Цветок Эридана

–  А что нам делать в Вашем скучном дворце? Не плакать же!

–  Я полагаю, Вас бы даже моя смерть не заставила уронить хоть одну слезу!
– вскричал король.

–  Неправда, мы бы рыдали от счастья!

–  Опять насмешка!

–  Вы не достойны ничего другого!

–  Я Ваш муж!!!
– Лорит вышел из себя и ударил её по лицу. Ева-Мария пошатнулась и упала.
– Донна! Донна! Что с Вами? Воды!

Одна из фрейлин метнулась к графину и протянула ему бокал с фруктовым напитком. Король нервным жестом схватил его и осушил до дна.

–  Уйдите!
– крикнула принцесса, держась за щёку.

–  Я не хотел... Вы меня вынудили...

–  Прочь!

–  Я провожу Вас в спальню, - бормотал Лорит, помогая ей подняться и изящно придерживая за пояс. В будуаре её шаги замедлились, а дыхание стало сбивчивым и частым. Король с подозрением взглянул на неё и вдруг заметил, что вся она дрожит как в лихорадке.

–  Мадам, Вы больны?

–  О нет, мы... нам... голова закружилась, - путанно объяснила Ева-Мария.

–  Я позову врача, - испуганно проблеял он.

–  Не нужно!
– королева вырвалась из его рук и скрылась в спальне.

Лорит вошёл следом, не спуская с неё насторожённых глаз. Ева-Мария села на постели, опираясь о ложе слабыми руками, и грудь её с усилием вздымалась вверх. Туника соскользнула с плеч, представляя королеву в весьма соблазнительном виде, и взор Лорита вдруг сделался приторно-маслянистым.

–  Сударыня, с Вами определённо что-то происходит, я это вижу!
– молвил он, приближаясь к кровати.

–  Пояс... давит...
– Ева-Мария осеклась, опасаясь, что её могут неправильно понять, но было поздно.

–  Так позвольте же я помогу Вам его снять, донна.

–  Нет! Ещё чего!

–  Но я Ваш муж!
– повторил Лорит, и эти слова наполнили его решительностью.

Поборов сопротивление, он расстегнул застёжки. Пояс соскользнул вниз, и пальцы Лорита утонули в мягких складках ткани, но он уже и думать забыл об одежде - его сейчас волновало лишь нежное тело девушки, на которое он имел все права. Бормоча восторженно-глупые фразы, Лорит скинул халат и принялся расстёгивать панталоны: губы Евы-Марии были так близко и её шёлковая кожа пахла так приятно, что король совершенно потерял голову. Вскоре стены спальни огласились его стонами; Лорит несколько раз повторил подвиг и утром вышел из опочивальни усталый, но с гордо задранным подбородком.

Ева-Мария проснулась только к обеду. Она чувствовала себя разбитой. Освежающее купание не помогло: её непрестанно мутило, картины минувшей ночи проносились в голове дурным кошмаром. Ужин прошёл ужасно: все вокруг хихикали и шептались, сир Орк произносил похабные тосты, а Лорит нетерпеливо ёрзал на стуле и смотрел на часы.

Как только пробило десять, он явился в покои Евы-Марии, но был немедленно изгнан оттуда разбитой вазой. Стоя у дверей спальни, король устроил сцену: кричал, что имеет право на два посещения в месяц, умолял пустить его, даже плакал, но королева была непреклонна.

На следующий день Лорит бросил все дела и уехал на охоту. Узнав об этом, сир Орк разразился потоком брани, написал жалобу лорду Фину на поведение королевы и вызвал во дворец Агне Дарфштадтскую: баронессе вменялось в обязанность лично следить за тем, как король исполняет супружеский долг. Затем прибежали фрейлины и в слезах сообщили, что их отправляют в Эридан.

Принцесса направилась к гофмейстерине. Дора Инсара в последнее время редко выходила из комнаты - её мучила застарелая язва и другие хронические болезни, обострившиеся в пиранийском климате, но она встретила королеву в неизменном траурном облачении, чопорная, сухая и прямая как палка.

–  Что угодно Вашему Величеству?

–  Госпожа Инсара, мы никогда не думали, что придётся просить Вас навести порядок в этом бедламе. Всё совершенно вышло из-под контроля!
– Ева-Мария шагнула внутрь и запнулась о старомодный саквояж, в который пожилая леди складывала свои пожитки.
– Что это? Вы переезжаете поближе к нашим покоям?

–  К моему величайшему прискорбию, я покидаю дворец. Мне сообщили, что пиранийский двор больше не нуждается в моих услугах, а в этой комнате будет жить Ваша новая дуэнья.

Принцесса застыла, не в силах поверить ушам.

–  Кто отдал такое распоряжение?
– сердитым голосом спросила она.

Гофмейстерина поджала губы:

–  Это совершенно не имеет значения. Но причиной тому стало Ваше поведение, демуазель. Сколько раз я твердила Вам о грехе непослушания!

–  Сейчас не время зудеть!
– перебила девушка.
– Без нашего королевского согласия Вы никуда не пойдёте!

–  Ваше Величество, извольте взять себя в руки. Вы не в силах обратить события вспять, так что извлеките из этого хороший урок.

–  Дора Инсара, - повелительно сказала Ева-Мария, - если Вы хотите и дальше читать нам морали, Вы должны остаться во дворце и поддержать решение, которое мы примем!

Она вышла и хлопнула дверью. Гофмейстерина глядела ей вслед, скорбно качая головой: бедное дитя так и не научилось себя вести. Это был её личный педагогический провал, за который старой леди суждено было краснеть перед богом.

Ева-Мария стояла возле окна, отгоняя насекомых. Тёплый ветер доносил из сада приторный аромат цветов. Визгливая служанка бегала от садовника, плескавшего в неё из лейки. Вечное лето, пение птиц... Душный рай, где ей было обещано счастье.

С улицы донёсся негодующий голос леди Спики:

–  Ваше Величество, немедленно закройте окно! Вам нельзя находиться на сквозняке!

Взор королевы наполнился слезами. Она захлопнула створки и села писать письмо королю Хазару.

Глава 24. Бегство

Убегающий не выбирает дороги.

–  Мы отправляемся в Мроак!
– объявила королева во время завтрака.

За столом воцарилось ледяное молчание.

–  Куда, простите?
– осведомился первый министр.

–  Мессир Хазар пригласил нас в гости, и мы любезно приняли его предложение.

–  И думать забудь!
– рявкнул сир Орк.

–  Ах, Вам ли запрещать! Вы даже короля во дворце удержать не можете!
– съязвила Ева-Мария.

–  Лорит пускай дурь из башки повытрясет. Нагуляется - вернётся, лишь бы не получил в спальне от ворот поворот, как в прошлый раз.

–  Если наш муж гуляет, мы тоже не намерены сидеть взаперти.