, ответил принц.

–  Ну и славно, - баронесса рассмеялась, отчего её пышные плечи и бюст живописно заколыхались.
– Есть у меня на примете одна девица, в самый раз для тебя.

–  Кажется, Ваша сердечная проблема решена, - со злорадством шепнул Лорит побледневшему брату.

–  А что это окна везде распахнуты?

–  Ваша Милость, донна Ева-Мария не терпит духоты, - доложил обер-гофмейстер.

–  Мне до этого дела нет. Закрыть немедленно, пока не напустила комаров, - оборвала она и пристально взглянула на одну из придворных красоток.
– Что за клумба у тебя на голове, милочка? Никак, занялась садоводством, или мозги от бесполезности проросли?

Пиранийка побледнела и грохнулась в обморок, а сир Орк проворчал:

–  Ох уж эти модницы! Всё подражают королеве.

–  Да-да, стыд и срам на всю Пиранию!
– подхватила леди Спика.

–  Гнать их со двора, - повелела баронесса и прошествовала дальше.

–  Что там за шум?
– спросила Ева-Мария.

–  Гости прибывают во дворец, - Стелла ди Муян отложила шитьё и подошла к открытому окну. По широким дорожкам одна за другой проезжали кареты, богато одетые всадники весело смеялись и срывали дамам цветы. Их жизнь была красочна и безмятежна, как у садовых птиц. Вздохнув, фрейлина вернулась на место и вновь склонилась над пяльцами.

Принцесса поморщилась:

–  Ах, и правда... Мари, несите платье!

Девушки переглянулись: дворец настолько опостылел им, что даже предстоящие торжества не могли сгладить тягостное впечатление от монотонности будней.

–  А почему нам нельзя встречать прибывших?
– пропищала Элиза Торн.

–  Они хотят, чтоб мы умерли со скуки, - зевнув, ответила Диана.

–  Мисс Торн, Вы живёте здесь уже месяц и до сих пор не знакомы с пиранийскими традициями, - ответила Стелла.
– Королева встречает лично только главу государства или высокопоставленного родственника.

–  Да, и во избежание конфуза шляпки на них должны быть одинакового размера, - съязвила Диана Саем, намекая на недавний дипломатический скандал в Архипелаге.

–  Не шляпки, а тукеты, - поправила Стелла.

–  Какая разница! Всё равно идиотизм.

–  Ваше Величество, - вошедшая в комнату распорядительница сделала реверанс, - Ваш наряд готов, но уместней подобрать что-нибудь с менее глубоким декольте. Я слышала, Её Милость баронесса Агне, крёстная короля Лорита, очень строга.

–  Мы бы удивились, если бы хоть один родственник нашего мужа был нормальным человеком, - фыркнула Ева-Мария, направляясь в будуар.

Оттуда она вышла облачённой в яркое шёлковое платье цвета индиго; на шее девушки красовалось жемчужное ожерелье, за которое вполне можно было бы купить небольшое королевство. Статс-дама пыталась обратить внимание королевы на неуместность такого пышного наряда, но та лишь раздражённо отмахивалась и топала ножкой.

Сопровождаемая шушуканьем придворных и пилением гофмейстерины, принцесса явилась в праздничный зал. Его Величество сидел на троне и принимал подарки. Лорит сделал вид, что не заметил появления супруги, и пока принцессу вели к трону, с улыбкой слушал очередное поздравление.

–  Как Вы смели начать праздник без нас!
– воскликнула королева, поравнявшись с мужем.

–  Сударыня, Вы опоздали, - холодным голосом ответствовал Лорит.
– Я не могу из-за Ваших прихотей нарушать церемониал.

–  Кому нужны эти глупые церемонии, - фыркнула Ева-Мария.

–  Похоже, всем, кроме Вас.

–  Какая ерунда!
– принцесса звонко рассмеялась.
– Лучше бы Вы раздавали золото и конфеты.

–  Я никому ничего не раздаю, - король насупился.
– К Вашему сведению, сегодня у меня день рождения. Где Ваш подарок?

Демуазель была смущена:

–  Неужели Вам его не принесли?

–  Нет, донна, - юноша начал злиться.
– Я имею основания подозревать, что Вы со свойственной Вам небрежностью забыли о нём.

–  А вот и неправда! Мари, принесите коробку!

Распорядительница и несколько слуг поспешно выбежали за скрипкой.

–  Почему же Вы не поздравили меня утром?
– допытывался Лорит.

–  Какой Вы смешной! У нас были дела поважнее.

Баронесса Дарфштадтская, внимательно наблюдавшая их перепалку сквозь лорнет, кашлянула.