Цветок Эридана
Шрифт:
Вскоре младшему гассеру надоело бдеть у стены, и она перебралась в постель принцессы, ворча, что хоть выспится на мягком. Среди ночи Ева-Мария проснулась от странного звука, словно что-то скреблось под полом. Тихий-тихий звук не был игрой воображения, он приближался, потом глухо скрипнуло под кроватью, и осторожный шорох возвестил о появлении в спальне ещё одного существа. Воображение Евы-Марии разыгралось не на шутку; ещё мгновенье, и её нервы не выдержали бы, но в этот миг жёсткая и грубая, как у мужчины, рука зажала ей рот.
– Ш-ш, - шепнула мроаконка и потянулась за ножом.
Принцесса
– Stoy!
Королева взвизгнула и потеряла сознание, а когда пришла в себя, всё было кончено. Дратса выкручивала руки карлику в грязном балахоне. В дверях стояла перепуганная Элия в одной ночной рубашке, а из коридора доносились крики и топот солдат.
– Chto za chyort?!
– рявкнул эдлер Клиц с порога.
– U nas tut nochnaya babochka, - ответила Дратса, награждая пленника увесистым пинком. Существо взвизгнуло.
– Eto zhe staruha Idgil' iz podzemel'ya, - сказал, присмотревшись, эдлер.
– Nado zhe, a ya dumala - Ded Moroz, - саркастически отозвалась женщина.
Начальник охраны наклонился к старухе:
– Was hattest du im Sinne?153 - по-гебетски спросил он.
– Gar nichts, gar nichts,154 - прокаркала та.
– Wozu brauchst du das?155 - мужчина показал ей старый нож и несколько иголок, найденные в лохмотьях.
– Das Ende der Welt ist nah!
– взвыла ведьма, тыча пальцем в сторону Евы-Марии.
– Jetzt kommt der Tod! Ein Scheitern aller Hoffnungen!156
– Sovsem staraya iz uma vyzhila, - Клиц покачал головой, взял её за шиворот и увёл за собой, при этом старуха визжала так, будто её резали заживо.
Дратса вышла следом, а Элия поставила на стол лампу и села на кровать. Шум в коридоре постепенно затих, но девушки продолжали сидеть, напряжённо повернувшись к двери.
– Что было нужно той старухе?
– стуча зубами, спросила королева.
– Я не очень поняла их разговор, донна, - Элия вздохнула.
– Похоже, она хотела Вас убить. Под кроватью есть тайный ход, который ведёт в подвал.
– Боже, за что мне всё это!
– воскликнула девушка, и по её щекам покатились слёзы.
– Ненавижу Мроак!
– Не надо так переживать, - фрейлина мягко обняла королеву.
– Успокойтесь, всё будет хорошо.
– Не будет! Никогда уже не будет!
– Перестаньте плакать, сударыня. Вы молоды, красивы, богаты. Когда король вернётся, никто не посмеет Вас тронуть.
– Нет! Всё должно быть по-другому! Мы созданы жить в роскоши и благополучии! Почему же нас заставляют страдать? В какой момент мир изменился и стал таким жестоким?
Дверь распахнулась, и Дратса с усмешкой скомандовала:
– Цыпочка Кельвин, на выход!
– Позвольте мне побыть с королевой - Её Величество нуждается в поддержке.
– Живее, твою мать!
Фрейлина ушла, и Ева-Мария осталась совершенно одна. Напуганная и расстроенная, она до рассвета не сомкнула глаз. Вдобавок её стало тошнить, и утром королева не смогла встать с постели. Элия унесла нетронутый завтрак, а Дратса, выругавшись по поводу изнеженных дамочек, отправилась за доктором.
К необыкновенному удивлению принцессы, часа через два в её комнату вошёл профессор
Майнер. Вид у него был крайне недовольный, будто его оторвали от важных дел ради какого-то пустяка.– Ну-с, сударыня, Вы наконец ощутили во мне надобность?
– сухо поинтересовался он у королевы.
– Разве Вас не утопили в море, как остальных?
– спросила Ева-Мария.
– Какие глупости!
– с раздражением сказал эриданец, подходя ближе и надевая белые шёлковые перчатки.
– У Вас, барышня, совершенно нездоровые фантазии, я бы даже сказал - параноидальное симптомообразование в виде формирования систематизированного интерпретативного бреда. Разумеется, я крайне недоволен условиями, в которых меня содержат. Такому светилу науки, как я, не пристало сидеть в холодном подвале и терпеть грубости от варваров. Но топить учёного человека - на это даже у дикарей рука не поднимется. Что беспокоит? Этот крошечный синячок?
Ева-Мария обиженно насупилась, а доктор слегка потрогал её за щёку.
– Ничего страшного. Лёгкий ушиб лицевого скелета. Полезно, знаете ли, прикладывать холодные примочки.
– Больно!
– ойкнула девушка.
– Что ж, придётся потерпеть. Ничем не могу помочь - я, знаете ли, не хирург.
– Её Величество несколько дней мучает тошнота и слабость, - негромко сказала Элия Кельвин.
– Наверное, плохо кушаете, - он выпрямился, горя желанием поскорее уйти, но Ева-Мария удержала его за край одежды.
– Немедленно вылечите нас!
– Мадам, обратитесь к кому-нибудь другому - мне неинтересны Ваши придуманные расстройства. Вы много раз высмеивали мою персону, утверждая, будто я не достоин мыть пинцет за доктором Лонгорием. И поскольку у меня прекрасная память, ещё раз повторю: так как жалованья мне теперь не платят, ваши болезни меня больше не касаются.
– Но вы же врач! Вы обязаны заботиться о больных!
– она хотела ещё что-то сказать, но профессор холодно поклонился и вышел.
– Какой отвратительный тип, - всхлипнула Ева-Мария, падая на подушки и закрывая лицо руками.
– Он не посмел бы так вести себя в Эридане!
– Я принесу полотенце со льдом, Ваше Величество.
Принцесса моргнула сиреневыми глазами. Она очень хотела, чтобы рядом с ней был кто-нибудь, кто успокоил бы её, чтоб боль прошла, чтоб не было холодно, чтобы она опять стала весёлой и беззаботной, но равнодушие Мроака продолжало давить на неё, как крышка саркофага.
Прошёл ровно месяц с тех пор, как они покинули Мроак, и тень родного фиорда вновь упала на их корабли. Измученные долгим путешествием воины с облегчением смотрели на приближающийся остров.
– А не податься ли нам в одно весёлое место?
– прищурясь, сказал Найтли.
– Всё бы тебе веселиться, - пробурчал Криегор. Остальные, кроме Бэйда, тоже не выразили энтузиазма.
– Ну, а ты что думаешь?
– эдлер посмотрел на Сорбуса; в глубине его бедовых глаз плясали чёртики.
Сорбус сразу вспомнил, как его предупреждали не связываться с Найтли, даже Колз порой ворчал - мол, кто его знает, что в голове у этого парня.
– Я пойду, - ответил молодой человек.
– Вот молодец, - полунасмешливо кивнул тот и бросил ему канат.